— Я всего лишь хотела быть вежливой. Во время нашей последней встречи вы не пожелали представиться, а как-то обращаться к вам я должна.

— Ничего вы мне не должны, — ледяным тоном. — Пришили благодарить за спасение жениха? Забудьте. Я сделал это не для вас и уж тем более не для него.

— А для кого же? — и не надо бы спрашивать, да как-то само вырвалось.

— Не ваше дело.

Ну вот и нарвалась.

— Сударь, я прекрасно поняла: грубить вы умеете, — не проглатывать же молча его хамство.

Мужчина издал какой-то странный звук, похожий на сдавленный смешок, головы так и не повернул.

— А еще что вы поняли?

Больше, наверное, ничего, да не больно-то и хочется разбираться в его странностях. Нужно попытаться сделать то, зачем пришла, и уходить восвояси.

— Давайте, я посмотрю ваш ожог. У меня с собой хорошая мазь, я могла бы…

— Могли бы, если б я позволили. Больше ни на что посмотреть не хотите? Только на ожог?

Ли, в первую секунду собравшаяся возмущенно удалиться, невольно вспомнила их встречу на озере и покраснела. Впрочем, он на нее не глядит, румянцем можно заливаться сколько угодно. И пора осадить грубияна, у нее тоже гордость имеется. Пусть она и не из благородных, но предков своих знает на несколько столетий назад, все они были людьми почтенными, так что их пра-сколько-то-там-внучка подобного обращения не заслужила. А ее отцу благодарные горожане даже герб пожаловали. Не дворянский, конечно, но все-таки.

— Хочу, — твердо заявила она. — Хочу посмотреть на ваше лицо.

Он наконец обернулся к ней, прикрывая рукой лоб и щеку с левой стороны, хотя на них, как и в первую встречу, падали волосы, ничуть не пострадавшие от огня.

— Прямо так сразу? На лицо? Знаете, у меня есть гораздо более привлекательные части тела.

— Не сомневаюсь. Но я уже выбрала, — и откуда только смелость берется? Похоже, его наглость заразительна.

Он покачал головой, потом крикнул:

— Клэй, поди-ка сюда!

Слуга появился не сразу, если и подслушивал под дверью, сумел сделать вид, что пришел из кухни.

— Барышня желает посмотреть на мое лицо, — усмехнулся хозяин. — Тебя предупреждаю, чтоб ты, заслышав женские крики, не спешил на помощь. Я сам приведу гостью в чувство и покажу, где выход. Понял?

— Да, мой лорд… — парень смутился и попятился прочь из комнаты, бросив извиняющийся взгляд на девушку.

Когда двери за ним закрылись, мужчина, не отрывая руку от лица, задумчиво посмотрел на Ли.

— Не хочу я вас пугать, барышня. Оставьте свою мазь и ступайте домой. Спасибо за визит.

— Трусите? — спросила девушка, подходя к креслу вплотную. Она, сама того не ожидая, разозлилась не на шутку. Унижать ее перед слугой! — Я все равно посмотрю, — ухватила его за руку, пытаясь оторвать от лица.

Он без особого труда отцепил ее пальцы, потом поднялся на ноги, и, повернувшись к падавшему из окна свету, открыл лицо. Ли подняла глаза и посмотрела на мужчину, предварительно сжав зубы и мысленно твердя, что кричать ни за что не будет. Зрелище, представшее перед ней, оказалось не из приятных, но, как она отметила про себя, в обморок тут падать не из-за чего. Левая половина лица, казалось, была сделана из оплавленного воска: кожа желтоватая, неровная, будто растаявшая и начавшая стекать вниз, а потом застывшая. Черты размыты, почти полностью утрачены. Бровь и ресницы отсутствуют, также как и щетина, исправно пробивающаяся на нормальной, правой стороне. А вот глаз, как ни странно, уцелел, но отличался по цвету: радужка темная, почти сливающаяся с черным зрачком, а не зеленовато-серая. Уродство не затронуло ни носа, ни рта, и выглядело, как неровное по краям пятно, захватившее часть лба, глазницу, скулу и щеку. Ли, не удержавшись, подняла руку и дотронулась до неживой на вид кожи. На ощупь она была теплой, почти нормальной, разве что необычно гладкой, будто отполированной, если кожу вообще можно полировать. Мужчина дернулся, отстраняясь.

— Больно? — девушка испуганно опустила руку.

Он так и впился взглядом в ее лицо, потом отрицательно мотнул головой.

— Нет, конечно не больно, все зажило много лет назад.

— А как?.. Ожог?

Он молча плюхнулся в кресло, не глядя на нее. Ли осталась стоять, мучимая смущением и любопытством.

— А глаза у вас от рождения разные?

Он поднял голову и посмотрел с неподдельным удивлением и некоторым испугом.

— Ты дурочка? — в голосе звучала догадка и облегчение.

Ли думала, что, пожалуй, действительно ведет себя по-дурацки, но не представляла, как исправить ситуацию. Зря она пришла сюда. С самой первой их встречи она в его присутствии выглядела и чувствовала себя глупой. Он тоже хорош. Ничего ужасного в его внешности нет, зачем делать из этого такую трагическую тайну? Нравится себя жалеть? И кто из них дурачок получается?

— Меня так раньше никто не называл, — ответила она. — Про глаза просто вырвалось. У подруги один глаз голубой, другой карий, она такой родилась. И я не разрешала вам обращаться ко мне на «ты».

— Извините, барышня, — с издевкой проговорил он. — У меня вошло в привычку, что с женщинами, которые видели мое лицо, я накоротке.

С этими словами он схватил девушку за руку и притянул к себе на колени. Ли попыталась высвободиться, но он не позволил. Она неожиданно покорилась, успокоилась, сидела и смотрела на него. «Наверняка думает: как птичка на змею,» — мелькнуло у нее в голове. — «Опять по-дурацки…» Пахло от мужчины дымом, как и от Рида.

— Может, поцелуешь? — вдруг спросил он, глядя на нее с неприятной усмешкой, в один миг по-настоящему обезобразившей его лицо, подчеркнувшей уродливую половину.

Девушку поразило это изменение. Только что мужчина выглядел почти нормально, ей даже подумалось: когда он улыбается, наверняка становится привлекательным. Но на какой бы эффект не рассчитывал хозяин, пугаться гостья по-прежнему отказывалась. Поцеловать? Думает, ее стошнит от одной мысли? Она молча наклонилась и коснулась губами его левого виска, потом поцеловала уголок черного глаза, лоб, щеку, лаская изуродованную половину. С трудом сдержала смех, когда мужчина от неожиданности разжал руки, перестав удерживать ее. Он, впрочем, быстро пришел в себя, обнял, поймал губы девушки и настойчиво раскрыл языком. Ли всего лишь хотела показать ему, что он может не вызывать отвращения, и вовсе не собиралась страстно целоваться, но противиться настоящему поцелую не смогла, покорно приоткрыла рот, впуская его язык. В их с Ридом ласках никогда не было такого пыла… Все кончилось столь же неожиданно, как и началось. Хозяин оторвался от губ гостьи и едва ли не спихнул ее с коленей.

— Вы обещали посмотреть ожог, — встал и начал стягивать рубаху. — И снимите плащ, здесь тепло.

Она подчинилась, не отрывая от него взгляда. Насчет более привлекательных частей тела он, конечно, был прав… Впрочем, вид обожженной руки быстро вернул ее к действительности. Багровый ожог растекся почти по всей длине, от плеча едва ли не до запястья. В двух местах виднелись лопнувшие желтоватые пузыри. Все это разноцветное великолепие блестело, щедро политое маслом. Ли поморщилась, представив как саднит поврежденная кожа, и бросила плащ на спинку одного из стоящих у стола стульев, предварительно достав из кармана склянку с мазью.

— Скажете, как вас зовут, или мне придется придумать имя самой? — ей хотелось «заболтать» неловкий момент с поцелуем и отвлечь мужчину от боли, которую непременно причинит ему, смазывая руку.

— Чем вас Страшила не устраивает?

Прозвучало с прежней насмешкой. Это его обычный тон? Очень похоже.

— Не соответствует истине.

— Можете называть меня Сет, — буркнул он, хмыкнув. — А вас как величать? — он поморщился, когда она начала осторожно смазывать его плечо.

— Ли. Вообще-то Оливия, но я не очень люблю это имя, — она зачерпнула еще мази и бережно стала накладывать ее на лопнувший пузырь. — Придется перевязать. Найдется чем?

— У Клэя наверняка есть, позову, когда закончите. Если мне можно называть вас сокращенным именем, почему нельзя обращаться на «ты»?

Девушка оторвалась от руки и посмотрела ему в лицо. Волосы снова закрывали изуродованную полвину, так Сет, видимо, чувствовал себя более комфортно.

— Потому что я не смогу обращаться так к вам.

— Обращайся, в чем сложность? Я, конечно, дворянин, но нищий, а ты — простолюдинка, но, говорят, весьма состоятельная.

— Не в этом дело. Я вас недостаточно знаю.

Ли снова вернулась к прерванному занятию. Когда ожоги были смазаны, Сет позвал Клэя, и тот принес чистого полотна на бинты. Слуга помог девушке с перевязкой, кидая на нее взгляды, полные благоговения. Ее это позабавило, а вот хозяина, судя по всему, привело в раздражение. Он жестом выпроводил парня из комнаты, встал с кресла, напрочь позабыв о снятой рубахе, подхватил Ли за талию и подтолкнул к стене.

Она снова неожиданно для себя беспрекословно подчинилась. Не могла оторвать взгляда от его плеч и рук, сильных, по-настоящему мужских. С трудом подавила желание прикоснуться к его телу, поцеловать ямку в основании шеи между ключицами. «Какая разница, как выглядит часть его лица, если он такой красивый здесь?» — мелькнуло у нее в голове. Ридом она, пожалуй, никогда так не любовалась. Мужчина тем временем, распустив шнуровку на лифе ее платья и рубашке, стал целовать шею и грудь девушки, потом снова припал к губам. В этот раз она не просто позволила ему целовать себя, сама ответила с той же страстью. Он сжал рукой ее грудь, сначала не сильно, потом все крепче. Ощущения быстро стали болезненными, девушка попыталась оттолкнуть руку — не вышло, мужчина только притиснул ее к стене, продолжая грубо мять нежную плоть, сильно защемляя пальцами сосок. Ли не выдержала и, вскрикнув, стала отчаянно вырываться. Мужчина был гораздо сильнее, высвободиться не получилось. Он какое-то время держал ее, видимо, давая почувствовать свою власть, потом отстранился и взглянул в лицо, не преставая терзать грудь. Девушка с трудом сдерживала слезы, а губы плотно сжала, иначе они дрожали бы как у обиженного ребенка. Он с явным удовлетворением разглядывал ее несколько минут, потом убрал руку и остался стоять напротив. Она боялась сдвинуться с места: вдруг он снова схватит ее, но хозяин не двигался, просто стоял и смотрел, уже без удовольствия и интереса. Ли скользнула по стенке, попятилась к двери, стягивая рукой платье на груди, наткнулась на один из стульев у стола, почти не сознавая, что делает, сдернула с него свой плащ, и выскочила из комнаты. Мужчина так и не изменил позы, не повернул головы и не попытался остановить ее.