Сара шла совсем рядом с Саймоном и украдкой бросала на него тревожные взгляды. Он выглядел совершенно разбитым. Как будто с появлением пьяного брата ему на плечи рухнул весь мир.

Сначала они подошли к дверям спальни герцога. Комната Сары была в конце коридора. Она никогда прежде не поднималась наверх с Саймоном. Когда он взялся за дверную ручку, оба вдруг остановились в нерешительности.

Сара не сводила глаз с лица Саймона, вглядываясь в его внимательные зеленые глаза, и сострадание переполняло ее. Сострадание… и необъяснимое желание, от которого трепетало сердце.

– Можно мне войти? – прошептала она. – Я хочу вам кое-что сказать.

Он сжал губы и оглянулся. Тускло освещенный коридор был пуст. В этот столь ранний час все домочадцы еще спали. Убедившись, что никого нет, Саймон коротко кивнул и открыл дверь.

Сара проскользнула в комнату. Герцог последовал за ней, закрыл дверь и, прежде чем обернуться к ней, повернул ключ в замке.

Она никогда раньше не была в его спальне. Эта комната оказалась гораздо больше, чем у нее, с мраморным камином напротив кровати и двумя дверями по бокам. Одна из дверей, вероятно, вела в гардеробную, а вторая в спальню, предназначенную для жены герцога. Если верить слухам, то в скором времени эта спальня обретет свою хозяйку. Смятая постель, из которой Саймона неожиданно подняли, была довольно простой: темное шелковое одеяло и подушки такой же расцветки. Сара оторвала взгляд от кровати и посмотрела на герцога.

Тоска, зависть, ревность – эти эмоции обуревали ее в течение вчерашнего ужина в доме Стенли. Она сидела за дальним концом стола среди нетитулованных гостей и смотрела, как Саймон и Джорджина Стенли смеялись и разговаривали. Ее сердце сжималось и болело. Каждая улыбка, подаренная Саймоном этой юной леди, служила для Сары очередным напоминанием о пропасти, которая отделяла его от нее.

Сара хотела, чтобы Саймон улыбался ей, никого не стесняясь. Чтобы только она сопровождала его на все эти званые обеды и ужины. Чтобы он гордо вел ее в центр бального зала на глазах у сотен зевак.

Однако общество считало, что дочь садовника недостойна всего этого. Это несправедливо! Сара заслуживала Саймона больше, чем любая леди, родившаяся в знатной семье.

Эта опасная и наглая часть ее натуры жила своей собственной жизнью. Появлялась когда хотела, и Сара не всегда могла уследить за ней.

Она крепко зажмурила глаза и обхватила себя руками.

Вчера вечером, когда джентльмены остались в столовой выпить портвейна, дамы перешли в гостиную. Главной темой всех разговоров был слух о том, что Саймон решил, наконец, расстаться с холостяцкой жизнью. Что уже в этом сезоне он намерен найти себе молодую леди и осчастливить ее, сделав герцогиней.

Позже, лежа в постели в предутренние часы, Сара призналась сама себе, что это неизбежно. Однажды Саймон выберет себе невесту, и Саре больше не останется ничего. Он никогда не предаст и не обманет жену. И она не хотела, чтобы он это делал.

Сара понимала, что Саймон не мог постоянно нарушать те границы, которые проложило между ними общество. Их встречи на скамейке в Айронвуд-Парке, их три поцелуя были лишь редкими исключениями из правила, изменить которое не мог никто.

Еще она понимала, что у них остается совсем мало времени. Если не взять все под контроль сейчас, не попытаться использовать свой шанс, то Саймон женится, и Сара потеряет его навсегда.

Она взглянула ему в лицо и тихо сказала:

– Позвольте мне провести эту ночь с вами, ваша светлость.

На какое-то время Саймон, казалось, окаменел, затем медленно покачал головой. После того как он увидел своего брата, лежавшего без сознания, его глаза были полны уныния и безнадежности. Однако, услышав предложение Сары, в них промелькнула искра жизни.

– Ты не понимаешь, что говоришь.

– Я точно знаю, что говорю. – Она подняла голову и заглянула ему в глаза, ее решительность становилась все тверже. Сара развязала тесемки своего пеньюара и дала ткани соскользнуть с плеч. – Я предлагаю вам нежность, удовольствие и любовь. И вы можете получить все это, если только захотите.

– Нет, Сара, – медленно прошептал Саймон. Его язык заплетался, а глаза скользили вверх и вниз по ее телу, едва прикрытому ночной рубашкой. Она видела огонь, зажегшийся в них. – Это слишком дорогой подарок!

– Но я хочу подарить его вам!

– Ты заслуживаешь лучшего, чем то, что я смогу тебе предложить.

Она вздохнула:

– А может, вам уже стоит перестать беспокоиться обо мне и просто слушать свое сердце? Признаться себе, чего вы хотите на самом деле? Что, если я пообещаю вам, что, как бы все ни сложилось дальше, я никогда и ни о чем не пожалею?

– Я не хочу причинить тебе боль, – пробормотал он.

– Я слышала, что в первый раз это всегда больно, – просто ответила Сара.

– Я не хочу обидеть тебя, – глядя ей в глаза, Саймон сделал шаг, протянул руку и положил ей на грудь в области сердца. – Я не хочу, чтобы тебе было больно вот здесь.

Она накрыла его руку своей.

– Я знаю.

Саймон беспомощно покачал головой.

– Как я могу предотвратить это?

– Что бы ни случилось, я приму это с радостью. Я ничего не ожидаю от вас, ваша светлость. Я просто хочу жить сегодняшним днем. Наслаждаться им. Давайте хоть раз не будем беспокоиться о том, что будет завтра.

– Я не хочу все испортить, Сара, – сказал он. – Мы так долго были друзьями. А это изменит все.

Сара вспомнила их встречи на скамейке в Айронвуд-Парке. Полуночные обсуждения Наполеона, Франции, Соединенных Штатов и Испании. Они говорили о проблемах, с которыми Саймон столкнулся в парламенте. О своих страхах за Сэма, который проводил так много времени на континенте, за всю Англию, за весь мир.

Он был прав. Это изменит все.

– Слушайте свое сердце, ваша светлость, – повторила Сара. Затем свободной рукой дотянулась до его щеки. – Я готова рискнуть. А вы?

Саймон колебался еще лишь мгновение. Затем даже не сказал, а прорычал:

– Да!

Она потянула за завязки на ночной рубашке. Ткань послушно распахнулась, и он впился взглядом в обнажившийся изгиб ее груди.

– Я ни о чем не сожалею, ваша светлость. Я предлагаю вам себя, зная, – она тяжело вздохнула, – что у нас осталось мало времени. Но главное, что оно есть у нас сейчас. Сейчас нам никто и ничто не помешает любить друг друга.

Саймон молчал.

– Пожалуйста, – прошептала она.

И тут Сара совершила самый смелый поступок в своей жизни – обвив голову Саймона руками, она притянула его к себе и страстно прижалась губами к его губам.

Несмотря на то что он ответил «Да», на лице его сохранялась печать растерянности. В нем все еще продолжалась внутренняя борьба. Сара допускала мысль, что Саймон может оттолкнуть ее, но он этого не сделал. Ее поцелуй, казалось, помог ему в этой борьбе – как ведро воды, вылитое в огонь его сомнений.

С легким стоном Саймон обнял ее и прижал к себе. Его настойчивый язык заставил Сару приоткрыть губы и нашел ее язык. Одной рукой герцог дернул за рукав ее рубашки, и та соскользнула с плеча. Сара почувствовала, как прохладный воздух нежно коснулся обнаженной груди прежде, чем горячая ладонь стиснула ее.

Она тихонько застонала и крепче обняла Саймона, чувствуя под своими руками крепкие мышцы его спины. Его губы переместились к ее уху, и он горячо зашептал:

– Сара, скажи мне, что ты этого хочешь! Скажи, что хочешь!

Сара выгнула спину, прижимаясь к нему всем телом. Он сдавил ее грудь сильнее, и от этого дрожь удовольствия прокатилась по ее коже.

– Да! Да, Саймон! Я хочу этого! – Ее слова прерывались быстрыми поцелуями в его шершавую щеку и мочку уха. – Это все, чего я хочу!

Халат Саймона уже валялся на полу. Его губы оторвались от лица Сары и направились ниже. По шее, по плечу он добрался до ее обнаженной груди, и его горячий язык начал вырисовывать на ней свои витиеватые узоры.

О боже! Грудь налилась тяжестью, и через все тело прошел сладко ноющий импульс страсти и желания. Саймон впился губами в набухший сосок, и неведомая сила вновь заставила тело Сары выгнуться от удовольствия.

Она ухватила Саймона за плечи, чтобы не потерять равновесие. Его руки скользнули по ее бедрам, натыкаясь на скомканную ночную рубашку.

– Ты этого хочешь, Сара? – прошептал Саймон и вновь сомкнул свои губы вокруг ее соска, и она не смогла ответить.

Острое, сладкое блаженство пульсировало в груди и наполняло ее всю. Как может одна точка на теле давать такое мощное ощущение? Сосок превратился в острую болевую точку. Саймон сосал его, покусывал и лизал. Сквозь туман в глазах Сара видела его волосы, в которых тонули ее пальцы. От наслаждения все ее мышцы ослабли и колени подкашивались, но он крепко сжимал ее, не давая упасть.

И вот наконец Саймон выпрямился и заглянул ей в глаза. Его губы были влажными, а в зеленых глазах бушевала такая страсть, которой Сара еще никогда не видела.

– Прикоснись ко мне, – выдохнул он. – Чувствуй, осознавай все, что ты делаешь.

По-прежнему крепко придерживая Сару одной рукой, другой Саймон взял ее ладонь и положил на свою отвердевшую плоть. Сара почувствовала твердый стержень, который пульсировал и излучал тепло даже через ткань панталон.

– Мне больно, когда он долго такой, – прошептал он. – Есть только один способ успокоить его. Ты хочешь это сделать, Сара?

Ее сердце билось так быстро, что она едва могла дышать. И конечно, говорить сейчас она не могла. Не отводя глаз, Сара сжала его естество и кивнула.

– Ты уверена?

– Да, – смогла ответить она, вложив в одно слово всю свою уверенность и желание.

Сара не сомневалась. Она хотела этого так долго, что теперь ни за что не откажется от возможности любить Саймона, доставлять ему удовольствие. Даже если уже завтра он приведет сюда свою герцогиню, она будет вспоминать эту ночь без сожалений.

Саймон вздохнул и убрал ее руку.