Робин Александер - ГЛОРИЯ

— Хочешь пива? — вдруг спросил он.

— Лучше ром с кока-колой.

— Отлично. Я сейчас вернусь.

Папа с большим удовольствием соскочил на ноги и побежал к бару. Он вскоре вернулся с несколькими банками пива, с полбутылкой рома, с двухлитровой бутылкой кока-колы на подносе и двумя стаканами льда.

— Они все еще говорят о свадьбе, так что я подумал, надо запастись, — сказал он, смеясь.

— Отлично, — я восторженно потирала руки, — со всем этим мы можем здесь скрываться от них несколько часов.

Он налил нам выпить, затем опять растянулся на шезлонге.

— Как я уже говорил, не это вызвало проблему между мной и Глорией, — он одним большим глотком осушил свой бокал и вздохнул.

— Это очень трудно для человека — признаться в чем-то вроде этого, так что будь со мной терпеливой.

Я снова кивнула и стала ждать, когда он заговорит снова.

— Твой дедушка был очень строгим со мной и Глорией. Он не получил высшего образования, поэтому требовал этого от нас обоих. После окончания школы и университета мы должны были влиться в семейный бизнес. Не очень-то нам и хотелось продолжать семейное дело, но поделать с этим мы ничего не могли и поэтому старательно учились.

— Я не могу представить себе тетю Глорию, погруженную в чертежи, — усмехнулась я.

— Она и не должна была этим заниматься. Папа решил, что она будет сидеть на телефоне и заниматься секретарскими делами. Это было унизительно для нее, ведь правда состояла в том, что она была гораздо умнее меня.

Папа остановился и снова налил себе выпить.

— Я очень испугался, когда отец умер. Я не был уверен в том, что готов управлять этим бизнесом, но у меня была Глория, чтобы помочь мне. И вот однажды она говорит, что хочет путешествовать и что уезжает. Я попал в тупик. Я был женат и с ребенком на подходе, а единственный человек, на которого я мог надеяться, сбегал. Сначала я просил и умолял, но она наставила на своем. И тогда я разозлился. Я сказал, что она не получит никаких денег от компании, но это ее вообще не заботило.

Когда папа посмотрел на меня, я кивнула ему.

— Мы спорили в течение нескольких дней, но однажды она усадила меня и сказала, что я не смогу ничего придумать для того, чтобы она осталась. Вот тогда она мне и сказала, что она лесбиянка. Все мои боли и страхи объединились в один большой шар ярости. Я сказал, что семья Тейт никогда не потерпит гомосексуалистов, и что я больше не считаю, что у меня есть сестра.

Папа сделал еще один глоток из своего стакана и, уставившись пустым взглядом прямо перед собой, снова заговорил.

— Я хотел сделать ей также больно, как она сделала мне.

— Как ты думаешь, ты мог бы ее простить?

Папа посмотрел на меня и улыбнулся, чтобы скрыть слезы.

— Я очень долго ждал, пока не стало слишком поздно, — он длинно выдохнул.

— Она уехала сюда, и было слишком просто отпустить ее. Она была далеко, да и какое это теперь имеет значение. Известие о ее смерти было для меня таким ударом, что я даже твоей матери не мог рассказать об этом, пока Глорию не похоронили.

— Мне очень жаль, папа, я не знала.

Я наблюдала, как его лицо сморщилось от переполнявших его чувств.

— Я был ужасно не прав в том, как поступил с тобой и Адриан в канун Рождества. Пожалуйста, не жди, пока я умру, и прости меня, — он проиграл битву со своими эмоциями, и они вышли из берегов.

— Я давно уже простила тебя, — сказала я, а он прижал меня в своих объятиях.

Так мы и прижимались друг к другу, когда он спросил меня так тихо, что я едва услышала его.

— Как ты думаешь, а Глория простила меня?

— Я уверена в этом, но, если ты хочешь, я могу сводить тебя на кладбище, и там ты сам можешь спросить ее.

Он оттянул меня от себя и, сквозь слезы, посмотрел на меня, улыбаясь.

— Да, я бы очень хотел этого.

После этого мы говорили на более легкие темы. Он давал мне идеи для улучшения работы гостиницы и предложил профинансировать новые проекты, если мои партнеры и я будем заинтересованы в этом. Затем он сделал что-то совсем уж особенное — он слушал то, что говорила я.

Мы закончили наш разговор будучи очень пьяными, так что маме пришлось повозиться с нами обоими. Мы беззаботно смеялись как дураки, когда она вела нас к бару на ужин. И прежде чем мы добрались туда, он взял меня за руку, а потом крепко прижал к себе.

— Мы всего лишь поскоблили верхушку айсберга наших отношений, я хочу, чтобы мы продолжили делать это дальше.

Это утро было мрачным, потому что моя семья уезжала в Новый Орлеан. Мы с Адриан отвели папу на могилу Глории и стояли в сторонке, чтобы дать ему возможность побыть с ней наедине. Так же, как сделала Адриан, когда я в первый раз посетила могилу Глории. У него было что сказать Глории, поэтому он провел с ней некоторое время.

После этого мы все в одном микроавтобусе поехали на аэродром. Мы сделали это по двум причинам. Во-первых — Ирис и Коул хотели поехать с нами, и во-вторых — никто не хотел ехать в открытом джипе и питаться по дороге адскими островными насекомыми.

На прощание все обменялись объятиями, а когда папа обнимал Адриан, то держал ее в своих руках больше минуты, шепча при этом ей что-то на ухо. После того, как он закончил говорить, она кивнула и улыбнулась.

Когда их самолет вырулил на полосу, я спросила у Адриан, что он ей сказал. Она посмотрела на меня с хитрой усмешкой.

— Я знаю, кому звонить, если ты будешь плохо себя вести.

Вернувшись в гостиницу, мы решили провести весь этот день в безделье и ничего не делать. Было очевидно, что Адриан устала: вокруг ее глаз были темные круги и в них не было обычного для нее блеска. Мы легли в баре на наши любимые шезлонги, и она крепко заснула.

А я, хотя и пыталась, но заснуть не могла, поэтому поковыляла в наш коттедж и взяла книгу Глории. Налив себе стакан чая, я легла рядом с Адриан и начала читать. На этот раз я читала с удовольствием и за каждым словом могла слышать голос Глории. Может быть я придумала себе это, но если читать между строк, то она простила своего младшего брата, хотя никогда не сказала об этом напрямую. По крайней мере, мне хотелось так думать.

Адриан храпела рядом со мной, а я читала страницу за страницей. Я тихонько засмеялась, когда Глория жаловалась, что Адриан "слишком худая". Они с Ирис сговорились ее откормить. В результате они обе набрали вес, в то время как Адриан осталась такой же стройной.

Но когда я добралась до конца книги, то весь юмор исчез. У Глории была тайна, и она решила поделиться ей только со мной. Мои руки слегка тряслись, когда я снова перечитывала последнюю страницу. Я прикурила сигарету и, с улыбкой посмотрев на ее последние слова, закрыла книгу.

Я с нетерпением жду дня, когда мы встретимся с Мартой в суде. Адриан страдала приступами паники, как правило, в любое время дня, когда имя Марты было упомянуто. Мы с Ирис заметили изменения в ее психике — время от времени она становилась нервной и угрюмой. Я знала, что все это связано с психологической травмой, нанесенной ей похищением. Адриан провела много времени с Мирой, разговаривая о случившемся, и казалось, что это помогло. Но я беспокоилась о том, что Адриан придется давать показания в суде и столкнуться с Мартой лицом к лицу.

Хотя, как оказалось, этот день не наступит никогда. В один из прекрасных солнечных дней во время обеда Марта замертво упала на землю. Вскрытие озадачило многих. Здоровое тело двадцатисемилетней женщины без следов наркотиков или травм просто прекратило жить. Ее сердце просто остановилось.

У нее не было семьи, кроме маленького Тедди, так что горстка островитян — из уважения к мертвому человеку — похоронили ее на старом кладбище соседнего острова. Мы не ходили на церемонию, но Адриан вдруг почувствовала, что должна увидеть могилу Марты, чтобы навсегда закончить и забыть эту историю. Взяв с собой Ирис и Коула, мы посетили место захоронения. Там на простом надгробии лежала кукла, аналогичная тем, которые Марта сделала для нас с Адриан. Игла пронзала ее грудь. Возможно, что кто-то сделал ее, чтобы объяснить загадочную смерть Марты. Я отказалась рассматривать другие варианты появления куклы на могиле.

— Я хочу усыновить Тедди, — сказала Адриан, когда мы ехали с кладбища обратно в гостиницу.

— Я знаю, любовь моя, — я уже обдумывала эту возможность, и она знала это.

Коул испустил долгий выдох.

— Есть много вопросов, которые вам придется рассмотреть, прежде чем вы сделаете это. И я не говорю о том, что ваша жизнь изменится, если вы возьмете на себя ответственность за ребенка. Во-первых, вы лесбиянки, а мы все знаем, что не все к этому относятся с пониманием. Во-вторых, вы обе жертвы его матери, и я даже не хочу говорить о том, что Хайден при всех обещала скинуть ее с утеса.

Коул виновато улыбнулся, надеясь этим облегчить наше разочарование.

Ирис повернулась на своем кресле и посмотрела на нас.

— Мы с Коулом тоже обсуждали это. Может быть они позволят нам усыновить его, и тогда мы бы все позаботились о нем.

Адриан заправила свисающую прядь волос за ухо и пожевала губы. Она выглядела так, как будто бы готова была заплакать. Ирис протиснулась между сидениями и положила руку к Адриан на колено.

— Мы не конкурируем с вами за мальчика, — тихо сказала она. — Первый шаг должны сделать те, кто имеет лучшие шансы получить его.

— Очевидно, что вы с Коулом уже обсудили это… — Адриан посмотрела в окно, а слезы текли по ее щекам. — Будете ли вы пытаться?

Ирис улыбнулась и снова сжала колено Адриан.

— Будем, но только с вашего благословения.