Думать Квин уже не мог. Он мог только чувствовать. Когда он вошел в нее, она была теплой и влажной. Он подумал, случается ли так, что мужчина умирает, добившись наконец того, чего так страстно желал? Но тут она обхватила его и стала направлять, куда ей хотелось, хотя он думал, что сам направляет ее. Он видел ее волосы, раскинувшиеся по смятым белым простыням, ее полузакрытые глаза, ее слегка раздвинутые губы, через которые вырывалось дыхание.

— Квин! — Она выкрикнула его имя, чувствуя, как ее подбрасывают гигантские волны наслаждения. Что с ней? Жар, свет, ветер. Она была совсем не готова к этому. Она хотела сказать ему об этом, но он снова прижал свои губы к ее рту. Она стала частью его. Оргазм затопил ее такой сильной волной, что у нее не было сил говорить.


Шантел не знала что сказать. Может, он ждет от нее какой-то умной фразы, каких-то легких слов? Но разве сможет она объяснить, что до этого у нее был только один мужчина и что никогда, никогда ей не было так хорошо, как сейчас… Если бы Квин не был ей так дорог, она, несомненно, придумала бы что-нибудь, что помогло бы нарушить затянувшееся молчание и снять излишний драматизм эмоций, который, как она чувствовала, снова накапливается.

Он тоже не знал что сказать. Он овладел ею словно безумный. А ведь она заслуживает большего, большей заботы и конечно же нежности. Эх, если бы он не потерял над собой контроль! «Но я его потерял, — безжалостно напомнил себе Квин. И я уже ничего не смогу изменить», с горечью заключил он. Он мог только мечтать о том, что исправить ошибку еще не поздно.

Они оба вздохнули, потом повернулись и одновременно произнесли имя другого. Неловкость длилась всего лишь мгновение и сменилась улыбками.

— Я думаю, ты был прав, — начала Шантел, — когда говорил, что мне нужен сценарий. Я не могу придумать, что мне надо сказать.

— У меня — та же самая проблема. — Он взял ее руку и поднес к губам. — Боюсь, я был слишком груб.

— Неужели? — Удивившись его словам и ощутив при этом облегчение, Шантел нащупала на простыне клочки своей шелковой рубашки. Подняв бровь, она набросила их на свою грудь.

Квин потер ткань между большим и указательным пальцами.

— Можешь вычесть стоимость этой рубашки из моей зарплаты.

— Обязательно вычту триста пятьдесят долларов.

— Триста пятьдесят? — Квин оперся на локоть и с удивлением посмотрел на разорванный шелк. — Надо быть сумасшедшей, чтобы тратить такие деньги на то, в чем спишь.

— Я люблю себя побаловать. — Чтобы доказать это, она наклонилась и поцеловала его. — А учитывая сложившиеся обстоятельства, я считаю справедливым вычесть только половину стоимости.

— Половину?

— Мы ведь разорвали ее совместными усилиями. — Она улыбнулась и пробежала кончиком пальца по его груди. — Впрочем, дело того стоило.

— Правда? — Квин провел рукой по ноге Шантел и задержал ладонь на ее бедре. — Ты в этом уверена?

— Ну, я очень осторожная женщина, и знаешь, что говорят в таких случаях бизнесмены?

— Нет.

Она наклонилась над ним, и ее волосы пощекотали его плечи.

— Так что же говорят бизнесмены?

— Требуй повторения, — усмехнулась Шантел.


Глава 8

— Обещаю тебе, Квин, что это займет не более трех-четырех часов. — Шантел вышла из машины и наклонилась, чтобы снять пластиковый мешок с одеждой с крючка на пассажирской двери.

Он заметил, как изящно тонкая юбка облегает ее попку.

— Я подожду.

— Фотосессия часто бывает очень утомительной для ее участников и гораздо менее для тех, кто просто сидит и ждет.

— Пусть тебя это не беспокоит, — попросил Квин и взял у нее сумку.

— Но мне приходится беспокоиться. Если я буду думать, что ты сидишь где-то рядом и ругаешься про себя, я стану нервничать. — Шантел нажала кнопку у входной двери и, опустив темные очки, посмотрела на Квина поверх них. — А нервное состояние обязательно отразится на снимках. Съемки для «Сцены» для меня очень важны.

Квин сдвинул очки вверх по ее носу.

— А для меня важна ты.

От этих слов Шантел стало тепло и спокойно. Она больше не могла притворяться, что его забота не трогает ее. Поднявшись на носки, она быстро поцеловала Квина в губы.

— Ценю твою заботу, но здесь мне ничего не будет угрожать. Прическу мне сделает Марго, а грим наложит гримерша, с которой я уже работала раньше. Ее зовут Элис Кук. Они обе будут со мной в течение всей сессии. Так что я проведу время в обществе добропорядочных женщин.

— И фотографа, — подсказал Квин. — Я не оставлю тебя одну с этим Брайаном Митчелом или с кем-нибудь другим.

Шантел хотела было пояснить, кто такой фотограф, но потом передумала. Женщине надо использовать любую представившуюся возможность, возбудить чувства мужчины. Она провела пальцем по воротнику его рубашки.

— Ревнуешь?

— Соблюдаю осторожность.

— Брайан Митчел. — Голос, прозвучавший в интеркоме, был низким, мягким и женственным.

— Это Шантел О’Харли. У меня на час назначена фотосессия.

— Вы пришли вовремя.

Раздалось механическое жужжание, и дверь открылась.

— Брайан Митчел высокого роста, имеет русые волосы и выглядит великолепно, — стала рассказывать Шантел, когда они поднимались по лестнице. — Мы дружим уже много лет.

Квин сжал ее пальцы:

— Тем больше у меня причин не оставлять тебя с ним наедине. Пока все не выяснится, единственный мужчина, с кем ты можешь общаться наедине, — это я.

— Хорошо. Шантел остановилась у двери в студию и обняла его. Меня это вполне устраивает, — прошептала она и поцеловала Квина.

— Очень на это надеюсь. — В двери стояла, улыбаясь, женщина.

— Это Квин Доран. — Шантел легко коснулась руки Квина. — А это Брайан Митчел.

Фотограф действительно была высокого роста, имела русые волосы и великолепно выглядела. Она оказалась женщиной. Квин бросил на Шантел суровый взгляд, и она улыбнулась.

— Рад с вами познакомиться.

Брайан протянула ему руку, раздумывая о том, удастся ли ей уговорить его попозировать.

— Добро пожаловать в наш хаос, — сказала она, жестом приглашая их войти. — Я пока еще готовлюсь. Шантел, ты знаешь, где у меня прохладительные напитки. Парикмахер и гример в задней комнате спорят о модах на прически. Лично мне совершенно безразлично, вернется ли мода на хну или нет. — Говоря то, хозяйка студии подошла к двум белым и поправила их.

Шантел прошла в узкую маленькую комнатку, смежную со студией, и заглянула в холодильник.

— Квин, съемки растянутся на несколько часов. Может, ты займешься чем-нибудь?

Квин слышал разговор двух женщин в задней комнате. Они обсуждали маски для лица и подводку для глаз.

— Я знаю более двадцати способов убить время.

— Тогда займись ими. Шантел поставила бутылку с водой на стол и взяла обе его руки в свои. — Несколько месяцев назад, когда по этому району прокатилась волна ограблений, Брайан поставила себе новую систему безопасности. Через входную дверь можно пройти только в том случае, если она откроет. Меня будут окружать женщины, которые несколько часов будут суетиться вокруг меня, ты же будешь нам мешать. Пойди поиграй в гандбол или во что-нибудь еще.

Она была права. Здесь ей ничто не угрожает, а он действительно будет мешать и к тому же невыразимо скучать. Более того, ему не помешает провести пару часов без нее, посвятив их физическим упражнениям. Может, таким способом ему удастся избавиться от постоянных мыслей о ней?

— «Джим» всего в двух кварталах отсюда, — пробормотал он.

— Какой еще Джим?

— Гимнастический зал, — пояснил он, кладя руки ей на бедро.

— Ты имеешь в виду одно из заведений со штангами и уродливыми приспособлениями, где мужчины громко рычат и потеют?

— Ну, что-то в этом роде. — Вытащив свою записную книжку, он написал на листке название и адрес. — Позвони мне, когда закончишь.

Она ласково посмотрела на него:

— Звучит впечатляюще.

— Просто позвони. — Он наклонился, чтобы легонько укусить ее за нижнюю губу. — А теперь иди и попроси, чтобы тебя сделали красивой.

Не разжимая объятий, она подняла бровь:

— А разве я и так не красивая?

Он знал, что сегодня она не держала в руках ничего, кроме туши для ресниц. Ее глаза были голубыми и сияли, а светлая кожа светилась. Свежая и бодрая, своей красотой Шантел могла убить наповал любого мужчину. Квин поднял руку и провел ею по щеке Шантел.

— Ведьмочка ты моя.

И прежде чем она сумела ответить, прижал ее к себе и поцеловал так, что она чуть было не задохнулась. Их поцелуй длился, казалось, несколько часов. Надо поработать со штангой, подумал Квин. Может, вместе с потом из него выйдет неумеренное желание обладать ею.

— Приведи в порядок свое лицо.

— Иди погуляй, Доран.

Он улыбнулся ей и вошел в студию. Шантел с трудом перевела дыхание и оперлась ладонями о заваленный всяким барахлом столик рядом с холодильником. Она ничего не могла с собой поделать, она влюбилась в Квина. Впрочем, она готова была признать, что ничего не хочет менять. Хотя, скорее всего, эта любовь ошибка. Но она уже совершена.

Впрочем, если ей каким-то образом удастся сохранить трезвую голову, ей не будет так больно, когда он уйдет. А ведь он уйдет, правда? Мужчины вроде Квина всегда живут одни и уходят одни. Когда его работа закончится, он поцелует ее на прощание и уйдет. Но тут Шантел закусила губу и выпрямилась. Нет, от нее он уйти не сможет. Уж она-то постарается, чтобы он не ушел.

«Ты проиграешь этот матч, Доран, — пообещала она себе. — Я не допущу, чтобы ты ушел и оставил меня одну».

— Шантел, мы уже готовы.