— А что вы сделали? И Он никогда не говорил с ней таким голосом — низким и хрипловатым, звук его заставлял дрожать все ее тело. Она хотела объяснить, что не следует придавать значения событиям этой бурной ночи.

— Этот поцелуй… Он ничего не значит. Просто Нисса стала действовать мне на нервы, меня взбесили ее намеки на то, что я ничего не знаю о жизни.

Тревельян молча смотрел на нее.

— Вам нечего сказать? Он не ответил.

— Ну что ж, думаю, мне пора, — пролепетала Клер. Ни звука в ответ.

— Спокойной ночи, Велли.

Он слегка поклонился, повернулся на каблуках и пошел по дорожке.

Зная, что не должна этого делать, Клер прошептала «Велли», — так тихо, что даже сама себя не услышала.

Но Тревельян услышал. Секунда, и она оказалась в его объятиях, их губы слились в поцелуе.

«Вожделение, — подумала она. — Один из семи смертных грехов, о котором она слышала, но сама не испытывала никогда. Сейчас Клер больше всего на свете хотелось слиться с Тревельяном в единое целое. Она повернула голову, не зная, как и что делать, и почувствовала сладкое и нежное прикосновение его языка. Тело ее выгнулось, она прижималась к нему все сильнее, так что ей стало больно. Он просунул ногу между ее ног, и Клер слегка застонала, сжав ее своими бедрами. Кончики ее пальцев набухли от желания.

Она понимала, что это единственный раз, когда она может так касаться его тела. Единственный и последний. Она могла позволить себе только один такой порыв, один-единственный. И хотела взять от него все.

Ее руки блуждали по его спине. Как это ей могло прийти в голову, что он худой и старый?! Она прикасалась к его рукам, чувствовала их силу, гладила, обнимала за талию. Ее руки спускались все ниже и ниже, хотя она понимала, что не должна этого делать. Боже! Не должна, но запретный плод сладок — и вот она уже прикоснулась к его ягодицам.

В последний момент девушка отклонила голову и прошептала:

— Хватит. Пожалуйста, остановитесь. Я больше не в силах выносить этого.

Тревельян тут же отстранился. Тела их не соприкасались, но они не отрываясь, в упор, смотрели друг на друга. Клер знала, что он ждет ее приглашения. Она знала: достаточно ей протянуть руку, и он пойдет за ней, к ней. Девушка понимала, что если сама дотронется до Велли, то не сможет, удержаться. Клер слышала, как колотится ее сердце, она задыхалась, но у нее хватило сил остаться неподвижной.

Прошло мгновение, показавшееся Клер вечностью, Тревельян повернулся и пошел прочь. Она не окликнула его.

Медленно, на ватных ногах, шла она вверх по лестнице.

Войдя к себе в комнату, Клер увидела Отродье, спавшую в ее постели. Она протянула было руку, чтобы разбудить сестру, но передумала. Сев к туалетному столику, оглядела большую комнату. Эти покои — часть дома герцога, человека, за которого она выходит замуж. Но она только что целовалась с другим, желала другого.

А что случилось бы, если бы она уступила своему желанию?! Потеряла бы Гарри; ее родители никогда не одобрили бы такого человека, как Тревельян, и Клер потеряла бы все деньги, завещанные ей дедом. И что тогда?! Родители, без сомнения, потратят все ее десять миллионов долларов за пару лет.

Клер закрыла лицо руками, она чувствовала себя виноватой. Родители были добры к ней, она многим обязана им. Но девушка считала себя умнее их. Если она выйдет за Гарри, деньги перейдут к ней, и она сама будет ими распоряжаться: пустит в оборот, сделает так, чтобы капитал рос, станет выдавать родителям деньги частями — ведь они не в состоянии контролировать свои желания. Она сможет дать приданое сестре, постарается выдать ее замуж за хорошего, достойного человека, как Гарри. «Человека, покупающего картины и лошадей», — подумала Клер и расплакалась. Ведь она предает человека, которого любит, потому что целовала другого и хотела ему отдаться.

— Что случилось?

Клер вздрогнула от неожиданности, когда Отродье положила руку ей на плечо.

— Ничего, — ответила Клер, утирая слезы. — Просто я очень устала. Ты бы пошла к себе.

Сара Энн не шевельнулась.

— Это Тревельян, да?

— Ничего подобного. С чего бы мне плакать по Тревельяну? Я просто устала. Мне надо побыть одной. — Клер вытирала слезы, опустив голову, и Сара наконец вышла из комнаты. Тогда она медленно и устало начала раздеваться.

* * *

Нисса встретила Тревельяна у двери в гостиную, раскрыв объятия, но он отодвинул ее в сторону. Подойдя к столу, налил себе полный стакан виски и выпил его залпом, как воду.

— Что случилось? — спросила она по-английски. — Ничего, — резко ответил он.

Жемчужина Луны смотрела, как он вновь наполнил стакан и до дна осушил его.

— Это витает в воздухе.

— Что это?

— Страсть.

Тревельян холодно взглянул на Ниссу. — Я чувствую, почти вижу ее. Страсть кипит вокруг тебя, но не ко мне.

— Глупости. Ты наслушалась романтических историй. — Тревельян подошел к столику, на котором когда-то лежали его заметки о Клер. Теперь там стояла шахматная доска с расставленными фигурами. Он сделал ход белыми, потом черными.

— Эта женщина очень много значит для тебя.

— Ты с ума сошла. Я же сказал тебе, что она выходит замуж за Гарри. — Он посмотрел на Ниссу горящими глазами. — Я хочу очень многих женщин. И она одна из них, не более того.

— Желание, которое ты испытываешь к ней… разве оно такое же?!

Тревельян взялся рукой за белую королеву.

— Если сложить все, что я испытывал к женщинам, которых знал за свою жизнь, то и тогда ты не поняла бы, какое желание я испытываю к Клер.

Нисса хранила молчание.

— Тогда ты должен идти к ней.

Одним движением Тревельян сбросил все фигуры с доски на пол.

— И стать ее любовником?! Любить ее, потом отступить сторону и смотреть, как она выходит замуж за Гарри?! Остаться здесь и ждать, пока Гарри умрет, а потом жениться на его вдове?!

— Быть любовником замужней женщины? Разве это беспокоило тебя когда-нибудь? Я слышала, как ты хвастался, что можешь забраться в любое окно. Ты уверял, что замужние женщины доставляют тебе больше удовольствия, приберегая для любовника радость, оставляя печаль своим мужьям.

— Что касается этой женщины, я хочу делить с ней и ее печали, — тихо проговорил Тревельян.

— Что?!

— Я хочу и ее печали, и ее горести, всю ее! — Он почти кричал. — Всю, всю, черт возьми! Она… — Тревельян постепенно успокаивался.

— Что она?

— Она… с ней я не чувствую себя одиноким. — Велли пристально поглядел на Ниссу, потом слегка улыбнулся. — Есть другие женщины. Есть женщины, которые не считают, что быть герцогиней — это все в жизни.

Нисса пренебрежительно фыркнула.

— Ты быстро сдаешься. Она еще не вышла замуж за этого Гарри, а ты ведешь себя так, будто это уже произошло. Ты ждешь, пока она к тебе придет. Я никогда тебя таким не видела. Я не видела тебя загнанным и растерянным. Ты всегда был охотником. Помнишь ту маленькую хорошенькую женщину, в деревне на пути из Пеша? Ты хотел ее и пошел за ней. Чем эта отличается от той?

— Она совсем другая.

— Чем же?

Нисса сидела неподвижно, ожидая ответа. Она провела с Тревельяном достаточно времени и хорошо знала его. Но капитан Бейкер, которого она знала раньше, и человек, пришедший за ней в дом Пауэлла, не были похожи друг на друга. Капитан Бейкер — наблюдатель, стоящий в стороне от событий, не позволяющий никому и ничему влиять на него. Но эта американка задела его сердце. Он смотрел только на нее. В экипаже Нисса испробовала все средства, чтобы отвлечь внимание Фрэнка от Клер, но у нее ничего не вышло.

— Ты любишь ее, — прошептала Нисса, и в ее голосе прозвучало восхищение. Она пыталась заставить капитана Бейкера полюбить себя, но безуспешно. — Ты ее любишь.

— Да, я люблю ее, — кивнул Тревельян. — Я люблю ее всю — ум, тело, чувство юмора, идеи. Мне нравится, как она думает и что говорит. Я люблю даже аромат ее дыхания. Я люблю ее так, как никогда никого не любил. И, если бы она полюбила меня, я отдал бы ей всего себя.

Нисса отвернулась: ей было невыносимо видеть его страдающее лицо.

— Тебе надо сказать ей, что ты — старший брат Гарри.

— Да, — ответил Тревельян и посмотрел на Жемчужину. Лицо его приняло обычное замкнутое и надменное выражение. Он улыбнулся и Нисса узнала, узнала по этой улыбке, которую видела тысячи раз, человека, тысячи раз уверявшего ее, что он никого не любит, никто ему не нужен, жизнь его самодостаточна.

— Увы, никто не может выигрывать каждый раз. Чего ты хочешь — поиграть в карты или пойти со мной в постель?

Нисса не улыбнулась.

— Ты должен пойти к ней, — тихо произнесла она. — Ты должен показать, что любишь ее. — И она широко улыбнулась. — Поставь ее перед выбором: либо ты, либо твой брат.

Тревельян начал было возражать, но вдруг, поставив стакан с виски на стол, тихо сказал:

— Да, я заставлю ее сделать выбор!

Нисса еще что-то говорила, но Тревельян уже ничего не слышал. Он торопился к Клер.

Глава 20

Как только Отродье скрылась за дверью в туннель, Клер стала готовиться ко сну, резкими движениями вынимая заколки из волос, волной упавших ей на спину. Все еще злясь на себя, она начала энергично расчесывать их.

Какое ей дело до них, до того, что Тревельян проведет ночь с другой?! Ей все равно. Тревельян и капитан Бейкер — одно целое, а последний, как известно, большой распутник.

Клер расстегнула платье, турнюр, развязала тесемки нижней юбки. Оставшись в корсете и белье, посмотрела на себя в зеркало. Отвернувшись, закрыла лицо руками.

— Это ровно ничего не значит, — сказала она себе. Какая ей разница, что делает капитан Бейкер, как он поступает!