Я понимаю, что все дозволено. Если в программе респектабельного Александра Герасимова «Личный взгляд», в очередном ролике про Герасима и Муму, звучит фраза: «Опытная сука запела…» — и немедленно врубается «Издалека долго…» в исполнении Людмилы Зыкиной, — это, наверное, вольная шутка. Как говорится, это неличное — это бизнес. Я равнодушна к Зыкиной, более того, допускаю, что Зыкину можно по-человечески очень не любить, но всему же есть пределы, господа…

Сегодняшние тридцатилетние женщины не только ставят ударения там, где полагается. Они еще и обладают умеренной дозой патриотизма. Не настолько, чтобы смотреть, «БВ», но вполне достаточно, чтобы не хамить пожилым народным артисткам и не втягивать в порноразборки тех, кого в 45-м сбивали японцы. Оставьте хоть их в покое. Совершенно не понятно, каким образом эти идиотские сюжетные экзерсисы сочетаются с трогательным проектом НТВ «Рождение Победы».

Официальный сайт канала представляет «Бальзаковский возраст» как «легкий ироничный фильм о нелегкой судьбе одиноких женщин». Помимо тавтологии «легкий о нелегкой» коробит и упоминание ироничности. «Ироничный» — мягко сказано. Забубенный — вот точное слово. В «СвБГ», как известно, главное не секс, главное — юмор. Типично американский, легкий, обыденный, будто бы проходной. Юмор неожиданного взгляда и меткого слова. «СвБГ» — сериал смешной. А «БВ» — просто балаган. Бородатые шутки, древние анекдоты, гнусная соседка со скалкой, будто приблудившаяся из какого-нибудь сериала «Моя родня», любовник в шкафу… Фу!..

Между прочим, на НТВ был очень удачный сериал про современную женщину «бальзаковского возраста». Это «Каменская». Та первая «Каменская», где Анастасия Павловна еще не приобретала туалеты в «бутикАх», а просто жила, работала, спорила с начальством, осваивалась в жестком мужском коллективе и жесткой мужской профессии, пила мартини, мечтала о навороченном компьютере и долго не решалась выйти замуж за своего любимого Чистякова. Впервые на российском экране появилась умная, обаятельная, в хорошем смысле слова независимая, честная и искренняя женщина. Потом Каменской прибавили гламура, и ее не стало.

Похоже, сериалы о нормальных людях в России не проходят. Здесь не нужны женщины из «СвБГ» или из «Скорой помощи». На рекламных постерах вместо маленьких черных платьев — белые кружева. Это у них свободные женщины в поисках своей любви, а у нас невесты без места — со всеми вытекающими комплексами. В России надо снимать для теток и про теток. Никак иначе «Бальзаковский возраст» я классифицировать не могу.

_____

ХАНЖИ НАД ПРОПАСТЬЮ

«Улыбка Моны Лизы».

Режиссер: Майк Ньюэлл.

В главной роли: Джулия Робертс.

США, 2003.

В день, когда «Улыбка Моны Лизы» вышла в широкий российский прокат, у революционера Швыдкого обсуждался провокативный слоган «Улыбка Джоконды никого не волнует». Вопреки заглавию программы, экс-министр культуры сообщил под занавес, что лично его луврский экспонат из крыла Денон (2-й этаж, зал 6, инвентарный номер 503) волнует крайне. И даже снится по ночам. «Видимо, это возраст…» — сентиментально резюмировал Михаил Ефимович.

Вот и у мисс Кэтрин Уотсон, влюбленной в улыбку Моны Лизы, диагноз тот же — возраст. Джулии Робертс в октябре будет тридцать семь, ее героиня, наверное, считается помоложе, но рубеж тридцатника она явно преодолела. Критический рубеж — в том смысле, что мисс Уотсон до сих пор не замужем, бездетна, мотается по миру словно перекати-поле, больше думает об искусстве, чем об устройстве, и вдобавок имеет удовольствие жить в Америке 50-х годов, где гендерный шовинизм — лишь одна из разновидностей социальной дискриминации, а женщины и цветные начинают усиленно бороться за свои права. Причем женщины (белые женщины) вдруг понимают, что их положение отличается от статуса афроамериканцев лишь некоторыми приятными пустячками. Барбос, живущий на цепи, — не то же самое, что избалованный квартирный Бобик, но природа, как ни крути, одна…

Мисс Уотсон — не из тех радикалок, что жгли на площадях лифчики. Это нормальная, для нынешних времен даже заурядная девушка, которая живет по-своему и занимается тем, что ей действительно интересно. Как большинство из нас сегодня. Или — как меньшинство, но чрезвычайно громкое… В процентном отношении феминисток на планете мало. Но каждой феминистки очень много.

«Улыбка Моны Лизы» — слабенький фильм. И это чертовски обидно, потому что не в продвинутой Америке, а у нас, в постсоветской России, где благополучное (читай — богатое) замужество снова становится девичьим идеалом, есть смысл напомнить о простых вещах. Что надо прожить свою жизнь, а не просто существовать на подхвате в чужой. Что женщина должна совершенствоваться не только снаружи. Что у нее есть право выбирать — судьбу, любимого человека, род занятий. И она не обязана потакать общественным предрассудкам. И слушаться партнера надо в танцах, а в жизни — с большой оглядкой. А мужчина, который считает естественным принести в жертву личность своей жены ради чистых сорочек и горячих ужинов, вообще недостоин внимания.

При помощи такого рода «банальностей» мисс Уотсон совершает культурную революцию в рамках одного отдельно взятого колледжа. Но то, что здесь и сейчас звучит банально, там и тогда выглядело политической крамолой.

Действие «Моны Лизы» происходит в 1953 году. У нас, понятно, дело врачей, смерть тирана, уголовная амнистия… Однако и у них не лучше — маккартизм, антикоммунистическая паранойя, такой же — зеркальный — всплеск антисемитизма, доктрина «массированного возмездия», повсеместное строительство бункеров на случай атомной войны…

В Америке 50-х годов действительно есть какое-то радиоактивное обаяние, пробивающее даже через полвека. Вероятно, это обаяние стиля. Не зря до сих пор снимаются ленты, где время и место действия обозначены именно так — «Человек, которого не было», «Один из голливудской десятки», «Танцующая в темноте», теперь вот «Улыбка Моны Лизы»…

Звездно-полосатые флаги на лужайках, второе поколение крестных отцов, кожа и дерево, уют и комфорт, кока-кола и отливающие хромом авто. Эпоха первых кондишнов, автоматических коробок и цветных телевизоров. Культ семьи и бэби-бум. На экраны выходит фильм «Джентльмены предпочитают блондинок» с Мэрилин Монро. Девочки из хороших семей предпочитают участь пригородных домохозяек. Женщина с рекламного плаката — это высокая грудь, тугой перманент, солнечный оскал и абсолютная уверенность в том выборе, который общество сделало за нее.

Пуританская Америка доживает свой век и делает это с размахом. Как бы ни тыкал ее носом в самодовольное лицемерие Сэлинджер (роман «Над пропастью во ржи» увидел свет летом 1951-го), что бы ни писал, краснея от стыда и гнева, совестливый еврей Ирвин Шоу в «Растревоженном эфире», Америка гангстеров и белых воротничков признает одну свободу — свободу рок-н-ролла. Впрочем, сексуальная революция уже началась — но для одного отдельно взятого пола. В июне 1952-го великая Ингрид Бергман родила внебрачную дочку Изабеллу Росселлини, и скандал, дошедший аж до сената, стоил ей голливудской карьеры. В 1957-м женские журналы писали про бикини: «Не представляется возможным, что порядочная девушка способна надеть такую вещь». А в 53-м Хью Хефнер, между прочим, основал «Плейбой»…

Мужчинам можно все, женщинам — только то, что позволят мужчины. Надо быть полной коровой, чтобы с этим смириться.

Кэтрин Уотсон — не корова. Это хрупкая, тощенькая особа с огромным ртом и глазами, как две черешни. Когда она плачет, то напоминает обиженную обезьянку. Специальность мисс Уотсон — история искусств. В качестве педагога ее ангажирует элитарный женский колледж Уэллесли, где с особым энтузиазмом преподаются и осваиваются хозяйственные навыки, а забота о муже чуть ли не вынесена отдельным предметом в расписании. Кэтрин достается самая консервативная аудитория — семнадцатилетние девочки. Здоровые, извиняюсь за выражение, телки с детсадовским мышлением. У них четкие критерии (если ты такая умная, почему ты не замужем?) и до смешного наивные мечты. Улыбка Моны Лизы их не волнует, зато ужасно волнуют: посуда, постельное белье, кольца для салфеток и прочие игрушки. Они выскакивают замуж прямо в процессе обучения и начинают яростно вить гнезда, не интересуясь, нужно ли это кому-нибудь, кроме них самих. У нас подобный сюжет, правда, значительно изящнее, представил когда-то Петр Тодоровский в «Городском романсе».

Дистанцию от первого поцелуя до семейной жизни девочки проходят, словно на скорость, а потому первые обманы или, деликатнее выражаясь, первые разочарования постигают их уже в замужестве. Что, согласитесь, гораздо хлопотнее. С другой стороны, можно бесконечно увлекаться и разочаровываться, вообще не выходя замуж. Именно так ведет себя Кэтрин Уотсон, и это тоже нелепо. Изо всех сил стараясь полюбить героиню Робертс, заранее с открытым пристрастием подарив ей свои симпатии, я так и не смогла разобраться, что это за женщина. Почему она отвергла прежнего любовника, к которому только что бросалась на шею? Почему бортанула нового, с которым так упоенно проводила время? Мне не нужны теоретические обоснования, я сама могу придумать их сколько угодно. Мне нужно обоснование художественное, а его в этом фильме нет. «Улыбку Моны Лизы» снял мужчина, и это лишний раз доказывает, что любая феминистка — пугало для мужского сознания. Они плохо знают тип независимой женщины, не могут освоить ее характер, а главное — не могут ее полюбить.

Судя по тому, что мисс Уотсон пытается стать для своих подопечных мамочкой, то есть воспитывает их, впадая в крайние эмоции, ей действительно пора обзаводиться собственным семейством. «Совращение малолетних» проходит небезуспешно. Девочки взрослеют на наших глазах. У них проступают зачатки сознания, маленькие жены бунтуют, маленькие мессалины демонстрируют необычайную душевную тонкость. Сама мисс Уотсон тоже кое-чему научилась, разочаровавшись в одной маленькой отличнице и проникшись уважением к одной маленькой стерве… Кэтрин уезжает в никуда (прямо гостья из будущего), а ее воспитанницы остаются, чтобы впоследствии рожать не только детей, но и мысли.