– Мне нравится целовать тебя, – прошептала Тео минуту спустя, когда губы ее уже стали рубиново-красными.

– Не так сильно, как я люблю целовать тебя, – ответил Джеймс.

Она провела пальцем по его брови.

– Если бы это было правдой, ты бы не отсутствовал целых семь лет.

– Я уже собирался вернуться года через два-три. У меня в каюте хранилась кипа тканей для тебя, которые я конфисковал у пиратов. Я все время мечтал о тебе. Все время придумывал, что должен сказать после того, как ты подслушала тот мой разговор с отцом. В конце концов я решил, что мне следовало запереться с тобой в спальне и заниматься любовью до бесчувствия.

На губах Тео промелькнула улыбка.

– В то время это бы не сработало.

– Возможно. Но если бы я вернулся года три спустя, тогда как?

Тео провела кончиком пальца по его татуировке.

– Тогда – вполне возможно. Почему же ты не вернулся?

– Отец умер, а меня с ним не было.

– О, понимаю… – Она коснулась поцелуем цветка на его щеке.

– Я почувствовал себя так… будто свалился с утеса, – пробормотал Джеймс, поморщившись. – Да, я знаю, мой отец был глупцом и мошенником. Но я старался не обращать внимания на его нелепые махинации. Когда же покинул Англию, то подумал: «Какое блаженство, что я никогда его больше не увижу. Ведь он променял мое счастье на украденные деньги». Да, тогда я так думал.

– А потом?…

– А потом я почти не сомневался: отец, умирая, очень горевал, потому что не знал, жив я или нет. По-своему он любил меня.

Тео опустила глаза.

– Он перед смертью спрашивал обо мне? – со вздохом спросил Джеймс.

Жена провела ладонью по его щеке.

– Да, спрашивал. И я сказала, что ты ненадолго вышел, но обязательно будешь у него, когда он проснется. Он заснул с улыбкой на губах. И больше не проснулся.

Джеймс молча кивнул. Ему не сразу удалось овладеть собой. Наконец он проговорил:

– Отец действительно был дураком… Но он любил меня. Я был его единственным ребенком. И его единственной связью с моей матерью. Ее он тоже любил, хотя и говорил, что это был брак по расчету.

Тео кивнула. Затем, склонив голову, снова коснулась губами его татуировки.

– Не знаю, что со мной случилось тогда, – продолжал Джеймс. Он обхватил ладонями ягодицы жены, крепко прижимая ее к своим бедрам. – Наверное, я сошел с ума. Я обрил голову. Завел любовницу, а затем еще двух Я сам себе казался таким презренным негодяем, что счел за лучшее изменить тебе, чем вернуться в Англию.

Следующий поцелуй Тео пришелся в его губы. И он вновь заговорил:

– Я убил Джеймса Рейберна, стал Джеком Ястребом и поклялся, что никогда не вернусь домой.

– А потом, когда тебе перерезали горло, ты передумал?

– Да, – кивнул он. Правда вертелась у него на языке, но Тео еще не была к ней готова. – Когда я вопреки всем опасениям выжил, то осознал, что хочу вернуться домой. Конечно, к тому времени мы с Гриффином стали преуспевающими каперами. У меня на корабле скопилось много пиратских сокровищ и еще больше – в различных банках по всему свету. Но мне хотелось вернуться в Англию и не подвергаться опасности каждый день.

– А в завершение твоей карьеры на море, – сказала Тео улыбаясь, – британское правительство скорее наградит тебя за доблестную службу империи, чем арестует за пиратство.

– Да, верно, – согласился Джеймс, и чувство безграничного умиротворения наполнило его сердце.

– Тебя ведь могли убить, когда ты освобождал рабов, – заметила Тео. На лице ее появилось необычайно торжественное выражение, и она добавила: – Я горжусь тем, что я твоя жена.

Джеймс рассмеялся, привлек жену к себе и впился страстным поцелуем в ее губы. Когда же они оба начали задыхаться, он чуть отстранился и сказал:

– Дейзи, когда занимаешься любовью, совсем не обязательно делать то, что тебе не нравится. Потому что есть много такого, что тебе понравится.

Тео прикусила губу.

– Тебе понравилось, как я ласкал тебя в ванне? – спросил Джеймс, немного помолчав.

К его удивлению, жена с улыбкой ответила:

– Только идиотке не понравилось бы.

– И тебе нравится целовать…

– Тебе снова повторить, что я не идиотка? – перебила Тео.

– Я больше никогда не попрошу тебя расхаживать по дому без панталон, – сказал Джеймс.

– А почему ты просил меня об этом? – Тео смотрела на него с неподдельным любопытством.

– Я безумно желал тебя. И меня опьяняло сознание того, что ты отвечаешь мне взаимностью. Мной овладела довольно странная идея… Я решил, что мы будем заниматься любовью повсюду – на лестнице, в буфетной, на подоконниках… И это было бы гораздо легче исполнить, если бы на тебе не было панталон. Нужно было бы просто задрать твою юбку. Глупо, конечно, но о подобных вещах мечтает каждый молодой человек.

Палец жены снова стал скользить по его татуировке, и это было очень приятно, однако же… Джеймс начинал чувствовать, что теряет рассудок. Сделав над собой усилие, он попытался обуздать свое вожделение, так как понимал: если Тео почувствует, как он возбужден, она тут же выскочит за дверь.

– Каждый молодой человек?… – переспросила Тео, нахмурившись.

Джеймс кивнул и тут же сказал:

– И еще мне хотелось поцеловать тебя в твое сладкое местечко. Черт, я хотел поцеловать там и Беллу, но она никогда не разрешала. Но ты, Дейзи, гораздо лучше, чем она. Ты вся такая мягкая и розовая и такая приятная на вкус…

– Не Дейзи, а Тео, – поправила она, но в голосе ее звучала нежность.

– Ты должна помнить, что мне тогда было всего лишь девятнадцать, и я представления не имел о том, что делают и чего не делают женатые пары, пока мой отец не сболтнул. Мужчины редко говорят о подобных вещах. К тому же я был не из тех, кто заводит близкую дружбу с другими мальчиками.

Тео молча кивнула, а Джеймс продолжал:

– Но поверь, я бы никогда не попросил тебя о том, что могло бы тебя унизить. А когда ты предложила поцеловать меня в библиотеке… О, это был самый сладостный момент в моей жизни. Мне и в голову не пришло отказаться. Я бы разделся посреди Кенсингтон-сквер, если бы ты меня об этом попросила. Я безумно любил тебя, но в то же время меня неудержимо влекло к твоему телу…

– Значит, все это было так же ново и для тебя тоже?

– Да, конечно. Ведь Белла была моей любовницей… приблизительно около месяца. Она позволяла мне немного позабавиться ее грудями, а затем наступало время делать то, за что я ей платил. Вот и все.

– Боже мой… – прошептала Тео.

– Мне даже не нравились ее груди, они вызывали у меня чувство, будто я могу утонуть в этом изобилии плоти. В то время как твои… Ты ведь знаешь, как я относился к твоим грудям…

Ему нравилось видеть улыбку в глазах Дейзи. Настолько нравилось, что он готов был на все – только бы почаще вызывать у нее такую вот улыбку. Но кое-что по-прежнему его беспокоило, и он знал, что должен признаться в этом, прежде чем сможет заняться с ней любовью.

– Я должен кое-что сказать тебе, Тео… Тебе это не понравится.

– О-о… – Улыбка в ее глазах с быстротой молнии сменилась унынием.

– Я сказал Гриффину, что уложу свою жену в постель раньше, чем он свою.

Тео отстранилась от него, привстав на колени.

– Что?! – воскликнула она.

– Мы с Гриффином заключили пари, и я…

– Я это уже слышала. Но зачем, почему?… – Тео пристально смотрела на него, смотрела с явным неодобрением. Но она не ужаснулась – он ясно видел это. Да-да, не ужаснулась.

– Потому что я идиот. Выдумывал причину добиваться тебя. Но правда состоит в том, что я просто хотел вернуть тебя, Дейзи. Я вернулся домой из-за тебя.

Тео невольно вздохнула. Все было так сложно… Джеймс сказал, что хочет ее. Но он заключил это глупое пари… Тео обхватила колени руками, внезапно осознав, что простыня давно соскользнула с нее и она оставалась какое-то время совсем обнаженной, даже не замечая этого. «Как странно… – думала она. – Действия, казавшиеся совсем недавно в высшей степени унизительными, теперь уже не выглядят таковыми». Конечно, она прекрасно понимала, что произошло. Она снова глупо и безнадежно влюбилась. Попалась как мышь в мышеловку.

Джеймс тем временем говорил:

– Ты будешь рада узнать, что теперь я могу помочь тебе в управлении поместьем. Ведь я управлял всеми финансами – и своими, и Гриффина.

– Банковскими счетами?

– Золотом, – ответил он, прислоняясь спиной к изголовью кровати. – А также драгоценностями и банковскими счетами в разных странах.

Тео слезла с кровати и осмотрелась.

– Какой беспорядок, – сказала она, указав на остатки их «пикника».

Джеймс молча пожал плечами, а его жена спросила:

– Может, хочешь еще чего-нибудь?

– Да, разумеется.

– Я имею в виду – из еды, – уточнила Тео.

– Нет, не надо.

– Вот и хорошо. – Тео собрала тарелки и аккуратно сложила их на туалетный столик. Затем отправила туда же винную бутылку и бокалы, а также салфетки и маленькие пирожные, к которым они не притронулись.

– Пора тебе заняться делом, – сказала она Джеймсу.

Он тут же скатился с кровати, говоря себе, что ему придется скорее всего провести большую часть жизни, исполняя приказания жены. И застилая постели. Но все это не имело значения. Он не променял бы ни один из ее приказов на минуты пиратской свободы.

– Теперь нам нужно расправить эту простыню, – объявила Тео.

Джеймс внимательно посмотрел на нее.

– Думаю, нам с тобой следовало бы отправиться на тот остров, которым мы владеем, и жить в хижине, где нет колодца – только один ручей. И там вообще нет никаких простыней.

– Нет, туда не стоит… Если ты станешь с той стороны, Джеймс, мы сможем снова все как следует расправить.

Он подчинился.

– Что теперь?

– А теперь мы можем снова взять одеяло и…

– Да, понял. А что потом?

Тео подняла на него взгляд, и выражение ее глаз вызвало прилив жара у него в паху.