Саймон помолчал, покручивая бокал с бренди.

– Я знаю, что мисс Фарншоу учила вас танцевать. Однажды, много лет назад, я видел это.

– Вы видели? – выдохнула она.

– Да. – Герцог снова посмотрел ей в глаза. – Я случайно увидел, как вы танцевали менуэт в салоне.

– Ох, – от мысли, что Саймон наблюдал за ней, Сара ощутила, как по ее телу растекается мягкое тепло.

– Тогда мне захотелось потанцевать с вами. И сегодня я очень хотел пригласить вас на танец. У вас не появилось желания потанцевать сегодня вечером?

Сара задумалась. Да, ей хотелось танцевать, но только чтобы занять место мисс Стенли рядом с Саймоном, обнять его. Но она ведь не может прямо сказать ему об этом.

Неожиданно Саймон уверенно поставил свой бокал на стол, поднялся и протянул Саре руку. Она тоже встала, не задумываясь, и положила свою руку на его. Она касалась его обнаженной сухой кожи, его теплой и сильной руки, чувствуя ладонью шероховатость его пальцев. Это ощущение оказалось восхитительным, опьяняющим.

– Итак, менуэт, – тихо сказал герцог. – Потанцуй со мной, Сара.

Он отступил на шаг и галантно поклонился ей. Она ответила ему реверансом. Они оба шагнули друг к другу, и ее правая рука оказалось зажата в его крепкой ладони. Повернувшись лицом к закрытой двери в дальнем конце комнаты, под мелодию, которую напевал Саймон, они начали совершать танцевальные движения. Герцог, не отрываясь, смотрел на лицо Сары, продолжая напевать мелодию низким тенором.

В менуэте пара касается друг друга нечасто. Когда они были отстранены и танцевали в разных углах комнаты или когда отворачивались, чтобы завершить очередное па, Сара с нетерпением ждала те моменты, когда они будут снова вместе и их руки вновь найдут друг друга, сильные пальцы Саймона сомкнутся вокруг ее ладони.

Это были лишь легкие прикосновения. Его зеленые глаза неотрывно следили за ней, и при каждом их касании по телу Сары пробегали мурашки. Она никогда не чувствовала ничего более эротического.

И вот наконец они повернулись лицом к лицу, и Саймон взял обе руки Сары в свои. И она, к своему разочарованию, поняла, что танец окончен. Саймон пропел последнюю ноту, отпустил ее руки и, отступив на шаг, снова поклонился.

Сара присела в реверансе, и, когда поднялась, он тоже выпрямился.

Они стояли в центре комнаты, глядя друг на друга. Глубина его темно-зеленых глаз держала ее в своем плену. В этот момент ничто в мире не могло оторвать Сару от них. Ей сейчас хотелось забыть обо всем на свете – о положении Саймона, о давлении общества и парламента. Забыть о его сестре… и даже о его матери.

– Я хотела, чтобы на их месте была я, – сказала она мягко. – Когда вы танцевали с мисс Стенли и с другими, я хотела, чтобы вы танцевали только со мной.

Какое-то мгновение Саймон молча смотрел на Сару, потом произнес:

– Я тоже этого хотел.

С этими словами он шагнул вперед, обнял ее и поцеловал. Чувствуя, как его губы впиваются и влажно скользят по ее губам, сознание Сары взорвалось миллионом фейерверков. Она ответила ему со всей страстью и едва расслышала его неровный шепот:

– О, Сара…

Они целовались горячо и чувственно. Его руки совершали нервные настойчивые движения по ее спине… и ниже. Наконец Саймон жестко схватил Сару за бедра и притянул к себе, и она почувствовала, как очень твердый символ его возбуждения уперся ей в живот. И это самое естественное и примитивное выражение мужского желания заставило ее тело сладострастно вздрогнуть и еще теснее прижаться к нему.

Его губы двигались вниз по ее подбородку, и она целовала его шершавую от легкой небритости щеку. Затем Саймон рукой откинул назад волосы Сары и начал целовать ее шею.

Его поцелуи хаотично блуждали по ее телу, как будто он не знал, куда двигаться дальше. Он то возвращался к губам Сары, то исследовал ее ухо, щеки – и вновь по кругу.

Страсть захлестнула Сару. Независимо от того, куда Саймон ее целовал, каждое прикосновение его губ вызывало волну сладкой истомы во всем теле. Она хотела его. Жаждала. Требовала.

С ее губ сорвался тихий стон. Она прижимала Саймона все крепче и целовала все неистовее. Она хотела слиться с ним. Она ждала и хотела большего. Гораздо большего.

Сара чувствовала, что его возбуждение тоже становится все сильнее и явственнее. Ей казалось, что она ощущает его жар даже через слои одежды.

Рука Саймона переместилась с шеи на вырез в ее пеньюаре, а затем ладонь стиснула грудь через ночную рубашку. Большой палец начал массировать сосок, делая его тверже и чувствительнее под натянувшейся тканью.

А Сара порывисто прижималась к нему, слепо ища его губы своими. Наконец она поймала их. Сара и не представляла, что способна так нагло, требовательно и агрессивно впиваться в мужские губы. Она ощущала этот вкус, вкус мужчины и желания, кедра и пряностей. Это оказалось так потрясающе вкусно. Сара не могла представить, что, возможно, когда-нибудь насладится Саймоном вдоволь.

И вдруг его руки оторвались от ее ягодиц и груди. Он схватил Сару за плечи и с низким протяжным стоном оттолкнул от себя:

– Стоп!

Сара непонимающе смотрела на Саймона.

– О нет, Саймон! – тихо выдохнула она.

Он стоял молча и удивленно моргал. Она никогда прежде не называла его по имени, да еще с таким чувством.

Мир вокруг нее рушился. С большим трудом Сара оторвала свой взгляд от него и опустила голову. Казалось, что ее тело вдруг превратилось в кусок льда.

– Сара, посмотри на меня. – Герцог взял ее руки в свои, и лед сразу начал таять от его тепла. – Пойми… Я… Я очень хочу тебя. Но я не хочу тебя обидеть. Я не из тех, кто использует женщин.

– Я понимаю. – Конечно, Сара понимала, ведь она его обожала в том числе и за это.

– Тогда ты понимаешь, почему мы не можем… Почему я не могу…

– Я не дура, ваша светлость, – сказала она тихо. Сара была уверена в том, что, какую бы власть он ни имел над ней, как бы она ни была влюблена и что бы ни произошло между ними, она никогда не будет для Саймона просто игрушкой, средством от скуки. – Я знаю, что делаю. Я этого хочу.

Саймон вздрогнул.

– Я не хочу погубить тебя!

– Я знаю. – Ее голос опустился до шепота. – Но иногда мне очень хочется, чтобы вы сделали это.

Сказав это, Сара неимоверным усилием воли заставила себя отвернуться и выйти из комнаты.


Во вторник днем, почти через неделю после бала у леди Беллингхем, Эзме и Сара сидели в изысканной гостиной, когда леди Стенли и ее дочь посетили Трент-Хаус с неожиданным визитом.

Эзме с удивлением уставилась на лакея, объявившего об их прибытии, затем закрыла тетрадь, в которой записывала свои любимые выдуманные невероятные истории, положила перо на стол из красного дерева и приказала лакею:

– Пригласи их, пожалуйста.

Сара собрала свою вышивку в корзину и обменялась взглядами с Эзме. Леди готова? Это были первые гости, посетившие их с момента прибытия в Лондон. Для сестры герцога почти полное отсутствие посетителей выглядело странно, думала Сара. Но речь шла именно об Эзме, у которой в Лондоне не имелось ни одного друга.

– Это просто замечательно, – сказала Эзме, как будто читая мысли Сары.

Действительно, она выглядела значительно более спокойной, чем на балу. Однако напряженность губ и неподвижность плеч никак не соответствовали этому внешнему спокойствию.

Еще мгновение спустя в гостиную вошли посетительницы. Мисс Стенли была одета в модное светло-голубое платье с меховой отделкой. Она по-прежнему выглядела просто обворожительно. Не видеть и не признать этого было нельзя.

Сара наблюдала, как взгляд вошедшей юной леди скользнул по комнате. Она сразу заметила все: светло-голубые обои, мраморный камин, столик для игры в карты и шахматы и темно-синюю обивку резной мебели. Наконец ее глаза остановились на Эзме.

– О, леди Эзме, как приятно вновь видеть вас вот так, а не в толпе на балу, – сказала мисс Стенли, стараясь, чтобы приветствие звучало как можно теплее.

– Да, так действительно лучше, – ответила Эзме, напряженно улыбаясь.

Сара дала распоряжение лакею принести напитки, и тот с поклоном удалился.

И тут леди Стенли с выражением огромного сострадания на лице раскрыла объятия и попыталась заключить в них Эзме, которая от неожиданности попятилась, смотря на пожилую женщину удивленным взглядом.

– О, моя дорогая! Мы уже слышали. И мы пришли, чтобы предложить свою помощь. Все, что потребуется!

– Что слышали? – лицо Эзме ничего не выражало.

– Как что? Ужасную новость о том, что ваша мать исчезла, – подхватила мисс Стенли.

Глаза Эзме округлились.

– И что никто не имеет ни малейшего понятия, куда она пропала, – добавила баронесса.

– Э-э, что? – Эзме с трудом сглотнула. – Кто вам рассказал такое?

Миссис Стенли всплеснула руками.

– Ох, вы знаете, в нашем обществе слухи распространяются так быстро!

Эзме взглянула через плечо дамы на Сару, которая ответила ей мрачным кивком. Они не сомневались, что о пропаже герцогини рано или поздно узнают все, и уже обсудили с Саймоном, как себя вести.

Сара многозначительно взглянула на мягкие подушки дивана. Эзме коротко кивнула и пригласила дам присесть.

– Присаживайтесь, пожалуйста.

– О, спасибо.

Леди Стенли и ее дочь присели на мягкий диван. Обе по-прежнему выглядели соответственно случаю сильно озабоченными. Саре очень хотелось знать, являлось ли это беспокойство искренним. Иначе из мисс и миссис вышли бы хорошие актрисы.

Когда Эзме и Сара заняли свои места в креслах напротив дивана, баронесса наклонилась вперед и сказала:

– Пожалуйста, расскажите мне, что случилось. Я не могу думать ни о чем другом с тех пор, как услышала эту новость.

Эзме дышала глубоко и взволнованно. Она знала, что говорить, Саймон не раз объяснял ей это. Когда она заговорила, слова были сдержанны и осторожны, именно так ее учил герцог.