— Пойдем наверх, к детям, — предложила Фенела наконец.

Не успели они ступить на лестницу, как из кухни выбежала My и бросилась через весь холл прямо к ним.

— Фенела, Фенела, милая! — кричала девочка, бросаясь на шею сестре и покрывая ее лицо поцелуями. — Николас уже все мне рассказал. Я искала чего-нибудь, чтобы испечь пирог. Ох, я так волнуюсь… так здорово!

И малышка вновь и вновь целовала Фенелу.

— Но я никогда, никогда не прощу вам обоим, что на свадьбу меня не взяли! Фенела, ну уж мне-то можно было поехать с вами!

— Нет, тебе лучше было остаться дома, — ответила Фенела. — Ужасно прозаическая процедура, никакой романтики… а у регистратора зубы вставные вдобавок.

— О, для меня уж точно была бы сплошная романтика! — стояла на своем My.

— Да нет же, глупышка! — рассмеялась Фенела. — Ты думаешь, что свадьба — это складки белого шелка, букетики флердоранжа и очаровательные дети, несущие шлейф от вуали невесты. На самом же деле на моей свадьбе ничего подобного не было. Правда, Ник?

Она взглянула на Николаса в надежде, что он понимает: она говорит легко и непринужденно, просто чтобы успокоить чуть не плачущую от отчаяния сестренку и смягчить детское разочарование.

— Да-да, не переживай! Мы и заглянули-то туда случайно на минутку, просто от нечего делать, в чем были… — поддакнул он с оттенком печальной иронии в голосе.

— Ну, а что дальше? — поинтересовалась My. — Что теперь будет?

— Сами не знаем, — пожала плечами Фенела.

— Как это — не знаете?! Фенела, милая, вы все от меня скрываете! — возмутилась My. — А тут еще Реймонд вдруг приехал, я его сразу и не узнала, представляешь? Честное слово! Он так вырос и возмужал… Но знаешь, Фенела, я сама не своя, ни о чем кроме тебя и твоей свадьбы и думать не могу.

My перевела дух и очень тихо и отчетливо, так что обоим ее слушателям сразу стало ясно, насколько ответ важен для девочки, спросила:

— Когда ты собираешься переезжать отсюда в Уетерби-Корт?

— Мы еще об этом вообще не думали, ничего не обсуждали даже, — призналась Фенела.

Девушка предостерегающе взглянула на Николаса незаметно для My, которая теребила за рукав новоиспеченного брата, взволнованно вопрошая:

— Николас, вы же заберете меня отсюда, правда? Не оставите? Фенела обещала, честное слово! Вы ведь сдержите свое обещание, да?

Николас опустил руку на плечо ребенка.

— Обещаю тебе, My, — спокойно произнес он, — что мы ничего не станем предпринимать, не сказав тебе и не посоветовавшись с тобой.

— Ой, спасибо!

My облегченно всхлипнула, привстала на цыпочки и чмокнула Николаса прямо в щеку.

— Я так рада, что вы с Фенелой поженились, честное слово!

— Ну и я тоже рад, что все так случилось, — ответил Николас.

My рассмеялась.

— Еще бы вам не радоваться! Но мне все равно хочется, чтобы свадьбу справили по-настоящему — ведь это будет совсем другое дело, не то, что сейчас, да и Фенела носит это голубое платье уже много лет! Разве можно в нем выходить замуж?

— Она и в нем все равно красавица.

И хотя, произнося эти слова, Николас страшно заикался, но Фенеле они все равно показались слишком смелыми, особенно в тот момент, когда глаза сэра Николаса встретились с ее глазами.

Фенела начала подниматься по лестнице.

— Пойдем позовем Нэни, а то она еще обидится, что мы ей сразу ничего не сказали, и тогда воркотни да жалоб не оберешься!

Найдя Нэни, Фенела оставила ее в обществе Николаса. Старушка страшно обрадовалась молодым и решила непременно ознакомить новобрачного с семейным альбомом.

Фенела в это время сбежала вниз на звук голосов, доносящихся из мастерской отца, волнуясь, как там Реймонд с отцом, поладили ли? Однако заглядывать к отцу времени не было, девушка прямиком пробежала в кухню и бросилась к буфету.

Со стороны черного хода донеслись чьи-то шаги. Фенела решила, что это Джордж, денщик Рэнсома, который в это время суток обычно приносил из деревни продукты и зелень к обеду.

Фенела с радостью препоручила ему эту обязанность после самоубийства Илейн, потому что у девушки недоставало мужества и душевных сил вынести любопытные взгляды обывателей в лавках.

— Это ты, Джордж? — окликнула она и обернулась на звук шагов, стихших у порога.

Нет, это не Джордж принес свертки и корзинки с продуктами… Это был Рекс. Секунду Фенела стояла, окаменев. Затем, побелевшая, но с решительным видом все же двинулась ему навстречу.

— Джордж сегодня занят, — весело заявил Рекс, — вот я и вызвался сам сегодня побыть на посылках! Думаю, наше правительство не обеднеет, если я потрачу чуть-чуть казенного бензина ради такого случая!

Фенела молча забрала у него свертки.

— Спасибо.

Она раскладывала покупки на столе, пытаясь тем временем собраться с мыслями, чтобы найти нужные слова и описать все происшедшее со времени их последнего разговора.

Пока она мешкала, Рекс спросил приглушенно-интимным тоном, глядя на ее склоненную над столом головку:

— Фенела, а ты помнишь, что должно скоро с нами случиться?

Фенела метнула на него быстрый взгляд переполненных мукой глаз.

— Уже случилось.

— То есть?..

— Мне нужно тебе кое-что сообщить! — девушка взволнованно перевела дыхание. — Рекс, сегодня утром я вышла замуж.

Словно в подтверждение сказанного она вытянула вперед ладонь, где на безымянном пальце поблескивало кольцо.

Рекс не двигался. Он стоял, не сводя глаз с ее руки.

Фенеле показалось, что еще ни разу в жизни ей не приходилось прилагать столько усилий, как сейчас, пока она выдавливала из себя каждое слово.

Повисла долгая, гнетущая тишина, такая долгая, что Фенела в испуге отошла и встала так, чтобы между нею и Рексом находился стол.

— Я не видела другого выхода, — беспомощно пролепетала она, но голос звучал слабо и неубедительно даже для нее самой.

— Как ты могла!

Слова вырвались из горла Рекса помимо его воли, хриплые и страшно глухие, словно звуки жесточайшей боли.

— Но пойми же! — взмолилась Фенела. — Ведь ты должен меня понять!

— А если я не пойму?!

Он произнес последнюю фразу грубо и отрывисто, внезапно протягивая вперед обе руки, хватая девушку за плечи и властно привлекая к себе на грудь.

— Я любил тебя! — воскликнул Рекс. — Любил тебя больше, чем когда-либо мог представить себе, больше, чем вообще можно любить женщину! И вдруг — такое… Да, ты ни в чем не виновата, как и я. Судьба просто слишком жестоко обошлась с нами. И еще говорят о зле, которое приносят мужчины!.. Вот теперь, Фенела, мы оба можем на собственной шкуре убедиться, какое зло способны причинить женщины!

— Ох, Рекс, умоляю тебя, не надо, не надо! — уже почти всхлипывала Фенела.

Казалось, безграничное отчаяние, звучавшее в его голосе, шло из самого сердца, разрывало его на куски.

— Но ведь ты по крайней мере могла бы обсудить со мной свое решение! — обреченно сказал Рекс. — Я убежден, что существовало множество иных способов выпутаться из ситуации.

Он отпустил плечи девушки и приподнял ее запястье. Постоял, глядя на тонкое обручальное кольцо. Фенела вдруг вспомнила, как целовал Рекс каждый ее пальчик на этой же самой руке в библиотеке его дома, целовал так, будто каждым своим движением целиком отдавал себя в ее власть.

— Рекс, Рекс… — прошептала Фенела. Инстинктивно она прижалась к нему, но он отстранил ее твердым движением руки и решительно направился к двери.

— Бесполезно, Фенела, — с усилием выговорил он. — Все кончено.

Девушка едва слышно вскрикнула и закрыла лицо ладонями.

До нее доносился звук удаляющихся шагов, тяжелых и медленных, словно поступь глубокого старика. Звук постепенно таял в коридоре. Хлопнула дверь. Фенела осталась одна.

5

— Мой сын сообщил мне, что сегодня утром вы вступили в брак. Не стану притворяться и делать вид, что новость эта меня обрадовала. Однако, уверяю вас, я сделаю все от меня зависящее, чтобы должным образом примириться с неизбежным. Однако вы также должны понять, что случившееся крайне шокировало меня.

Леди Коулби говорила ровным тоном, и в ее голосе не заметно было никаких иных эмоций, кроме ледяной вежливости.

Фенела почувствовала себя жалкой и ничтожной, догадываясь при этом, что Реймонд и My ощущают то же самое: невероятная пышность и великолепие дома ее молодого мужа, а особенно непомерно гордый облик самой хозяйки словно придавили их всех.

Саймон единственный из всей компании чувствовал и вел себя легко и непринужденно.

Когда они подъезжали к Корт, Прентис издал одобрительный возглас, относящийся к старинной архитектуре усадьбы, лебедям, медленно и грациозно плавающим по серебристой глади пруда, огибающего дом, и каменным геральдическим гербам, видневшимся по обеим сторонам аллеи, ведущей к входу в дом.

Фенела ничего не замечала вокруг, всецело охваченная своим страхом. Она судорожно сжимала руку Реймонда, но даже в чаду волнения продолжала беспокоиться за сидевшую рядом с ней My, маленькую, молчаливую, подавленную.

Реймонд не смущался ничуть, только злился на все происходящее.

— Что за дурацкая комедия здесь разыгрывается? — возмущенно говорил он Фенеле. — Любой мужчина, который пожелает взять тебя в жены, просто обязан гордо ввести тебя в свой дом под звуки труб и фанфар! Меня тошнит от этой мышиной возни…

Тем не менее Фенеле казалось, что просто необходимо всячески избегать огласки. После ленча Николас отправился домой сообщить матери неожиданную новость, а все остальные должны были прибыть в Уетерби-Корт примерно часом позже.

— Знаешь, в любом случае — слава Богу, что ты здесь, все-таки поддержка как-никак! — лепетала Фенела Реймонду.