«Ага, так тебе и надо!» – не без злорадства отметила про себя она. Стало быть, этот, казалось бы, непробиваемый, железный человек тоже имеет свои слабости…

Луизе снова вспомнилась, как Натан, обычно с удовольствием проводивший время в обществе сестер, стоило кому-нибудь из них начать музицировать, сразу же старался под каким-нибудь предлогом улизнуть из дому. Дядя, все-таки иногда навещавший их в Уэйбери, тоже находил игру племянниц отвратительной. Что ж, коли и герцогу Дрейкстоуну игра Лилиан режет уши, Луизе остается только порадоваться, что есть повод лишний раз подействовать ему на нервы.

– Я правильно понял, мисс, – спросил вдруг герцог, – что ваша сестра Гвен собирается выезжать в свет уже в этом сезоне?

– Да, – отвечала Луиза, снова вспомнив о том, что ей пришлось послать дяде аж три письма, прежде чем он наконец соизволил приехать в Уэйбери и обсудить детали переезда в Лондон ради того, чтобы представить Гвен на ярмарке невест.

С тех пор как погиб Натан, забота о сестрах целиком легла на плечи Луизы. Что же до дяди, то он практически сразу дал ей понять, что не горит желанием обременять себя подобными хлопотами. Но для того чтобы переложить их на плечи герцога Дрейкстоуна, сначала нужно было выдать Луизу за него замуж. Хотя Луиза неоднократно и недвусмысленно заявляла о своем нежелании выходить за его светлость, дядя ни о чем и слышать не хотел.

И Гвен дядюшка был не прочь поскорее сбыть с рук, но в то же время ему совсем не хотелось брать на себя заботу и расходы на новые платья для нее, экипажи и балы. Луизе стоило большого труда заставить наконец несговорчивого старика перевезти все семейство в Лондон.

Однако, как бы то ни было, герцогу Дрейкстоуну все это знать было ни к чему.

– Но если так, то не мешало бы позаботиться о том, чтобы нарядить ее как следует, по последней моде, – произнес герцог.

К чему вдруг его светлость это сказал, Луиза не знала, тем не менее ответила:

– Ну, в общем-то да…

– Я могу посоветовать, – герцог слегка склонил голову, – кому из влиятельных людей здешнего света ее следовало бы представить, если вы хотите…

– Ваша светлость, – прищурилась Луиза, – я не поняла: у вас есть какие-то планы относительно Гвен?

– Собственных – никаких, – нахмурился он.

– Что ж, – облегченно вздохнула она, – слава богу, потому что жениться на Гвен я бы вам все равно не позволила.

Герцог шагнул к ней. Взгляд его был мрачнее тучи.

– Послушайте, мисс Прим, – произнес он сурово, – если бы я вдруг захотел жениться на вашей сестре, вы никак не смогли бы этому помешать!

Луиза молчала. Как ни неприятно было ей признавать это, в глубине души она понимала, что его светлость, к сожалению, прав: власти и влияния в обществе у него гораздо больше, чем у нее.

– Может, и не смогла, – проговорила она наконец. – Но, уж поверьте, приложила все усилия, чтобы хотя бы попытаться!

– Оставим этот разговор, мисс Прим. Я вовсе не собираюсь свататься к вашей сестре. Скажите лучше, как я могу посодействовать ее успеху в обществе?

– Вопрос успеха Гвен в обществе вас совершенно не касается, ваша светлость. Так что оставим и этот разговор. Чем дальше вы будете держаться от нее, тем больше это будет способствовать ее благополучию!

– Вопрос ее благополучия касается меня самым непосредственным образом хотя бы потому, что заботу о нем возложил на меня ваш дядя.

– Мой дядя? – Луиза была удивлена и напугана. – Что же он такое сказал или сделал, что заставил вас…

– Вам этого знать не нужно.

– Что бы там ни было, я все равно продолжаю настаивать, что забота о Гвен не ваше дело.

– Прежде чем покинуть Англию, ваш дядюшка официально, оформив все соответствующие документы, сделал меня вашим опекуном и опекуном ваших сестер, возложив тем самым всю заботу о вашем и их благополучии на меня.

Луиза вдруг почувствовала себя так, словно ей придавило грудь огромной железной плитой.

– Мой дядя уехал из Англии и оставил всех нас на попечение вашей милости? – пробормотала она.

– Вы не ослышались, мисс.

– Я не верю ни единому вашему слову!

– Вы хотите сказать, я все это выдумал?

– Нет, но… Я ничего не знала об этом!

– Не знали, что он решил отдохнуть за границей и переложил заботу о вас и ваших сестрах на меня?

– Нет.

Сердце Луизы бешено колотилось, но она постаралась взять себя в руки.

– Признайтесь: это вы подговорили его так поступить? – поинтересовалась она.

– До сего момента я был уверен, что вы подговорили его.

– Я? С какой стати?

– Я полагал, вам самой не терпится выйти за меня замуж!

– Замуж за вас? Я не вышла бы за вас замуж, даже будь вы весь сплошь золотым или бриллиантовым! Как только мы приехали в Лондон, я вдруг получила письмо от дядюшки, в котором тот заявлял, что уехал из столицы. Но о том, что он покинул страну, я не знала! Оставил нам единственную служанку, миссис Трампингтон… Она уверяет, что понятия не имеет, куда он уехал, и у меня нет основания ей не верить.

– Вы хотите сказать, что вы с сестрами приехали в Лондон совсем одни?

– Не совсем. Нас сопровождала мисс Киндред, которая давно живет в нашей семье в качестве гувернантки. Когда-то она была моей гувернанткой, теперь вот – младших девочек…

– Я полагаю, – герцог сдвинул брови, – Гвен понадобится компаньонка, чтобы сопровождать ее на балах. Об этом ваш дядя тоже не позаботился?

– Как написал дядя в письме, на роль компаньонки для Гвен он назначил сестру своей жены, некую миссис Рамону Колтраст. Но, когда мы приехали сюда, никакой миссис Колтраст мы не обнаружили, и до сих пор она еще не дала о себе знать…

– Мне приходилось встречаться с этой Колтраст, – сухо произнес герцог. – Такой компаньонки я бы и врагу не пожелал!

– Что ж, а я не пожелала бы врагу такого опекуна, как вы! – не скрывая своего презрения, парировала Луиза.

Игра Лилиан, совсем не попадавшей в такт, вдруг начала действовать на нервы ей самой, и Луиза попросила, стараясь говорить в самой вежливой манере:

– Лилиан, не будешь ли так любезна попросить миссис Трампингтон принести абрикосовых пирожных?

– Хорошо, сестренка! – обрадовалась та и отправилась исполнять ее просьбу.

Луиза снова перевела взгляд на герцога, не зная, на кого злиться больше: на самого Дрейкстоуна или на дядюшку, назначившего ей в опекуны этого прожигателя жизни. Сначала ушли в мир иной ее родители, затем брат, а теперь, как оказалось, и дядя скрылся неизвестно куда, оставив ее на произвол человека, с которым она до сегодняшнего дня даже ни разу не встречалась!

– То, что мой дядя не склонен обременять себя заботой о нас, для меня давно не новость, – произнесла она. – Но я, признаться, не ожидала, что вы станете поддерживать его в этой нечистоплотной игре. Будь на вашем месте настоящий джентльмен, он бы непременно отказался!

– Ваш дядя не оставил мне выбора, мисс. Но дело даже не в этом. Между прочим, раз уж на то пошло, настоящий джентльмен обязан исполнять свои обещания. Как я уже неоднократно говорил, я поклялся вашему умирающему брату жениться на вас. Свидетелями той клятвы были не менее дюжины джентльменов, и они до сих пор ждут от меня ее исполнения.

– Я не верю ни единому вашему слову! Моего брата уже все давно забыли, не говоря уже о какой-то клятве, которую вы якобы ему дали.

– Вы ошибаетесь, мисс. На протяжении двух лет, что прошли с тех пор, мне буквально ни дня не давали прохода вопросами, когда же я наконец исполню то, что пообещал вашему несчастному брату. Можно подумать, я горю желанием стать опекуном целой оравы детей, которые целыми днями носятся по дому как угорелые и орут как резаные поросята!

У Луизы даже дыхание перехватило от этих слов.

– Резаные поросята? – медленно, с расстановкой повторила она, глядя ему в глаза. – Вы изволили назвать моих сестер резаными поросятами?!

Дрейкстоун пожал плечами:

– А с кем еще прикажете их сравнить? Орут так, словно за ними гонятся все черти ада!

– Вы… вы чудовище! – задыхаясь от гнева, воскликнула Луиза.

– Это комплимент? – как ни в чем не бывало улыбнулся он.

– Оставьте ваши шутки! Обо мне вы можете говорить что угодно, но когда дело касается моих сестер…

Как ни старался герцог держать себя в руках, от взгляда Луизы не укрылось, как скрежетнули его зубы.

– Я не называл их резаными поросятами. Я сказал «как резаные поросята», мисс!

– О своих собственных братьях и сестрах вы тоже позволяете себе подобные выражения, ваша светлость?

– Видите ли, мисс Луиза, у меня нет ни братьев, ни сестер.

– Даже двоюродных?

– Даже двоюродных.

От удивления Луиза заморгала чаще.

– Но… но ведь это ненормально! – пробормотала она.

– Нормально или нет – в моем случае это факт, мисс. Возможно, причина этого в том, что мои мать и отец тоже были единственными детьми у своих родителей. И прежде чем вы меня спросите, есть ли у меня друзья и позволяю ли я себе подобные выражения в их адрес, отвечу: да, есть. Но если бы я назвал их поросятами, они бы просто посмеялись вместе со мной, только и всего…

– Неудивительно, – усмехнулась, в свою очередь, Луиза, – если представить себе, какие у вас друзья! Впрочем, перейдем к делу. К вашему сведению, завтра же я собираюсь обратиться в суд с требованием, чтобы мне и сестрам назначили другого опекуна. И я даже не сомневаюсь, что суд встанет на мою сторону!

– А я уверен в обратном, мисс.

– Уж не хотите ли вы сказать, – Луиза уперла руки в бока, – что собираетесь помешать мне? Интересно, как?

– При чем здесь я? Существует закон, мисс Луиза! Если ваш дядюшка назначил меня вашим опекуном в полном соответствии с законом, то вы не можете менять опекунов как перчатки всякий раз, когда вам заблагорассудится!

– Будем надеяться, что законники все-таки неглупые люди, сэр, и сообразят, кто сможет быть лучшим опекуном для несовершеннолетних девочек: их родная сестра или какой-то повеса, у которого, хотя ему уже исполнилось тридцать лет, до сих пор гуляет ветер в голове!