У Тео затекли ноги от долгого сидения на низенькой скамейке, и она встала. Амелия часто сидела здесь за шитьем, ожидая, когда хозяйка закончит принимать ванну. Скамейка стала бы намного удобнее с мягким сиденьем. Тео взяла это на заметку.

– Нам придется жить практически как дикарям следующие несколько дней, – сказала она, меняя тему. – Но новый опыт всегда заслуживает внимания.

Джеймс коротко рассмеялся. Прежде чем Тео успела остановить его, он пересек комнату, подхватил ее на руки и прижал к груди.

– Ты должен прекратить это! – воскликнула она. Но Джеймс уже распахнул ногой дверь в ее спальню.

Было очень непривычно находиться на руках у мужа. Она прежде не замечала, что его плечи и руки теперь перевиты крепкими мускулами. Или замечала?…

– Дейзи, дорогая, ты и впрямь думаешь, что мы будем жить как дикари? У них ведь не бывает таких великолепных спален, как у тебя. Не говоря уже об остальном доме…

Да, конечно, ее комната была роскошно обставлена. Особую элегантность придавали ей занавеси из венецианского шелка.

– Но у нас нет слуг, – возразила Тео. – Жить без слуг ужасно неудобно. Не окажешь ли мне любезность… Опусти меня на пол, пожалуйста.

– Нет еще, – ответил Джеймс. – Мне нравится тебя держать. – И тут он сделал нечто странное: опустил голову и поцеловал ее в нос.

Поцелуй был нежнейший, как прикосновение крыльев бабочки, и такой же мимолетный. Но все же он вызвал дрожь во всем ее теле, и Тео вдруг увидела их обоих – элегантного молодого мужа, каким Джеймс был семь лет назад, и нынешнего гиганта-пирата. Причем было ясно: в любой момент у него наверняка появится это голодное выражение в глазах.

Тео начала вырываться.

– Отпусти меня! – закричала она.

И он отпустил.

– Так вот что я пытаюсь тебе сказать… – выпалил он, прежде чем Тео успела заговорить. – Я уже не так молод, как тогда, Дейзи. И у меня больше не возникает… странных и неудержимых желаний. Но я хочу заниматься любовью с моей женой. Хочу иметь детей. Кстати, хочешь узнать точно, сколько всего женщин было у Джека Ястреба?

– Нет, – буркнула Тео.

– Три, – сказал он. – Только три. И много месяцев, целых восемь, отделяло один день свидания от другого, когда я встречался с какой-либо из моих любовниц. Вот кем они были: не возлюбленными, а любовницами. В прошлом же году я не спал ни с одной, – продолжал он в задумчивости. – Мы с Гриффином отправились в Китай, а затем, уже на пути в Индию, нас атаковали. У меня ушли долгие месяцы на то, чтобы оправиться после ранения в горло.

Тео взглянула на его шрам и содрогнулась.

– Ты слышала, что я сказал, Дейзи?

– Ты не такой распутник, как описывал сыщик с Боу-стрит, – заметила она.

– Вместе с умением сдерживать ярость приходит умение контролировать желание. Нельзя добиться одного без другого.

– Почему?

Он пожал плечами:

– Могу сказать только следующее: не имею особой склонности к пылкой страсти. И я определенно не хочу заниматься любовью в гостиной… или вообще где-нибудь, кроме спальни, – и чтобы при полном уединении, под пологом уютной кровати.

– А я вовсе не желаю заниматься любовью. – Тео взглянула на мужа украдкой, чтобы понять, правду ли он говорил.

– Как я уже сказал, я хочу иметь детей. И хочу, чтобы ты была рядом, Дейзи. Я полностью контролирую свои аппетиты. И поверь, я больше никогда не изменю тебе. У меня никогда не будет любовницы.

Тео почувствовала, что искра надежды затеплилась в ее душе. Ах, как было бы приятно снова вернуть Джеймса, если бы только не приходилось беспокоиться об этих постельных делах.

Но она не вполне ему доверяла и откровенно сказала об этом.

Джеймс со вздохом пожал плечами, а Тео подумала, прикусив губу: «Может, я ошиблась? Может, он на самом деле предпочитает пышные формы этих своих любовниц? И если так… Тогда со мной будет держать себя в руках, потому что привык к другим женщинам».

– Я могу доказать, – заявил Джеймс.

– Можешь?

Он тут же кивнул:

– Принимай ванну, а я буду исполнять роль твоей служанки. Тогда убедишься…

– Нет-нет!

– Почему? Ты ведь знаешь, что я никогда не стал бы принуждать тебя к чему-либо. Ты должна это знать. – Он встретился с ней взглядом. – Может, я и женился на тебе под фальшивым предлогом, но я никогда не говорил тебе того, чего не думал. Когда мы занимались любовью, я говорил тебе все, что было у меня на сердце.

– Допускаю, что это правда.

– Я даже пел для тебя!

Тео рассмеялась. Ужас, прозвучавший в его голосе, напоминал прежнего Джеймса. Что ж, если он и впрямь не собирался разжигать все эти эротические глупости, тогда она совсем не против остаться его женой. И даже сможет смириться с татуировкой и всем остальным…

– Ты снова отрастишь волосы?

– Если хочешь. – Он нахмурился. – Но никакого пения! Я больше не могу петь.

– Я слышу это. – Ей стало грустно, но Джеймс улыбался. Так что она была единственной, кого это печалило.

– Я хочу детей от тебя, – повторил он, и она увидела искренность в его глазах. – Хотя ты стала жесткой, как изгородь из кольев, ты все еще мой ближайший друг, и я восхищаюсь тобой, Дейзи. И кто знает, может быть, ты со временем научишься расслабляться…

– Нет, ни за что! Ты это поймешь, если поживешь со мной некоторое время. В моей жизни все упорядочено и все продумано, так что мне не приходится что-либо в ней менять.

Джеймс молча пожал плечами, а Тео тихо сказала:

– Хорошо. Верю тебе на слово.

Он улыбнулся и сбросил сюртук.

– Джеймс, что ты делаешь?!

– Раздеваюсь. Ты увидишь, говорю я правду или нет. – Ответ был вполне разумный, и в то же время это было чистейшим безумием.

– Но ты не можешь… вот так просто снять с себя одежду… О господи! Еще один шрам?! – Тео подступила к мужу. Этот шрам начинался у правого плеча и пересекал живот, резко выделяясь белым натянутым жгутом на загорелой коже цвета темного меда.

– Штык, – с беззаботной улыбкой ответил Джеймс.

Он наклонился, снимая сапог, и перед Тео открылось его мускулистое плечо, плавно переходившее в могучую спину. Он был прекрасен. То есть он по-прежнему был прекрасен, и у Тео прямо-таки чесались руки от желания прикоснуться к нему.

– А вот и еще один! – воскликнула она, увидев длинный белый рубец у пояса.

– Сабельный удар, – пояснил Джеймс, скидывая второй сапог, а следом и чулки. – Сувенир от глупого француза, вообразившего, что он дерется на дуэли. Я пристрелил его.

– Сколько раз тебя едва не убили? – спросила Тео, ощутив дурноту и сознавая, что голос выдает ее.

– Только раз, – беззаботно ответил герцог и взялся за ремень бриджей.

– Подожди! – воскликнула Тео, но почему-то в голосе не чувствовалось решительности.

Без колебаний стянув с себя бриджи, герцог предстал перед женой во всей своей красе. «Он стал гораздо крупнее, – мысленно отметила она. – Да-да, он не был таким огромным семь лет назад». Тео отвела глаза и сказала как бы с некоторым осуждением:

– Я думала, ты умеешь контролировать свою похоть… – Один только вид его заставил ее насторожиться, и она готова была ринуться в другую комнату.

Но взгляд Джеймса по-прежнему оставался спокойным и невозмутимым.

– Ошибаешься, умею, – возразил он.

– Тогда – почему? – Она кивнула на его восставшую плоть.

– Ах, это?… – Джеймс ухмыльнулся. – А ты что, помнишь, как должно быть?

– Да, помню. Надо, чтобы висело.

– Висело?… – Джеймс изобразил удивление. – Но разве ты когда-нибудь видела у меня нечто подобное?

Тео со вздохом ответила:

– Нет, наверное. Но я уверена, что так, как сейчас, быть не должно.

– Я все время на взводе, – заявил Джеймс. Он отвернулся и снова направился в ванную комнату.

Тео смотрела ему вслед в полном замешательстве. Его ягодицы были того же цвета темного меда, что и руки. Но как такое возможно? Она отчетливо помнила, что его зад раньше был молочно-белым, а теперь… Теперь он стал более выпуклым и совсем другого цвета. Словно Джеймс загорал на жарком солнце совсем без одежды.

Любопытство заставило Тео последовать за мужем. А он уже в третий раз накачивал горячую воду в ванну, то и дело проверяя пальцем температуру.

– Так какую воду ты предпочитаешь?

– Не слишком горячую, – ответила Тео и тут же подумала: «Ведь любая из этих ран могла бы убить его, если бы он подхватил инфекцию».

– Твои раны когда-нибудь воспалялись? – спросила она.

– Несколько раз, – ответил Джеймс, не оборачиваясь.

Ледяная дрожь пробежала по спине Тео. Уж она-то знала, что такое инфекция. Она потеряла одну из своих посудомоек, когда бедняжка порезала палец. А один из рабочих с фабрики керамики умер, когда случайно обжегся.

– Ты мог умереть… – Тео подошла к мужу. Она была довольно высокой женщиной, но возле него чувствовала себя совсем маленькой и хрупкой, что было просто смешно, потому что никто никогда не назвал бы ее хрупкой.

Джеймс выпрямился и улыбнулся ей, отчего мак под его глазом чуть шевельнулся – словно это был настоящий цветок, трепетавший под легким ветерком.

– Наверное, мог, но ведь не умер. Похоже, я здоров как бык. Как тебе вода?

Тео наклонилась и опустила в воду палец. Вода была в самый раз.

– Вы дадите мне вон ту простыню, ваша светлость? – Она снова с опаской покосилась на его орудие, торчавшее именно так, как и всегда, если верить его словам. Когда же Тео перевела взгляд на лицо мужа, оказалось, что он смотрит на нее совершенно равнодушно, даже вроде бы со скукой. – Ладно, хорошо… – пробормотала она. Что ж, всем известно, что мужчины ужасно похотливы; мужчина не способен сдержаться при одном лишь взгляде на женские груди. Хотя… Если женские груди слишком маленькие и если женщина слишком худа и не отличается пышными формами, то, возможно…

Тео вздохнула и сбросила простыню. Она больше не станет стесняться собственной внешности. Она ведь уже знала: если притвориться лебедем, то можно одурачить очень многих. Хотя, вероятно, не без одежды.