– И в моем тоже! – добавила Джорджина чопорно.

Сара, стоявшая в дверях, выглядела такой одинокой и испуганной, что у Саймона сжалось сердце. Она нуждалась в его защите, здесь и сейчас.

Сначала он повернулся к леди Стенли.

– Это мой дом, миледи, и я буду решать, кому и что здесь позволено, а что нет. И никто, кроме меня, не будет командовать в моем доме.

– Конечно, но я…

– И вы, – перебив ее, он повернулся к Джорджине, – будете относиться ко всем в Айронвуд-Парке с должным уважением.

Не дожидаясь ее ответа, Саймон повернулся к остальным и сказал:

– Прошу простить меня. Не уверен, что вернусь к обеду. – И наконец, обращаясь к Эзме, он добавил уже почти спокойно: – Попроси миссис Хоуп приготовить теплые полотенца и чай. И пусть все это доставят в библиотеку.

Она кивнула:

– Хорошо.

Может быть, Саймону показалось, но Эзме улыбалась краешками губ. Сейчас не было времени анализировать ее поведение. Он подошел к Саре.

– Прошу простить… за все это.

– Да… все в порядке. – Ее зубы застучали, и она стиснула челюсти.

– Поспеши, Эзме. Она холодная, как лед.

Саймон с Сарой вышли из гостиной и направились в сторону библиотеки, а Эзме побежала на кухню искать миссис Хоуп. Пока они шли, он снял свой фрак и накинул на трясущиеся плечи Сары, пытаясь хоть как-то ее согреть до прибытия чая и полотенец. Бартона хватил бы удар, если бы он увидел такое обращение с фраком, но Саймону было наплевать на это.

Он проводил Сару в библиотеку, держа за плечи, и усадил в одно из теплых розовых бархатных кресел у камина. Затем наклонился, чтобы разжечь огонь. Через несколько секунд все было готово, и герцог повернулся, отряхивая руки. Присев перед Сарой и глядя ей в лицо, он взял ее холодные руки в свои и начал растирать. Какой же она выглядела измученной…

– Что случилось, Сара? – тихо спросил Саймон. – Почему ты была под дождем?

– Я… – Сара отвела глаза, – я кое-что узнала… о Стенли и о герцогине… И мы можем узнать еще больше. Возможно, мы сможем найти вашу мать.

Саймон поднялся и поставил стул рядом с ней.

– Расскажи мне все.

– Я случайно подслушала, как мисс Стенли говорила со своей матерью о месте под названием Бордсли-Грин.

Он снова взял ее руки и начал тереть, пытаясь согреть.

– Да, я слышал об этом месте. Это дом недалеко от Ворчестера.

– Они говорили о том, кого они знают и кто живет в этом месте. Они не хотели, чтобы кто-то узнал о нем.

Саймон продолжал активно растирать ее руки.

– Я не понимала, о чем они говорят. Но я точно слышала раньше о Бордсли-Грин. И только сегодня утром я вспомнила, что и где о нем слышала. Дело в том, что там жила мать лакея вашей матери Джеймса. Этим утром я поехала туда, чтобы все проверить. Оказалось, что Джеймс навещал там свою мать в прошлом месяце и его также ждут там завтра. Похоже, он жив. Я не знаю, где он живет, но завтра он должен приехать в Бордсли-Грин. Если вы перехватите его там, вероятно, он сможет пролить свет на исчезновение вашей матери.

Саймон несколько секунд сидел молча, обдумывая услышанное, а затем тихо спросил:

– Ты проделала весь этот путь в одиночку?

– Да, – Сара вздрогнула. – Роберт Джонстон отвез меня туда. Нам потребовалось много времени на обратную дорогу из-за дождя и грязи.

– Почему ты не сказала мне сразу? Тебе нет необходимости делать это все самой.

– Вы были заняты с мисс Стенли, – прошептала она.

В ее глазах было столько боли, что Саймон с трудом сохранял контроль над собой.

– И еще… там я нашла человека, которого Стенли пытаются скрыть.

Он внимательно посмотрел на нее.

– Бертрам Стенли. Старший брат Джорджины. Он жив.

– Что?

– Они говорят всем, что он умер, но это не так. Он жив, его держат в Бордсли-Грин.

– Какого черта?

– Они не хотят, чтобы наследником барона был умственно отсталый, ваша светлость. Если все будут считать Бертрама мертвым, то наследником становится младший брат мисс Стенли.

– Господи, – пробормотал Саймон, – их эгоизм и коварство не знают границ.

Он взглянул на Сару, но она неотрывно смотрела на огонь. Раздался стук в дверь, и Саймон выпустил ее руки из своих. Горничная с лакеем принесли чай и полотенца. Пока горничная расставляла чайный сервиз, Саймон взял полотенца у лакея и обернул ими Сару. Она сидела неподвижно, выпрямившись, глядя в очаг. Сара не хотела, чтобы вошедшие слуги заметили ее эмоции.

– Вы можете идти, – сказал им Саймон.

Они поспешили удалиться, и Саймон сам разлил чай. Он положил в чашку кусочек сахара, так, как любила Сара, и подал ей.

– Ты в порядке? – спросил он ее.

– Да, – дрожащим голосом ответила Сара.

Было видно, что это ложь, и Саймон нахмурился.

– Завтра я поеду в Бордсли-Грин, – сказал он.

– Да.

– Я поговорю с Джеймсом и посмотрю на Бертрама Стенли.

Она кивнула.

Он снова взял ее руку. Сара была уже немного теплее.

– Я позабочусь обо всем, Сара. Я выясню, что Джеймс знает о моей матери.

Она прикусила нижнюю губу.

– Все будет хорошо.

Сара посмотрела в сторону, не веря ему.

– Это все? Или ты что-то еще хотела мне сообщить?

Она выдержала долгую паузу, прежде чем ответить. Потом повернулась к Саймону медленно, словно двигалась в липком сиропе, и тихо произнесла:

– Нет, ваша светлость. Это все.


– Это Сара Осборн, не так ли?

Саймон оторвал взгляд от своего бокала и, прищурившись, посмотрел на брата. Он сидел, ссутулившись в бархатном кресле в темной библиотеке. Огонь почти погас и уже не давал тепла. В воздухе распространялся холод, но Саймон не замечал этого.

– О чем ты говоришь? – спросил он Сэма.

Со вздохом Сэм опустился в кресло, в котором раньше сидела Сара. Оно, вероятно, было еще влажным, но Сэм проигнорировал это. В этом был весь Сэм. Он никогда не заботился о внешнем комфорте и никогда не жаловался. Однажды он вернулся с материка с огнестрельной раной в плече. Рана гноилась и зажила только через несколько месяцев. За все это время Сэм не пожаловался ни разу.

– Сара Осборн, – повторил Сэм, – та женщина, о которой ты не захотел говорить мне, когда рассказал об угрозах Стенли.

О боже! Неужели он так явно выдал себя сегодня днем? Если это так, то что же тогда думают остальные?

А потом вдруг Саймон понял. Ему было все равно. Ему наплевать, даже если весь мир узнает, как он относится к Саре.

В этот момент как будто большой груз свалился с его плеч. Герцог посмотрел на брата с каменным лицом и ответил:

– Да.

Сэм наклонил голову. Саймон не мог разглядеть в сумраке выражение лица брата, но видел, что глаза его сверкнули.

– Трент, – сказал Сэм очень тихо, – флиртовать со слугами не в твоем характере.

Волна ярости захлестнула Саймона. Он вскочил со стула, все еще сжимая в кулаке бокал с бренди. Холодная жидкость выплеснулась ему на руку.

– Не говори так, Сэм!

Сэм остался сидеть, глядя герцогу в глаза.

– Почему? Разве это не то, что ты делаешь?

– Нет! – взревел Саймон.

Он подошел к столу и со стуком поставил на него свой бокал, затем повернулся к брату.

– Я ни с кем не развлекаюсь. И черт возьми, если кто-нибудь еще назовет Сару прислугой, он получит от меня по морде.

– Тогда как назвать то, что ты с ней делаешь?

– Прекрати, – прорычал Саймон. – Ты пришел сюда и обвиняешь меня в развлечениях со слугами, хотя чертовски хорошо знаешь, что на самом деле все совсем не так.

– Если это не развлечение, то что? – продолжал настаивать Сэм. – Только не говори мне, что ты собирался жениться на ней, если бы не угрозы Стенли.

– Жениться? – Саймон покачал головой, словно разгоняя туман в своих мыслях, и уставился на брата.

– Я вижу, – мягко продолжил Сэм, – эта мысль даже не приходила тебе в голову. Разумеется. Сара слишком низкого происхождения, чтобы рассматривать такую нелепую идею.

– Я… – начал было Саймон и замолчал.

Сэм был прав. Эта мысль действительно не приходила ему в голову. Ни разу.

– Ее нельзя рассматривать как потенциальную супругу, – продолжил Сэм. – Какое потомство она принесет? Ее происхождение слишком далеко от аристократических кровей. Только истинная леди может быть твоей женой. Ведь так, Трент? Только та, которая была рождена для этого, которая имеет безупречную родословную. Ты никогда не смог бы жениться на такой женщине, как Сара Осборн. Ты должен считать себя счастливчиком, обручившись с Джорджиной Стенли.

Какая-то часть разума Саймона твердила ему, что Сэм только что грубо оскорбил его. Но большая же часть была занята обдумыванием мысли, которая всегда лежала на поверхности, но не приходила ему в голову, пока Сэм не озвучил ее. Он может жениться на ней! Жениться на Саре!

Саймон может сделать ее своей женой, чтобы провести рядом с ней всю оставшуюся жизнь. Засыпать рядом каждую ночь и просыпаться рядом каждое утро. Иметь общих детей. Состариться вместе. Иметь возможность совершенно открыто любить ее. Сделать ее своей герцогиней.

Эти мысли немного успокоили герцога. В отличие от мыслей о женитьбе на Джорджине, которые всегда злили его и отдавались болью в сердце, идея сделать Сару своей женой была бальзамом для его души.

Всю свою жизнь Саймон придавал слишком большое значение таким вещам, как аристократическая кровь и родословная, как верно заметил Сэм. Но не теперь. Сейчас ему было плевать на все это. Он понял, что есть вещи гораздо более важные, чем происхождение. И этим летом он получил массу доказательств того, что кровь многих аристократических родов была испорченной.

Жениться на Саре!

Но это невозможно, ведь Саймон помолвлен с другой.

В отчаянии он запустил руку в волосы и отвернулся от брата.

– Это спорный вопрос, – резко сказал он. – Уже слишком поздно для подобных разговоров.

– Хорошо. Конечно. Только скажи мне одно, Трент, что ты делаешь с Сарой, если это не просто развлечение?