Остин Марс - Главная роль

— К очень хорошему композитору, который точно не испортит твою песню, — глухо проговорила она в его грудь. Он устало выдохнул, пустив по ее шее мурашки, спросил:

— И все?

— Какая тебе разница? — она попыталась отодвинуться, чтобы заглянуть в его лицо, но он не позволил. — Стив, ты ведешь себя непоследовательно и странно. Ты сказал, что ничего не хочешь и что я должна найти себе кого-то, кто сделает меня счастливой. А когда я хочу уехать к… другому человеку, ты мне мешаешь. В чем дело?

Он погладил ее спину, прижимая крепче:

— Я просто не хочу, чтобы ты решала такие вещи… под давлением обстоятельств.

— Каких обстоятельств? — не поняла Стефани, все-таки упираясь ладонями в его грудь в попытке отодвинуться… и замерла, почувствовав, с какой силой колотится его сердце. Тут же закрыла глаза и быстро пролечила его, он горько усмехнулся:

— Спасибо. Ладно, это все — ужасно не мое дело. Ты взрослая девочка и сама вправе решать, с кем гулять, а с кем — нет.

— Стив, ты меня пугаешь, — он ослабил объятия и она смогла наконец от него отстраниться, внимательно заглянула в его лицо, не понимая, откуда на нем такая жестокая борьба и такое море боли. Погладила его по плечам, тихо сказала: — Слушай, я туда не развлекаться еду, а работать. И дела сердечные тут вообще ни при чем, честно.

— И поэтому ты взяла с собой зубную щетку? — фыркнул он.

— Ты слишком часто делаешь поспешные выводы, — нахмурилась она. — В прошлый раз я сняла пояс с джинсов, чтобы он спать в машине не мешал, а ты сочинил целую теорию о том, где я его забыла. Теперь эта щетка…

— Ладно, да, я понял, — он убрал руки с ее плеч, потер лицо, так откровенно нервничая, что она напряженно нахмурилась:

— Стив, я тебя не понимаю. Что случилось?

Он посмотрел на нее с отчаянием и тоской, решительно выдохнул и отвернулся:

— Ничего. Счастливо.

Она проводила взглядом его напряженную спину, заметила, как он нервно сжимает кулаки, как неуверенно ступает каждый следующий шаг, как будто перед каждым шагом спрашивает себя, в ту ли сторону он идет. Хлопнула дверь, заурчал двигатель, Эшли помахала рукой из окна, Стеф махнула в ответ. Машина осторожно развернулась и выехала на дорогу, мигнув у поворота красным, скрылась за домом.

У Стефани перед глазами все еще стояла спина Стивена, уходящего от нее, это зрелище навевало такую тоску, что хотелось выть.

"Почему он постоянно уходит?

Ладно, все, соберись. Надо думать о другом, у меня впереди ночь пути и сутки работы, понадобится море сил."

Она решительно села в машину и завелась.

* * * воскресенье, 18 августа, 87й день съемок, 12/13 лунный день

Когда взошло солнце, она уже видела на горизонте небоскребы центра. Кружилась голова, ночь слилась в мутный серый коктейль из шороха шин и нехороших мыслей. Слова Стивена непрерывно крутились в голове, его голос, его глаза, полные отчаяния.

"Что случилось? Почему он вчера вечером готов был решительно сопротивляться любому притяжению между нами, а сегодня так обессиленно сдался? Я чего-то не знаю? Что ему рассказали? Он же не мог поверить в эти идиотские слухи про беременность, нет? Я же говорила ему, что это неправда."

И снова его голос, его руки, его дергающееся сердце, рвущееся из груди, как пленник из оков…

"Он меня любит. И от этого еще больнее."

Навигатор объявил следующий поворот, она встряхнулась, пытаясь утихомирить мысли и настроиться на работу. Эр Джей ей так и не сказал, в чем она будет состоять, но Стефани не заморачивалась — хоть туалеты мыть, лишь бы он занялся ее песней.

По поводу левой работы она точно знала, что никаких проблем не будет, контракт свой она, естественно, не читала, но в семье юристов и без нее было кому заняться этим полезным делом. Еще до начала съемок мама с папой изучили со всех сторон каждую букву и коротко обрисовали ей основные положения — ничего, запрещающего ей заниматься другой работой параллельно с этой, там не было.

Эр Джей встретил ее чуть ли не у ворот студии, Стефани удивилась, насколько он рад ее видеть. Этот парень по жизни был очень веселый и всегда с готовностью улыбался и смеялся, а сейчас вообще излучал во все стороны лучи добра.

— Стеф, слушай, отлично выглядишь. Я, похоже, давно тебя не видел и отвык от твоего великолепия.

— Спасибо, — смущенно улыбнулась она, поправляя кудрявый хвост, — а ты вообще не изменился, разве что стал еще радостнее.

— А, — отмахнулся парень, тряхнув дредами, — в моей жизни меняется только кот, — рассмеялся и добавил: — Жиреет, зараза, день за днем.

Стефани улыбнулась, рассмотрев на его плечах белые шерстинки — он и сюда, похоже, приехал с котом. Над этой придурью Эр Джея смеялся уже больше года весь мир, но он добродушно отшучивался и продолжал таскать своего Снежка с собой практически везде, никому ничего не объясняя. Когда они снимали клип на "Rеbоrn", Стефани видела этот комок белого меха, даже гладила и игралась с ним — ничего особенного в нем не было. Но она была уверена, что Эр Джей бы с ней поспорил.

— Ну что, готова к плодотворной работе? — уже серьезнее спросил он, нажимая на кнопку лифта, — а то я смотрю, ты выглядишь уставшей, а обещала мне сутки ударного труда.

— Если обещала, значит — сделаю, — с железной уверенностью кивнула Стеф, хотя правды в этом было процентов двадцать. Она действительно готова была работать до посинения, но при этом боялась, что посинеет гораздо раньше, чем через сутки. — Так что я должна буду делать?

— То, что у тебя получается лучше всех, — загадочно поиграл бровями Эр Джей, Стефани непонимающе свела брови, а он улыбнулся и с наигранным пафосом прошептал: — Излучать страсть.

Стефани с улыбкой распахнула глаза, но он больше ничего не сказал. Дверь открылась, выпуская их в светлый коридор, парень проводил ее до одной из комнат и пригласил внутрь, где в окружении ворохов тканей носились три женщины, чем-то неуловимо напоминающие Бетти.

— Девочки, она ваша, — парень сделал приглашающий жест и улыбнулся Стеф. Все три дамы встали, нахмурились, изучающе ощупали взглядами фигуру, лицо и волосы Стефани, переглянулись и кивнули друг дружке, одна из них небрежным жестом отослала Эр Джея, буркнув:

— Иди, я наберу потом.

Он закрыл дверь и Стеф ощутила сильное желание встать в боевую стойку и пятиться в угол, дрожащим голосом шепча: "Я буду защищаться". Дамы выглядели угрожающе, вот так втроем рассматривая ее с профессиональным прищуром.

— Раздевайся, — буркнула самая старшая и Стефани мигом расслабилась, почувствовав себя в своей тарелке. Такое знакомое, почти родное слово. Если они ее еще и за синяки ругать начнут, она вообще почувствует себя как дома.

* * *

Время сорвалось с места, как спортивный болид, с визгом и дымом из-под колес, а дальше только набирало скорость, опасно дрифтуя на поворотах. Все кругом были ужасно нервные, как Стефани со временем поняла — из-за дикой спешки. Они снимали вирусную рекламу будущего супер-проекта Эр Джея, которым он был одержим уже давно, режиссировать взялся он сам, хотя никогда до этого ничем подобным не занимался. Вот это его и подвело. Когда двухминутный ролик, ярко и пафосно показывающий будущее великолепие концертной программы "Феерия струн", был полностью готов, внезапно оказалось, что видео "чего-то нехватает".

Эр Джей показал Стеф уже смонтированный ролик, который она тоже, немного покривя душой, оценила как "ничего", хотя по-нормальному следовало бы признать его посредственным. Весь ролик состоял из нарезок выступлений симфонического оркестра и отдельных музыкантов, репетиций, подготовки к концерту, выхода и финальных аплодисментов под эпичную музыку. Может быть, для профессионального музыканта это и выглядело волнующе, но средний обыватель исходя из этого ролика составил бы неправильное представление о проекте. Так Эр Джею сказал профессиональный режиссер, которого он все-таки додумался пригласить, и он же сказал, что для придания эмоциональности и драматизма этому видео нужна красивая женщина, "излучающая страсть".

На этом моменте Стеф смутилась, а Эр Джей рассмеялся, в лицах изображая, как они с режиссером спорили о необходимости таких радикальных мер. И в этот самый момент ему умудрилась позвонить Стеф. Во время разговора режиссер сидел рядом и наблюдал все переливы эмоций на лице музыканта, а потом попросил показать ему человека, которому удалось заставить самого болтливого композитора в мире молчать целых полторы минуты. Эр Джей показал, просто набрав в гугле ее имя. Вопросы исчезли, осталась только одна проблема — как все успеть за оставшееся время, потому что оборудование, люди и помещение были арендованы строго до понедельника.

Успевали как могли. Платье дошивали прямо на ней, на ней же заглаживали складки на шлейфе, от двух парящих утюгов было душно. Застежек на платье не было, потому что их не успевали вставить, так что снять его самостоятельно она бы не смогла. Да ей и не дали — злая стилистка была очень убедительна, наглухо зашивая платье на ее спине. В принципе неудивительно, учитывая, что несчастную подняли в три часа ночи и озадачили "чем-нибудь красивым и подходящим под театральные декорации, хотя, можно как-нибудь посовременнее" и объяснили, что сама девушка не приедет раньше утра, а когда приедет, то ее надо будет сразу же снимать. Одновременно с дошиванием платья ей делали прическу и красили, а Эр Джей и его режиссер, скромно притулившиеся в углу гримерной, в процессе объясняли ей все, что хотели увидеть в кадре. Учитывая, что вокруг Стеф вертелось пятеро женщин, еще двое мужчин им постоянно мешали, было шумно, жарко и весьма утомительно.

Зеркало она увидела мельком, уже когда начали снимать — роскошная дама в фиолетовом атласе, шлейф которого несли за ней две костюмерши, вызывала восхищение. Волосы струились волнами, лицо было безупречное и загадочное. Учитывая, что она должна была изображать что-то среднее между музой и музыкой, образ ей безумно понравился.