Рут Ланган - Герцогиня-самозванка

– Тебе больше не надо ее испытывать. Я совершенно точно знаю, что никогда не приму предложение Эвелин.

– Мы найдем другой способ получить опеку над Колином. Я тебе обещаю.

– Спасибо. – Ее глубоко тронула его забота. Вздохнув, она обняла его за шею. – А теперь мне надо возвращаться к себе?

Он не смог скрыть удивления и радости.

– А ты бы хотела провести ночь со мной? Я уверен, что смогу найти способ… устроить тебя удобно, пока мы станем проводить время вдвоем.

Эти слова заставили ее рассмеяться:

– Ты действительно повеса, да?

Она еще продолжала смеяться, когда он притянул к себе ее голову и снова начал ее целовать, вкладывая в свои поцелуи всю ту нежность, которая его переполняла.

Постепенно ее смех перешел во вздохи, а вздохи – в сладкие стоны, и они снова утонули в своей чудесной взаимной страсти.

Лана чуть пошевелилась, но не проснулась. В какой-то момент Джесс унес ее к себе на кровать, где они то любили друг друга, то погружались в дремоту.

Почувствовав, что Джесса рядом с ней нет, она села на кровати, отбрасывая с лица спутанные волосы.

– Джесс? – Она увидела, как его темный силуэт беспокойно мечется по комнате. – Что случилось?

Он остановился и повернулся.

– Извини, я не хотел тебя будить.

– Почему ты так мечешься, Джесс? Скажи, что тебя тревожит!

Он ничего не ответил. Она спустила ноги на пол и встала с постели.

– Извини, мне не следовало оставаться. Сейчас я уйду.

– Подожди. – Он быстрыми шагами пересек комнату и поймал ее за руки. – Дело не в тебе, Лана.

– А в чем?

– Ты такая хорошая, такая щедрая. Ты дала мне все, о чем я только мог мечтать, а мне нечего предложить тебе взамен.

– Я ничего не просила.

– От этого все только хуже, разве ты не понимаешь? Я смотрю, как ты отчаянно борешься за мальчика – не из-за того, что он может тебе дать, а ради того, что ему можешь дать ты. И со мной ты такая же. Ничего не просишь, а только отдаешь.

Она улыбнулась в темноте:

– Я бы сказала, что ты дал мне очень много.

– Вещи, я давал тебе вещи. Дом, в котором ты могла жить. Учителей. Одежду. Но я ничего не могу обещать тебе. Я не могу дать тебе свое имя или гарантировать, что в будущем я буду рядом с тобой.

– Мне не нужны ни твое имя, ни твои обещания, Джесс.

Сила эмоций, прозвучавших в его словах, вызвала у нее дрожь. В глубине ее души шевельнулись сомнения. Может быть, у него есть возлюбленная? Или жена?

– Ты замерзла!

Он стащил с кровати одеяло, укутал ее в него, а потом прошел к камину и, разворошив угли, положил туда новое полено. Уже через пару минут язычки пламени начали лизать кору.

Джесс остановился, глядя в огонь.

– Ты поразительная женщина, Лана. Ты так щедро даришь свою любовь! Но существуют люди, которые не способны любить.

Она ничего не ответила – просто подошла ближе и встала рядом с ним. О чем бы он сейчас ни думал, эти мысли терзали его – и она ощутила, что ему необходимо выговориться. Если он скажет ей, что женат, то она вряд ли сумеет вынести эту боль! Но ей необходимо узнать, что заставило его беспокойно расхаживать по комнате.

После долгого молчания Джесс тихо проговорил:

– Моя мать никогда не была верна своим обетам. У нее было так много любовников, что я потерял им счет. И она, наверное, тоже. Она утверждала, что дело в том, что ее родные принудили ее к браку без любви, но какой бы ни была исходная причина, дальше выбор был за ней.

– Ты говорил матери, что ты чувствуешь?

– Я ничего ей не говорил. Мы редко видимся. Так лучше нам обоим.

– Как ты можешь быть так снисходителен к Колетт и не прощать собственную мать?

– Колетт поступала так ради того, чтобы выжить. Возможно, она действительно любила. Что до моей матери, то она не способна думать ни о ком, кроме себя. Весь мир врашался вокруг ее потребностей. Она никогда не задумывалась о том, что может быть нужно ее детям.

– Детям? – У Ланы округлились глаза. – У тебя есть братья и сестры?

– Одна сестра. И она так же тщеславна и неверна, как и наша мать. Вот почему я никогда не женюсь. – Он устремил на Лану взгляд, полный такой печали, что у нее больно сжалось сердце. – Я лучше останусь одиноким, чем рискну кому-то причинить боль. Особенно кому-то, кто для меня очень важен.

Хотя его признание рвало Лане сердце, оно оказалось не таким, которого она боялась. У него нет жены. Нет другой возлюбленной.

Лана приложила ладонь к его щеке. Прикосновение было очень легким, но его глаза внезапно вспыхнули яростной жаждой.

– В таком случае, Джесс, я не буду просить у тебя ничего, кроме того, что ты уже столь щедро мне дал.

Продолжая пристально на нее смотреть, он поймал ее руку и поднес к губам ее пальцы.

– Мне бы хотелось дать тебе нечто большее.

– Этого достаточно.

Но едва Лана уверила его в этом, как сразу усомнилась, а правду ли она сказала? Может быть, она просто себя обманывает?

Подавив укол сожаления, она подставила ему свои губы – и он приник к ним с жадностью, изумившей их обоих.

– Ну, герцогиня, тебе давно пора было проснуться!

Джесс смотрел, как трепещут и начинают подниматься ее ресницы. Он лежал рядом с ней, наблюдая, как она спит, и дожидаясь той минуты, когда она проснется и он сможет утонуть в ее ярких глазах.

– Уже утро?

Она зевнула, потянулась и обхватила его за шею.

– Еще нет. Спасибо, что согласилась остаться на ночь. – Он поцеловал уголок ее губ. – Мне жаль, что я не дал тебе выспаться.

– Я не жалуюсь. – Она выгнула шею, которую он начал покрывать поцелуями, постепенно спускаясь к плечу. – Ты человек слова. Пока тебе удалось меня… занимать.

– Был рад стараться, герцогиня.

Его губы спустились еще ниже, ласково прикусывая и дразня.

Лана невольно ахнула, когда он начал двигаться вниз вдоль ее тела. В течение всей этой ночи они узнавали тайны друг друга. И с каждым прошедшим часом они открывали новые удивительные неожиданности. Словно двое ребятишек, отпущенных резвиться в дивном саду, они никак не могли насытиться.

– Джесс! – Она вцепилась в простыню, чувствуя, как от острого наслаждения у нее сжимаются пальцы на ногах.

Он приглушенно отозвался:

– А мне казалось, тебе это нравится.

– Да, но…

Слова, которые Лана собиралась сказать, куда-то испарились – и она отдалась во власть глубокого наслаждения. Не успела Лана опомниться, как Джесс снова унес ее на вершины экстаза. Ослепнув от страсти, она обхватила его за плечи, принимая в себя. «Неужели она сможет когда-нибудь им насытиться? Неужели никогда ему не надоест?»

Эти вопросы исчезли, сменившись поразительными ощущениями: Джесс продемонстрировал ей, как они вдвоем могут заставить землю колебаться.

– Что ты делаешь?

Джесс смотрел, как Лана вернулась из его гостиной с платьем.

– Я хочу одеться и пойти к себе в комнату, пока меня не хватились.

– Тебя уже хватился я! – Джесс отогнул край одеяла. – Не оставляй меня, герцогиня.

– Ты же знаешь, что будет, если я вернусь к тебе в постель.

– Я на это и рассчитываю, – лукаво улыбнулся он.

– Мне надо идти.

Он задержал ее, положив руку ей на плечо.

– Останься, пожалуйста.

Лана посмотрела на его руку и, со смехом уронив свое платье, залезла обратно в постель.

– Знаешь, я заметила, что не могу устоять, когда ты меня о чем-то просишь.

– Надо будет это запомнить.

– Кажется, в те окна уже заглянуло солнце.

Лана лежала в объятиях Джесса, погрузившись в облако невероятного удовлетворения.

Он ласково прикусил ей мочку уха.

– Хочешь, чтобы я открыл занавески и проверил, не настал ли день?

– Слишком хлопотно.

Он поцеловал ей кончик носа.

– Я не против. Сейчас…

Услышав в его гостиной звук шагов, Лана испуганно посмотрела на Джесса:

– Кто это может быть?

Он спокойно улыбнулся:

– Если ты видела солнечный свет, то это Уизерс с моим утренним чаем.

– Уизерс?

Лана начала судорожно искать одеяло. Не успев его обнаружить, она не смогла придумать ничего лучше, как соскользнуть с кровати – и успела залезть под нее за секунду до того, как дверь спальни открылась.

Она смотрела, как всего в нескольких дюймах от нее остановилась пара безупречно начищенных башмаков.

– Доброе утро, сэр. Ваш чай.

Голос Джесса сверху ответил:

– Спасибо, Уизерс. Поставь его на столик.

– Как прикажете. – Башмаки исчезли из поля зрения Ланы, а спустя несколько мгновений появились снова.

– Сегодня утром в доме царит сильный переполох.

– Вот как? А в чем дело?

– Когда утром Роуз принесла мисс Данливи шоколад, ее не оказалось в спальне. Ее туфли стояли у кровати, но на постели никто не спал.

– Да что ты говоришь!

Лана услышала в голосе Джесса легкую улыбку и почувствовала, как у нее вспыхнули щеки. Она радовалась, что никто не видит ее позора.

Но в эту секунду, к собственному ужасу, она заметила свое платье, лежащее неаккуратным комом там, куда она его бросила.

Она осторожно высунула руку из-под кровати, решив спрятать улику.

– Послушайте! А это что? – На глазах у Ланы появилась рука с накрахмаленной манжетой, пальцы сомкнулись на ее платье и забрали его прежде, чем она успела им завладеть.

– На мой взгляд, похоже на одно из платьев Ланы. – Ответ Джесса прозвучал совершенно спокойно.

– И правда. – Голос Уизерса постепенно становился тише, шаги говорили о том, что он удаляется. От двери ом сказал: – Кажется, тут оторвались пуговицы. Я прослежу, чтобы Мария отдала его Наде в починку.

– Спасибо, Уизерс. Я уверен, что мисс Данливи будет очень вам благодарна.