Тут Фенела заметила, что Николас все еще здесь.

— Я понимаю My, — сказала она. — Мне тоже страшно.

— Да, ужасное несчастье, — откликнулся Ник. — Но, может быть, все еще не так плохо?

— Увы, доктор говорил очень определенно, Ник. Боже мой, и надо же, чтобы именно с Саймоном стряслась такая беда!

— Сочувствую всем сердцем, — вздохнул Ник, — и всячески готов помогать, ты же знаешь. — Немного помолчав, он добавил: — Можно, я поеду с тобой в Фор-Гейбл?

Вопрос застал Фенелу врасплох, и она смутилась на мгновение, пытаясь найти подходящие слова для ответа. Затем, не поднимая на мужа глаз и бесцельно передвигая предметы на туалетном столике, она наконец сказала:

— Тебе там будет очень неудобно. По-моему, лучше, если мы с My поедем вдвоем. Ведь ты, если захочешь, всегда сможешь навещать нас, в любой момент.

— Да, я, если захочу, всегда смогу навестить вас, в любой момент, — повторил за ней Николас.

Фенела почувствовала саркастические нотки в его голосе.

«Может, позволить ему поехать с нами? Попросить остаться в Фор-Гейбл?» — мучилась она неразрешимыми вопросами, но прежде чем удалось найти на них ответ, дверь, ведущая в спальню Николаса, тихо затворилась, и Фенела осталась в полном одиночестве.

В последующие несколько часов ей было попросту некогда размышлять ни о чувствах Николаса, ни о своих собственных. Дел было невпроворот, и хотя обе помощницы, и My, и горничная из Уетерби-Корт, с охотой взялись за работу, все равно основная масса забот выпала на долю Фенелы.

Когда приблизилось время отправляться на станцию встречать Саймона, девушка испытывала крайнюю усталость, все нервы ее были вымотаны до предела, и для предстоящей встречи в душе уже не осталось никаких сил. Когда показался поезд, она находилась почти на грани обморока.

Состав подходил все ближе и ближе, и вот ручка My нервно вцепилась в локоть Фенелы и девушка поняла, что младшая сестренка находится в панике от страха и дурных предчувствий.

Фенела ободряюще пожала пальчики My в надежде, что ее внешний вид не столь плачевен, как внутреннее состояние ее души.

«Надо держать себя в руках!» — мысленно твердила Фенела, искренне сожалея, что Николаса нет с ними.

А ведь это она сама довольно бесцеремонно распрощалась с мужем после того, как тот подбросил их в Фор-Гейбл.

«Ах, на него сейчас можно было бы положиться!» — сокрушалась Фенела.

И зачем она только изо всех сил убеждала себя и всех окружающих, что это чисто семейное дело Прентисов и остальных никак не касается! Ведь, в конце концов, официально Николас — полноправный член их семьи…

Однако сделанного не воротишь. Поезд не спеша подтянулся к перрону, Фенела с My принялись искать среди выходивших пассажиров своего отца, пока наконец не увидели его.

Саймон был одет в военную форму, на лице черные очки, а из вагона его вывела под руку молодая женщина в одежде медсестры. Дочери поспешили навстречу отцу и с громадным облегчением услышали раскаты его мощного голоса, спокойно, во всяком случае внешне, произнесшего:

— Только не надо мне указывать, на каком расстоянии ступенька! Тем более что вы никогда не отличались точным глазомером!

— Примерно полтора фута, — бесстрастно ответила сиделка. — Осторожно.

Саймон спустился на платформу, опираясь на руку медсестры, и тут же двинулся вперед, однако слишком быстро, так что чуть не налетел на носильщика.

— Ох, и народу же тут, — пробормотал Прентис себе под нос.

Фенела протянула руку и коснулась отца.

— Саймон, мы здесь.

— О, Фенела, это ты? — встрепенулся тот. — Ага, значит, ты все-таки пришла меня встречать! А с тобой есть кто-нибудь?

— Да, я — My.

— Отлично, тогда дай мне твою руку, Фенела: а то я тут, как полоумный, дороги не разбираю. Нет, я, конечно, ничего не имею против сестры Беннетт… а, кстати, где она?

— Я здесь, — подала голос сиделка. — Сбоку от вас. Присматривала за багажом.

Фенела пожала руку сиделке.

— Здравствуйте! Как поживаете? Меня зовут Фенела Коулби, а вот моя младшая сестра.

— Ну пойдем, пойдем же! Чего мы ждем? — нервно торопил Саймон. — Я домой хочу.

Женщины подвели его к такси, поджидавшему у станции. По дороге домой Саймон почти не раскрывал рта, а Фенела и My тоже подавленно молчали и не знали, как начать непринужденный разговор. Одна медсестра Беннетт чувствовала себя полностью в своей тарелке, и, по-видимому, Саймону нравилась та веселая и несколько бесцеремонная манера, которую она усвоила в обращении с ним.

«Он очень плохо выглядит, совсем больной», — подумала Фенела, глядя на бледные, покрывшиеся морщинами щеки отца.

— Ну, а муженек твой куда подевался? — неожиданно спросил Саймон, когда такси свернуло к Фор-Гейбл. — Он небось был против, чтобы ты вернулась домой поухаживать за своим бедным старым папочкой?

— Если бы он был против, я обошлась бы без его позволения, — заметила на это Фенела. — Как только мы услышали о твоем приезде, то сразу же отправились домой и гнули там спину, как ломовые лошади, чтобы все было готово в срок.

Саймон повернул лицо в сторону сестры Беннетт.

— Вам понравится мой зять, — заявил он. — Конечно, он малость испорчен всякими удовольствиями жизни, доступными богачам, однако все эти недостатки мигом превращаются в достоинство, когда речь заходит о женитьбе. Впрочем, беден он или богат, мне он все равно по душе.

— О, у него самый замечательный дом на свете! — с энтузиазмом вступила в разговор My. — Папа, мы обязательно покажем его мисс Беннетт, правда? Знаете, там полно всяких сокровищ, замечательных вещей! Старинных!

— Да, я слышала об Уетерби-Корт, — кивнула медсестра. — Говорят, прекрасное место. Разумеется, я с удовольствием побываю там.

— Вот еще! — фыркнул Саймон. — А я вас не отпущу! Интересно, что вы сделаете со мной, если вздумаете взять отпуск? Привяжете к ножке стола, как комнатную собачонку?

— Ерунда, вы вскоре вполне сможете обходиться без меня некоторое время, — твердо отрезала сестра Беннетт.

Возвращение домой прошло более гладко, чем ожидала Фенела. Но тем не менее, когда вещи были наконец распакованы и Саймона облачили в гражданское платье, Фенела поняла, как сильно изменился отец по сравнению с тем жизнерадостным, шумливым человеком, каким он был в последний свой приезд.

Как бы то ни было, долго сокрушаться о Саймоне ей не довелось, поскольку Рекс, услышав об их возвращении в Фор-Гейбл, примчался повидаться с ней и попытаться уговорить девушку бежать. Разумеется, она отказалась, ведь нельзя же было подводить семью!

Истощенная до крайней степени, Фенела чувствовала, как прежние вопросы снова начинают терзать ее, не дают спокойно вздохнуть, преследуют, и нет ни сил, ни возможности найти на них достойный ответ.

Услышав в очередной раз, как хлопнула дверь, она с ожиданием обернулась на звук, полагая, что это My или сестра Беннетт. Однако в комнату вошел, опираясь на трость, Николас.

— Привет! — сказала Фенела. — Не ожидала тебя так рано.

— Слава Богу, наверное, что я еще пораньше не заявился, — едко бросил он.

Фенела поняла, что Ник наверняка столкнулся с отъезжавшим Рексом Рэнсомом, и почувствовала, как в ней закипает гнев в ответ на резкое, язвительное замечание мужа.

— Если ты стараешься намекнуть, что встретил Рекса Рэнсома, — сказала она, — то знай, он просто пришел попрощаться. Он уезжает на Восток.

— Ну да, он мне сказал то же самое. Ну, а зачем ему с тобой видеться понадобилось?

— Я же уже объяснила, — ответила Фенела. — Чтобы попрощаться.

Николас подошел к камину, прислонил к нему трость, а сам оперся на каминную полку.

— Фенела, — обратился он к жене, — не хочу показаться глупым, но прошу, не доверяй этому молодчику. Если бы ты знала, сколько всякого о нем болтают! Масса историй, причем все — дурного толка.

— Ах, избавь меня от сомнительного удовольствия выслушивать их! — разволновалась Фенела. — Так или иначе, Рекс мне очень дорог, и как бы ты ни старался очернить его, только себе же хуже сделаешь!

Она пыталась говорить спокойно, но краска гнева уже прихлынула к ее щекам и слова вылетали из уст резкие, дрожащие, отрывистые…

— Господи, но неужели ты так слепа, что не можешь отличить порядочного человека от дурного?! — негодовал Николас. — Он же просто-напросто бабник! Волочится за каждой юбкой в округе, и не первый год! Разумеется, стоило ему встретить столь юное и свежее создание, как ты, и он тут же наговорил тебе с три короба любовного вздора: ты, мол, его единственная настоящая любовь и тому подобное, верно?! Но не на эту ли самую удочку попадается всякая деревенская простушка, а? Ответь!

— Я не хочу тебя слушать! Не хочу! — сорвалась на крик Фенела. — Вот не думала, что ты мелкий сплетник! Такой глупый, тупой ревнивец!

— Ну ладно, пускай я ревнивец, — согласился Ник. — Признаю. Однако разве у меня недостаточно поводов для ревности? С того самого дня, как ты стала моей женой, ты ходишь, словно в воду опущенная и вздыхаешь об этом проходимце Рэнсоме; мало того — стоило тебе впервые покинуть мой дом, как тут же я застаю прыткого молодца у твоих дверей!

— Он пришел просто попрощаться, понятно?! Чисто случайно, никаких свиданий мы с ним не назначали! — гордо заявила Фенела.

— Охотно верю, но тебе — не ему. И не потерплю, чтобы он ошивался поблизости!

— Ах, да он и не собирается вовсе… Мы с ним больше никогда не увидимся.

Последние слова Фенела произнесла уже без гнева, потому что внезапно почувствовала безрезультатность всех этих пререканий. Рекс навсегда исчез из ее жизни… А Николас оскорблен и ревнует.

«Господи, и за что только на меня свалились все эти несчастья, все беды?» — подумала Фенела.