— Я не собираюсь благодарить тебя, старый ты скряга!

— И не надо.

Николас зашагал прочь, не оглядываясь.

— Эй!

Николас остановился с величайшей неохотой. Обернулся.

— Это правда, что ты женишься на леди Поппи Смит-Барнс? — угрюмо спросил Фрэнк.

Николас, помедлив секунду, ответил:

— Да.

— Она лакомый кусочек, я и сам бы не прочь ее отведать.

— Не вышло бы, Фрэнк, за такое поползновение я бы тебя убил. И я изувечу тебя, если ты еще хоть раз скажешь о ней дурное слово.

Фрэнк прищурился, потом, быстро оглядевшись в поисках возможного пути к бегству, подбросил на ладони мешочек с деньгами и заявил:

— Первым долгом я на эти денежки возьму себе шлюху, а в постели с ней буду воображать, что со мной леди Поппи Смит-Барнс.

Николас остановился и глубоко втянул в себя воздух.

«Ты не убьешь собственного брата», — слова родителей эхом прозвучали у него в голове.

Но пока он шел к Олбани, его обуревала злость на самого себя, ибо он сцепился с таким убогим идиотом, как его братец. Единственное, что вынуждало его помогать Фрэнку, была память о выражении на лице у отца, когда тот заговаривал о своем старшем брате, дяде Трэдде.

Отец Николаса Джеймс нуждался в своем брате.

Незадолго до конца жизни герцог попросил Николаса проводить его на берег моря.

— Мы пытаемся отрицать это, — говорил ему Джеймс, пока они вдвоем смотрели, как волны набегают на берег, — однако кровь сильнее, нежели любая обида или отчужденность. Не важно, насколько необратимо или, как в твоем случае с Фрэнком, ощутимо это отчуждение, оно привносит в твое существование невыразимую тоску. Меня она никогда не покидала. Извлеки урок из истории моей жизни, Николас, тогда ты сможешь обрести хотя бы видимость покоя.

И Николас понял, что не мог бы — и не хотел бы — предоставить Фрэнка самому себе, как это сделал дядя Трэдд по отношению к его отцу.

Тем более что Фрэнк в нем нуждался.


Глава 10


Поппи была поймана. Она официально помолвлена. О ее обручении с герцогом Драммондом появились сообщения в утренних газетах. Каждая унция ее существа изъявляла протест по этому поводу, ведь совершенно ясно, что…

Она хотела бы выйти замуж только за князя Сергея.

Ошеломлённая и подавленная, Поппи отшвырнула газету. Ведь ей всегда удавалось отказаться от помолвки.

Прошедшей ночью она спала так плохо, что поднялась с постели, когда луна еще высоко стояла в небе, и уселась у окна, слушая звуки Лондона и время от времени делая глоток перестоявшегося пунша, который тетя Шарлотта оставила у дверей ее спальни.

Ох, ну что за глупость! Какие-то глоточки! Она выпила весь напиток за двадцать минут, сильно опьянела и, распахнув окно во всю ширь, прокричала в сумрак ночи:

— Будь проклят, Драммонд! Чтоб тебе сгореть в аду!

Поппи проделала это дважды до того; как ее отец собственной персоной решительно вошел в спальню и захлопнул окно.

И вот теперь она сидела в гостиной лорда Дерби вместе с двумя своими лучшими подругами, и обе они не решались посмотреть ей прямо в глаза.

Сама она тоже отводила взгляд в сторону. Проклятый пунш, это все из-за него…

— Не могу поверить, что вы обе улыбались, когда он делал мне предложение, — заговорила Поппи, направляясь поближе к камину и ступая как можно осторожнее из-за боли в своей несчастной голове. — И тетя Шарлотта тоже. Она отказалась от объяснений, сказала, что у нее боли в желудке.

— Я ничем не могла помочь, — возразила Элинор, опустив голову. — Вы оба выглядели восхитительно. Возможно, все дело в освещении. Свечи отбрасывали на тебя такой таинственный свет, что сцена казалась… м-м… волшебной.

Беатрис покачала головой и сказала:

— Я тоже не знаю, что на меня нашло. В тот момент, когда он поцеловал тебя, мне почудилось, будто все волшебные сказки обернулись правдой. Потом я снова пришла в себя. И осознала, что он… загнал тебя в угол:

— Кто вообще знал, что герцог Драммонд вовсе не легенда? — вспыхнула Элинор.

— Вот именно! — Поппи всплеснула руками. — Он сражается с огромными морскими чудовищами. Он безумный, ужасающий, злобный и…

Она целовала его. Целовала чуть ли не до потери сознания.

— Не бойся, — попыталась успокоить ее Беатрис. — Несмотря на это ужасное объявление в газете, мы, члены Клуба Старых Дев, уж как-нибудь поможем тебе избавиться от этого.

— Мы знаем, что если бы ты и выбрала кого-то в мужья, так только князя Сергея, — добавила Элинор.

— Но как? — сказала Поппи. — Какие у меня возможности избавиться от этой помолвки?

— Париж исключается, — провозгласила тетя Шарлотта, входя в комнату и усаживаясь на самое удобное место, попросив Элинор освободить его. — Твой отец наложил запрет. Лорд Дерби роздал всем слугам деньги, с тем чтобы они доносили ему, если кто-то примется готовить чемоданы к отъезду. А на самом деле у нас и не осталось никаких дорожных сундуков. Он пожертвовал их на нужды благотворительности. Конфисковал наши деньги на булавки и даже запер в свой сейф все наши драгоценности. Мы обязаны просить у него разрешения надеть их перед каждым выездом в свет, и нас непременно должны будут сопровождать выездные лакеи за исключением тех случаев, когда при нас находится Драммонд.

— Это еще не самое худшее. — Поппи уселась в кресло рядом с теткой. — Драммонд заявляет, что если я убегу, а он меня поймает, то мы с ним обвенчаемся в тот же день или будем жить во грехе до тех пор, пока не придет специальная лицензия.

— Он так и сделал? — Тетя Шарлотта протянула эти слова с коротеньким смешком. Коротеньким злым смешком.

Поппи покачала головой:

— Что-то явно не так. Что-то произошло со всеми вами такое.

— Уверяю тебя, племянница, — перебила ее тетя Шарлотта, заговорив в самом высокопарном тоне, — я не забыла, что князь Сергей — единственный мужчина, который почти полностью соответствует твоим требованиям и стал поводом для твоего отказа от соблюдения правил Клуба Старых Дев. — Она прищурилась и продолжала: — Суть в том, что Драммонд относится к той категории мужчин, которые настораживают любую Старую Деву: он опасен. Ибо может сделать так, чтобы Старая Дева забыла… — Тут она прищелкнула пальцами. — Да, забыла все до единого правила Старых Дев.

Господи, да ведь она права! Стоило Поппи подумать о том, как герцог ее целовал, и ее стародевичьи коленки с дрожью подогнулись. Но сказать об этом вслух она, разумеется, не могла себе позволить.

Она привлекла тетушку к себе и прошептала ей на ухо:

— Вы самая лучшая дуэнья, какую только может пожелать себе девушка.

И все же какая-то часть души Поппи желала, чтобы ее дуэнья была человеком более проницательным и опытным в чисто житейском смысле слова. И могла просветить ее в области тех греховных дел, какими она занималась с герцогом Драммондом прошедшим вечером, подсказать, как избежать подобного в дальнейшем и осуществить план обретения Сергея даже в такой опасной ситуации.

Вдруг послышался громкий стук в дверь дома, сопровождаемый чьим-то требовательным голосом и собачьим лаем.

В гостиную вошел Кеттл и объявил:

— Княгиня Наташа и ее собачки желают видеть вас, леди Поппи.

Поппи обменялась удивленными взглядами с тетей и сестрами по Клубу Старых Дев.

— Проводите их сюда, Кеттл, — сказала она, не зная, что и подумать.

Вошла Наташа в потрясающе элегантном утреннем платье светло-зеленого цвета с высоким кружевным воротником; на плечи наброшен широкий шарф из тонкого, полупрозрачного шелка. На руках она держала двух собачек породы корги, одна из которых была слепой на один глаз.

Поппи встала, коленки у нее слегка подрагивали.

— Это большая честь с вашей стороны, княгиня.

— О да, большая честь, — сочла нужным добавить Элинор.

Беатрис незаметно ткнула подругу рукой в бедро.

Поппи сделала шаг-другой вперед, заслонив собой и ту и другую, в то время как Наташа окинула взглядом комнату с таким видом, будто за исключением Поппи здесь никого не было, а между тем тетя Шарлотта взирала на княгиню округлившимися в изумлении глазами.

— Я надеялась на исключительно личную аудиенцию, — проговорила княгиня с мягким, но весьма заметным русским акцентом.

— О, сделайте одолжение, — произнесла тетя Шарлотта, взяла свою чашку и удалилась.

Беатрис и Элинор последовали ее примеру и, тоже прихватив с собой чашки с чаем, вышли из гостиной.

— Подождите! — окликнула их Поппи, но дверь в комнату захлопнулась, и она осталась наедине с княгиней и двумя ее собачками.

Наташа уселась на канапе вместе со своими любимцами.

— Итак, — заговорила она, — вы опять ведете себя таким же образом.

— Каким, позвольте узнать?

— Таким же, как прошлым вечером, когда вы украсили прическу цветами ромашки. Ради того, чтобы привлечь к себе внимание, хотя, по сути дела, для вас же было бы лучше остаться менее заметной в толпе гостей.

— Менее заметной?

— Мало кто из нас не стремится блистать в высшем свете, и вы не относитесь к такому меньшинству. Но не отчаивайтесь. Ведь вы собираетесь выйти замуж за герцога Драммонда, и нет сомнения, что он увезет вас в свое поместье на севере, где вы станете покорной супругой в полном соответствии с вашим долгом.

Поппи ощутила вспышку раздражения. Она вовсе не желала быть покорной женой кому бы то ни было. Стоило бы дать понять, что она не собирается выходить замуж за герцога. Однако допустимо ли это?

— Да, — заговорила Поппи с некоторым сомнением в тоне. — Мы обручились, но вы же знаете, мало ли как в таких случаях оборачивается дело. Не стоит слишком далеко заглядывать в будущее… Не хотите ли чаю?