Как только девушка отстранилась, Сэмюэль швырнул поднос с ужином в лицо Парди и бросился на него, выбив из руки пистолет. Противники покатились по полу, молотя друг друга кулаками.

— У него кинжал! — закричала Оливия, а Парди вскочил на ноги, выхватил оружие и стал медленно надвигаться на полковника. Тот начал отступать, не спуская глаз со сверкающего лезвия. Оливия лихорадочно осматривала комнату в поисках оружия. В дорожной сумке лежал заряженный пистолет, но сумка находилась в противоположном углу. Прижавшись спиной к стене, девушка стала осторожно продвигаться в ту сторону.

Но прежде чем она прошла пару шагов, Парди сделал выпад и слегка поранил руку Шелби, которому удалось вовремя увернуться и схватить руку с кинжалом. Полковник резко дернул вверх и одновременно подсек ногой противника. Они снова упали, но на этот раз Сэмюэль оказался наверху. Выбитый из руки англичанина кинжал скользнул к ногам Оливии, она его подняла, сжала в кулаке и хотела пустить в ход, но боялась поранить Сэмюэля. Противники снова вскочили на ноги и кружили по комнате, обмениваясь ударами, круша мебель и выжидая момента, когда можно поразить врага насмерть.

— У вас неплохо получается, полковник. Мог бы порадоваться за вас, но вы доставляете слишком много хлопот, а я не отношусь к числу людей, которым нравится преодолевать трудности, — приговаривал Парди, уклонившись от удара, и в свою очередь нанес удар.

Сэмюэль отшатнулся, но устоял на ногах и несколько раз резко ударил противника ниже пояса. В этом бою соперникам явно было не до правил. Оба применяли самые жестокие, запрещенные приемы борьбы, и каждый стремился к победе любым путем, а девушка выжидала удобного момента, чтобы всадить кинжал в Парди. Потом мужчины вновь свалились на пол в лужу кофе и обломков посуды с перевернутого подноса. Парди схватил острый осколок и чуть не перерезал горло Шелби, оставив на его груди кровавый след, но полковник двинул англичанина коленом в пах, навалился на него и принялся бить кулаком по лицу до тех пор, пока осколок не вывалился из кулака Парди.

Англичанин потерял сознание, но Сэмюэль продолжал работать кулаками, приговаривая:

— Говорил же я тебе, что шею сверну голыми руками.

— Сэмюэль! Хватит! Вы забьете его до смерти, — закричала Оливия, пытаясь оттащить Шелби от бездыханного противника.

— Это… прекрасная… мысль, — с трудом выдохнул полковник, но опустил руки и присел на корточки, тяжело дыша.

В этот момент за дверью послышался звук шагов и на пороге показался один из обитателей форта.

— Мне показалось, будто стреляли, а потом послышался женский крик. Вот пришел узнать, не могу ли чем помочь.

— Скажите, у вас здесь найдется местечко, которое можно использовать как тюремную камеру? — поинтересовался Сэмюэль, вставая на ноги.

— Да, есть нечто подходящее. Вообще-то тюрьмы у нас нет, но время от времени кто-то напивается, начинает буянить, и тогда его сажают в домик, где коптят рыбу. Если хотите, могу показать.

К тому времени возле хижины собралась кучка охотников и индейцев. Они расступились, чтобы дать дорогу Микайе.

— Искорка, девочка моя, как ты себя чувствуешь? — Он всмотрелся в бледное лицо девушки, увидел красное пятно на горле и нежно обнял ее. — Мы с отцом Луи решили прогуляться по берегу реки, услышали выстрел и решили, что стрелял какой-то пьяный, а потом ты закричала, и мы бросились сюда.

— Я в полном порядке, — заверила его Оливия и коротко описала, как на нее напал Парди.

— Повезло мерзавцу, что твой муж с ним разделался, — заключил великан. — Попадись он в руки мне, от него бы осталось мокрое место. — Он повернулся к Сэмюэлю: — Что вы собираетесь с ним делать?

— Думаю запереть его до утра в домике, где коптят рыбу, а потом отвезу в Сент-Луис. У военных накопилась масса вопросов относительно его грязных делишек с местными индейцами.

— Если не возражаете, я сам этим займусь, а вам не помешает привести себя в порядок, — предложил Микайя, оглядев избитого и окровавленного полковника. Гигант поднял с пола длинноногого и длиннорукого англичанина, как пушинку, перевалил через плечо, подмигнул на прощанье Оливии и со словами: «Увидимся утром» — вышел из хижины. По пути он разогнал кучку зевак, приговаривая: — По домам, ребята, оставьте молодых в покое, они только что поженились.

Отец Луи не преминул добавить:

— Идите с миром, дети мои. У молодых первая брачная ночь.

— Тогда все в порядке, кровать не сломали, — послышался чей-то веселый голос.

Сэмюэль и Оливия остались наконец одни. Они стояли в центре комнаты в полутьме, освещенные только бликами угасающего пламени в камине, не видели друг друга и заговорили одновременно:

— Надо промыть ваши раны…

— Я подброшу дров, пока огонь не погас совсем.

Девушка согласно кивнула, налила из ведра воды в таз и разыскала чистое полотенце, а полковник оживил огонь двумя поленьями, сел у камина и привалился плечом к стенке.

«Вот и первая брачная ночь. Ничего себе ноченька!» — удрученно подумала Оливия, глядя на Сэмюэля. Он плотно сжал губы, крепко задумавшись, — видимо, сердился, и у него был такой вид, что тревожить его не следовало. «Я его совсем не знаю — и не узнаю никогда, хотя мы связаны брачными узами, и теперь уже мне не суждено вернуться к простой и тихой жизни в хижине Микайи Джонстона, потому что Сэмюэль Шелби вновь вторгся в мою жизнь и круто ее изменил. Я должна его за это возненавидеть… и не могу», — заключила мысленно девушка.

Оливия поставила таз с водой на каминную полку, намочила полотенце и приблизилась к Сэмюэлю.

— Я промою раны, — прервала она молчание.

— Прикройтесь! — рявкнул полковник, когда девушка наклонилась и из ворота ночной рубашки показалась молочно-белая грудь.

Оливия охнула, уронила полотенце, схватилась рукой за ворот с оторванными завязками и попыталась стянуть его потуже.

— Парди порвал тесемки, когда… — оправдывалась она, передернув плечами при воспоминании.

— Мне показалось, что в тот момент вы не слишком сопротивлялись, — жестко заметил Шелби, не сводя с девушки осуждающего взгляда.

— Я хотела дотянуться до его кинжала… Черт! Неужели вы могли предположить, будто я испытываю теплые чувства к мерзавцу, из-за которого Цыганочка чуть не сломала ногу? Видно, у вас голова не в порядке. Я же вам жизнь спасла, когда ударила его по руке и пуля ушла в потолок. Он же мог вас убить, черт возьми! И зачем только я вмешалась!

— У меня есть основания подозревать вас, если Парди работает на Вескотта.

— Я сама вам об этом сказала, и у меня достаточно причин ненавидеть Вескотта, — возразила Оливия. Она кое-как запахнула ворот ночной рубашки, вынула из таза мокрое полотенце и взяла руку Сэмюэля, чтобы промыть раны и ссадины. Их глаза встретились, и желая как-то разрядить обстановку, она поспешила задать вопрос: — Вы хоть кому-нибудь доверяете, Сэмюэль?

В ответ он глубоко вздохнул, не сводя глаз с ее бледного лица, освещенного огнем камина, и сказал:

— Очень редко. Так надежнее. При моей работе.

— Вы ведь не просто армейский офицер, верно?

«На лету схватывает», — подумал Сэмюэль, а вслух сказал, чеканя слова:

— Сэмюэль Шеридан Шелби, полковник армии Соединенных Штатов, не более того. Вот вы и впрямь не та, кем хотите казаться, — французская аристократка, играющая роль простой поселенки в приграничной глуши. — Сэмюэль намеренно хотел рассердить Оливию и тем отвлечь от опасной темы о его тайных занятиях.

— Это я играю? — возмутилась девушка. — Вы полагаете, будто жизнь наша с Микайей похожа на игру? Я научилась готовить еду и обрабатывать шкуры, стала отличным стрелком и могу идти по следам оленя часами, пока не отыщу и не убью.

— Для теплого времени года это прекрасное занятие, но, полагаю, с наступлением зимы вы начали бы скучать по благам цивилизации в этой захолустной хижине.

— Какой же вы считаете меня легкомысленной, — грустно заключила больше для себя, чем для собеседника, Оливия и сосредоточила все внимание на обработке ран, потом осмотрела правую руку со сбитыми в кровь распухшими суставами. Сэмюэль поморщился, когда девушка приложила к ним холодное мокрое полотенце, но она прижимала все сильнее и вдруг проговорила:

— Вы почти выполнили свою угрозу — свернуть ему шею голыми руками. Это из-за меня? — Что заставило ее задать этот вопрос? Оливия затаила дыхание и подняла голову, взглянув в неистово синие глаза.

17

Время остановилось для молодоженов, застывших у камина в свете весело потрескивавшего огня, среди осколков посуды и поломанной мебели. Оливия все еще держала руку Сэмюэля, выронив полотенце.

— Не могу понять, что в тебе есть такое… — тихо проронил Сэмюэль, будто размышляя вслух и не осознавая, что облек свою мысль в слова. Он видел только бездонные зеленые глаза и вновь переживал те страшные мгновения, когда перед ним предстала полуобнаженная Оливия в объятиях Парди. В ту секунду полковник испытал шок — показалось, будто девушка страстно прильнула к англичанину и готова ему отдаться. Можно ли верить ее утверждению, что она пыталась дотянуться до рукоятки кинжала? Шелби не знал ответа, но в данный момент и не старался его найти. Его обуревали совсем иные тревоги.

Оливия всматривалась в лицо Сэмюэля в попытке понять, все ли еще он сердится на нее, ревнует и не верит. Она не знала, как вывести его из состояния задумчивости, и выпалила первое, что пришло на ум:

— С мыслью о праздничном ужине придется распрощаться, но если ты голоден, я пойду узнаю у повара, может…

— Обойдусь без ужина, у меня голод иного порядка, — сказал он, не отводя глаз от ее вспыхнувшего лица и чувствуя, как у нее учащенно забился пульс.

— У нас… у нас так мало общего, — пробормотала она, запинаясь.