Дженнифер Хеймор - Герцогиня-охотница

Миссис Френч замолчала. Эзме и Сара смотрели на нее, потеряв дар речи. Тридцатое апреля было уже послезавтра.

Наконец Эзме спросила:

– Сколько?

– Семьдесят четыре фунта и шесть шиллингов, миледи.

Эта сумма вдвое превышала годовую зарплату Сары как главной горничной Айронвуд-Парка.

Эзме вздохнула.

– Могу я взглянуть на документ?

– Разумеется, – миссис Френч передала бумагу Эзме.

Она долго молча изучала ее, потом передала Саре.

Согласно документу, герцогиня обязуется передать пансиону Оугилви для людей, лишенных зрения, сто фунтов до пятнадцатого апреля для покрытия расходов по ренте и других нужд. Под «другими нуждами», видимо, подразумевался новый учитель. Сара узнала размашистую подпись герцогини в нижнем углу листа. Расположенные рядом другие подписи ей были незнакомы.

Сара взглянула на Эзме. Сестре герцога было всего девятнадцать лет, и Сара знала, что у нее нет собственных средств. Часть фамильного состояния, отведенная ей при рождении, пока принадлежала герцогу.

И тут Эзме снова удивила ее.

– К завтрашнему утру вы получите обещанную сумму. Герцог и я позаботимся о том, чтобы ваш пансион продолжал делать свое доброе дело, миссис Френч. Об этом больше можете не беспокоиться. Вы поступили правильно, придя ко мне.

Когда Саймон вернулся домой, Эзме и Сара объяснили ему ситуацию. В этот же вечер он организовал передачу денег для школы слепых. Намерение матери оплатить предъявленный вексель послужило еще одним доказательством того, что герцогиня не планировала никуда исчезать: если она куда-то собиралась, все финансовые вопросы решались заранее. Какой бы ветреной ни была герцогиня, она всегда очень ответственно относилась к подобным вещам.

За обедом Саймон подтвердил, что новость о загадочном исчезновении герцогини Трент уже разнеслась по всему Лондону.

– Мне жаль, что я не успел вас предупредить и визит дам Стенли стал для вас сюрпризом, – сказал он. – Сегодня был очень напряженный день, и если честно, я и не думал, что сюда сразу начнет прибывать столько посетителей.

Герцог корил себя. Ему следовало догадаться, что стервятники из лондонского общества не станут откладывать растерзание добычи.

– Эзме прекрасно со всем справилась, – заметила Сара.

Он пронзил кусок говядины вилкой и мрачно продолжил:

– Есть еще новость. Хотя, я полагаю, это уже не новость.

С тех пор как они прибыли в Лондон, поиски герцогини не продвинулись ни на шаг. Никаких новых зацепок, точно она растворилась в воздухе. С каждым безрезультатным днем беспокойство Саймона все возрастало.

– Да? – спросила Сара.

Эзме напряглась, молча положила вилку и ждала.

– Я получил письма от Марка и Тео. – Обе леди замерли в ожидании. – Никто из них не смог пока обнаружить ничего нового относительно матери.

Эзме выдохнула со свистом. Сара тихо простонала.

– Тео начал семестр в Кембридже, – продолжил Саймон. – Марк завершил поиски в Айронвуд-Парке. Они проверили озеро, но, слава богу, не нашли там ничего, кроме тины. Сейчас Марк направляется на север, чтобы продолжить поиски на озере Уиндермир.

– А что у Сэма? – спросила Эзме.

– От него новостей не было. Но я знаю, что Сэм был очень занят на службе последнее время. Я сомневаюсь, что он выйдет на связь, пока не найдет что-то заслуживающее внимания.

Саймон взглянул на Сару. Она была одета просто, в одно из своих старых белых кисейных платьев. Из украшений – только нитка жемчуга на шее. Всплески пятен румянца на ее щеках говорили о крайнем оживлении. Темные волосы, блестевшие при свете лампы, были уложены небрежно. Ее лицо обрамляли выбившиеся из прически локоны.

Герцога встретил полный сострадания взгляд ее серо-голубых глаз. У Саймона перехватило дыхание. Казалось, для него Сара стала подобной лучу света во тьме.

Он вновь хотел ее поцеловать. Нет, Саймон хотел большего. Он хотел ее всю. Принять этот сладкий свет в себя и уже никуда не отпускать.

Когда герцога, в который уже раз, окутывало это жгучее желание, в нем просыпался какой-то зверь, который был всегда начеку и постоянно просчитывал варианты, как добраться до жертвы. Он слишком сильно хотел Сару, чтобы просто воспользоваться ею.

С тех пор как они приехали в Лондон, каждая их встреча оживляла примитивные потребности и инстинкты этого зверя. И каждый раз он боролся с ними. Но вот что удивительно, она, казалось, не боялась их. Она принимала их. И это заставляло Саймона желать ее еще больше.

В конце мая Сара и Эзме пришли к модистке для финальной примерки и через какое-то время вышли на улицу, нагруженные пакетами с новыми платьями и аксессуарами. Там было все: шляпки, перчатки, чулки, туфли и даже шпильки. Солнце уже перевалило за полдень, и Эзме пребывала в приподнятом настроении.

– Мадам Буллард сказала, что к моему новому платью для оперы отлично подойдет золотой браслет, – сказала Эзме. – Давай зайдем к ювелиру.

Леди шли бок о бок, иногда пропуская других пешеходов. Улицы в этой части Лондона были весьма оживленными. Лакей, который этим утром сопровождал их к модистке, шел в нескольких шагах позади.

– Я бывала в этом магазине с мамой, – продолжала Эзме, и Сара в душе радовалась, что она уже может говорить о матери более или менее спокойно. – Надеюсь, что хозяин, мистер Лам, окажется на месте.

Когда они вошли, мужчина, практически лысый, за исключением торчащего на затылке пучка белых волос, пыхтя, вылез из-за своей конторки и направился к ним навстречу. Это и был хозяин, и он узнал Эзме.

– Добрый день, леди Эзме, – приветствовал он с поклоном. – Чем могу служить?

– Я ищу браслет, – сказала Эзме. – Золотой. Но простой и изящный. Не слишком вычурный.

– Конечно! У меня есть несколько браслетов, которые могут вам подойти. Пройдемте сюда. – С этими словами мистер Лам подвел леди к витрине, на которой были разложены украшения.

Эзме разглядывала браслеты, а внимание Сары привлекла соседняя витрина, где были представлены ожерелья с рубинами, изумрудами и другими драгоценными камнями. Все это было так прекрасно, что Сара не удержалась и восхищенно вздохнула.

И тут она заметила одно ожерелье и подошла ближе, чтобы как следует рассмотреть его. Сара, затаив дыхание, всматривалась в драгоценные камни цвета лаванды. На несколько секунд весь мир исчез, голоса Эзме и мистера Лама звучали где-то далеко-далеко, а четко слышим был лишь стук ее сердца.

– Миледи! – позвала Сара, но ее голос звучал, как глухой шепот.

Эзме поспешила к ней. Сара, не отрываясь, смотрела на ожерелье, поэтому не увидела, а скорее почувствовала ее приближение.

Сара подняла ставшую вдруг тяжелой руку и указала на это единственное в своем роде украшение, невинно лежавшее на маленьком ложе из розового шелка.

– Это ожерелье герцогини. Я узнаю эти аметисты, – прошептала она.

Эзме громко вздохнула. Сара, наконец, оторвалась от ожерелья и посмотрела на нее. Глаза девушки были широко распахнуты и полны слез, руки она прижимала к груди, как будто пытаясь сдержать бешено колотящееся сердце.

Эзме взглянула на Сару совершенно потерянным взглядом и пробормотала:

– Что это?.. Как же?..

– Я не знаю, – ответила Сара.

– Что случилось, мисс? – заволновался мистер Лам, и морщины на его лице сделались глубже.

Сара с трудом проглотила ком в горле и ответила за Эзме, которая была не в состоянии вымолвить ни слова:

– Это ожерелье… Где вы его взяли?

– Я купил его.

– Когда?

– Да вот только вчера вечером.

Саре стало нехорошо.

– Кто вам его продал?

Лицо мистера Лама потемнело.

– Почему это вас интересует?

Сара бросила отчаянный взгляд на Эзме, не зная, можно ли ей говорить этому человеку о герцогине, но та, по-прежнему не отрываясь, смотрела на ожерелье и, казалось, не слышала разговора.

Сара решительно расправила плечи.

– Мы знаем это ожерелье, сэр. Оно принадлежит герцогине Трент.

Глаза старика округлились.

– Что?! Это невозможно!

– Невозможно? – голос Сары стал сухим и резким. – Но это факт! Если вы скажете нам, у кого его купили…

От ее слов капли пота выступили на лбу ювелира; казалось, он сейчас ударится в слезы.

– Пожалуйста, сэр, скажите, откуда у вас это ожерелье.

– Я не могу сказать, мисс.

– Нам нужно знать лишь это…

– Мне очень жаль, но это конфиденциальная информация.

– Поймите, это очень важно!

В ответ мистер Лам поджал губы и покачал головой. Старик словно старался спрятаться в раковину подобно моллюску.

Сара разозлилась.

– Имейте в виду, если вы не скажете нам, вам придется держать ответ перед герцогом Трентом. – Она взяла Эзме за руку. – Пойдемте, миледи, разыщем вашего брата.

Час спустя Эзме и Сара вернулись в ювелирный магазин, но уже в сопровождении Саймона.

– Где оно? – спросил герцог, решительно войдя внутрь.

Сара подвела его к витрине, где лежало аметистовое ожерелье герцогини. Саймон несколько секунд разглядывал его, а затем перевел тяжелый взгляд на мистера Лама, который топтался рядом, заламывая руки.

– Вы, сэр, сейчас сообщите мне, откуда у вас это ожерелье, – сказал герцог вместо приветствия.

Лам опустил руки. Он украдкой посмотрел на ожерелье, потом опять на Саймона, стараясь не встречаться с ним взглядом.

– Я купил его у одного из моих поставщиков.

Саймон поднял брови. Саре Лам показался карликом по сравнению с герцогом.

– Он здесь, в Лондоне, – выпалил мистер Лам.

– Вы скажете мне его имя и адрес?

– Конечно, сэр. Его зовут Джон Вудроу. – И он продиктовал адрес.

Сара удивилась, как легко ювелир рассказал все герцогу.

«В конце концов, он – герцог», – напомнила она себе. Иногда Сара совсем забывала об этом. А ведь большинство жителей Англии готово кланяться и целовать пальцы его ног только потому, что он – герцог Трент. Сара призналась себе, что и сама готова делать то же. Но не из-за титула, она восхищалась самим Саймоном.