Амелия, оцепенев, смотрела на Ковентри.

– Значит, вы вдвоем… два герцога… не только решили отправиться в трущобы, чтобы побоксировать, но еще и пили пиво в компании одного из отпетых лондонских преступников?

Она обязательно поговорит с Рафом, когда он вернется, напомнит ему, как он читал им с Джульеттой нотации о том, что нужно следовать приличиям и беречь свою репутацию. Лицемер!

– Хантли, может, и не жалует Гутри, но знает его давным-давно. Он вырос в Сент-Джайлсе.

– Как и я, смею вам напомнить. Мы росли там вместе, не забывайте об этом. Но это нисколько не помешало вам наброситься на меня с упреками из-за того, что я всего лишь оказалась неподалеку от района Сент-Джайлс.

– То была совершенно другая история.

– Да что вы? Наверное, вы говорите так потому, что вам опасности не страшны? В то время как я всего лишь хрупкая женщина, которую согласно правилам приличия следует защищать и которая должна слушаться мужчин, чей разум превосходит ее собственный настолько, что где уж ей, убогой, их понять!

Ковентри вздохнул, потер переносицу и закрыл глаза.

– Мы не могли бы вернуться к более насущным вопросам? Это мы уже обсуждали. Мне не хочется в очередной раз вступать с вами в перепалку.

Раздраженная не на шутку, Амелия откинулась на спинку сиденья и скрестила руки на груди.

– Хорошо.

– Благодарю вас. – Ковентри открыл глаза и пристально посмотрел на спутницу. – Мы говорили о том, как я познакомился с Гутри.

– Это он устраивал для вас поединки? Это благодаря ему ваше лицо до сих пор в синяках?

– Да. Но мы с вами отклоняемся от темы. В очередной раз. Опять. – Герцог впился в нее взглядом, давая понять, что не позволит над собой насмехаться. – Думаю, за приемлемую цену Карлтон Гутри ответит на все вопросы, которые я ему задам.

– Вы хотели сказать «мы ему зададим».

– Нет. – Выражение лица Ковентри стало не просто решительным, а непоколебимым. – Вы отправитесь домой, а я поеду на встречу с Гутри. Позже я заеду к вам, чтобы рассказать о том, что мне удалось узнать.

– Вы высокомерный, деспотичный, своенравный хлыщ! – К удивлению Амелии, герцог улыбнулся, отчего она раздосадовалась еще больше. – Что?

– Когда вы злитесь, вы становитесь еще очаровательней. – Его глаза блеснули. – Это толкает меня на опрометчивые поступки, хотя я прекрасно знаю, что не должен их совершать.

Злость Амелии тут же испарилась, когда она осознала смысл сказанного. Ковентри говорил о поцелуе, и внезапно ей захотелось еще раз оказаться в его объятиях – просто сдаться на его милость… и будь что будет!

– О!

Это все, что она смогла ответить, надеясь на то, что герцог все-таки забудет об осторожности.

– А сейчас вы выглядите просто ослепительно.

– Правда?

Ковентри кивнул и отвернулся к окну:

– Вот мы и приехали.

Его слова стали ударом для Амелии. Он разбудил своими страстными взглядами потаенные глубины ее чувственности и ожидал, что она об этом забудет? Просто выйдет из экипажа и вернется к леди Эверли и Джульетте, как будто ничего не произошло?

В общем-то, ничего и не произошло. Ковентри бросил всего лишь пару слов, но они заставили Амелию отчаянно желать его, отчего она, скорее всего, несколько дней будет сама не своя. А еще эти слова повлияли на ее настроение: она опять почувствовала раздражение. Но поскольку единственный человек, который мог бы изменить ситуацию, не собирался прилагать для этого хотя бы минимальные усилия, девушка позволила ему помочь ей выйти из экипажа и проводить до двери, которую услужливо распахнул Пирсон.

– Я вернусь позже – сообщу о том, что узнал, – пообещал Амелии Ковентри. – Я отлучусь совсем ненадолго.

С этими словами он откланялся, а Амелия осталась, дрожа от неудовлетворенного желания.


Выругавшись себе под нос, Томас вышел из экипажа и, велев извозчику ждать, направился к «Черному лебедю». Какой же он глупец, что признался Амелии в своих чувствах – после этого она стала казаться ему еще более привлекательной. Теперь, зная о его желании, Амелия дала ему понять, что их чувства взаимны: ее рот приоткрылся, ресницы опустились, дыхание участилось. Она была так же возбуждена, как и он. И герцогу пришлось призвать на помощь всю свою силу воли, чтобы не наброситься на девушку прямо в экипаже и не получить то, чего ему хочется. Но он не станет вести себя как мерзавец, даже если у него такие крамольные мысли. Амелия достойна большего. Вот только Томас сомневался, что он именно тот человек, который сможет сделать ее счастливой.

И что же дальше?

Ему удалось отпугнуть двух ее ухажеров, поэтому, если больше никто не проявит к Амелии интереса, ей, скорее всего, не удастся выйти замуж, а ведь Хантли так на это надеялся. Но если кавалер для леди Амелии все же найдется, он тоже наверняка не понравится Томасу и герцог сведет на нет все его попытки на ней жениться. А в таком случае она, вероятно, останется старой девой и… быть может, тогда он предложит ей стать его любовницей. Интересно, Амелия согласилась бы на такое предложение?

Стон слетел с губ герцога, когда он повернул за угол и зашагал вперед, не обращая внимания на зловонные отходы и любопытные взгляды грязных попрошаек, которых встречал по дороге. Даже если бы Амелия и согласилась, Томас понимал, что поступил бы с ней нечестно. Она заслуживает того, чтобы выйти замуж, иметь хорошую семью… детей, которых она будет обожать. Но жениться?.. Неужели он на самом деле свяжет себя с Амелией столь крепкими узами?

Последние пять лет все его мысли были о Джереми. Что бы ни делал Ковентри, прежде всего он думал о мальчике. Черт побери, он так старался обеспечить этому малышу счастливое будущее, но столкнулся с тем, с чем бороться нужно еще отчаяннее.

Возможно, матушка права и ему не стоит сражаться в одиночку? Быть может, Амелия станет ему желанной поддержкой в воспитании Джереми? Она явно его понимает, потому что уже имела подобный опыт со своей сестрой. Амелия доказала, что терпения ей не занимать и в обращении с мальчишкой она способна творить чудеса.

Разумеется, он основывает свои выводы всего лишь на коротком эпизоде; возможно, стоит пригласить к ним Амелию еще раз. Джереми, несомненно, будет в восторге. Ему очень нравилось проводить время в ее обществе, пока Томас не положил конец их веселью. Но сохранит ли Амелия доверенную ей тайну даже от брата и сестры?

Да.

Ковентри не сомневался в этом. Амелия сбережет его секрет, если не ради него самого, то ради Джереми. И поступит так независимо от того, выйдет ли она замуж за Томаса или нет.

Такой поворот мыслей заставил герцога остановиться. Неужели он готов предложить Амелии руку и сердце?

Томас стал размышлять над тем, что выиграет от этой женитьбы. Амелия будет принадлежать ему, отдаваясь в часы досуга, ее тело будет согревать его ложе, удовлетворять его желания. Но дело ведь не только в этом, верно? Во-первых, он искренне заботился об Амелии и ему нравилось проводить время в ее обществе. Во-вторых, она стала бы для Джереми отличной матерью.

А если говорить о минусах… он пока что их не видел.

Дойдя до «Черного лебедя», Томас заметил, что при свете дня таверна выглядит совсем ветхой. Краска на фасаде облупилась, а перила у входа стали еще более кривыми, чем ему запомнилось. Мрачному интерьеру не хватало жизни, которая ключом била здесь по вечерам; сейчас же внутри царило запустение.

Пройдя мимо столика, за которым сидели посетители, Томас приблизился к женщине, подметавшей пол.

– Гутри здесь? – поинтересовался он, протягивая ей монетку.

Женщина выхватила у него монету и кивнула в сторону двери:

– Последняя комната по коридору. Постучите перед тем, как войти.

Как будто он собирался вломиться без стука!

Томас направился к указанной комнате.

– Вы не уделите мне минутку вашего времени? – спросил он у Гутри, после того как его впустил шотландец по имени Мак-Нейл.

Гутри был сама любезность. Он попросил Томаса подойти ближе.

– Кого я вижу! Какая честь для меня! – Он указал на пустое кресло напротив, и герцог занял предложенное место. – Выпьете чего-нибудь? – Гутри кивнул на кувшин. – Я могу попросить Мак-Нейла принести еще одну кружку.

– Благодарю, в этом нет необходимости. – Подавшись вперед, Томас положил локти на стол и встретился с холодным взглядом Гутри. – Я пришел, чтобы поговорить с вами о доме.

– О доме? – Гутри был немало удивлен.

Томас кивнул:

– О том, что стоит на углу Бейнбридж и Хай-стрит.

– Вы имеет в виду эту груду кирпичей?

– Это здание совсем недавно купила сестра Хантли, леди Амелия.

У Гутри округлились глаза.

– Я этого не знал.

Настал черед Томаса удивляться.

– А у меня создалось впечатление, будто вам известно обо всем, что происходит в Сент-Джайлсе. По крайней мере, меня уверяли в этом леди Амелия и Хантли.

– Так и было, пока несколько недель назад не исчез мой главный информатор. Либо он переметнулся к Бартоломью, либо его убили, – проворчал Гутри, упомянув главу преступного клана, чья дурная слава превосходила его собственную, потому что богатство Бартоломью и его манеры позволяли ему иметь дело с людьми из высшего общества. – И если я его найду, он пожалеет о том, что остался в живых.

– В таком случае вы вряд ли сможете мне помочь. Мне нужны последние новости.

– Какие например? – В глазах у Гутри заблестел живой интерес.

– Мистер Горрелл, который устроил продажу упомянутого дома, упоминал о втором покупателе – человеке, который хотел заплатить больше, чем предложила леди Амелия, пока в дело не вмешался я и не пригрозил разрушить карьеру стряпчего. Наверное, я показался ему более опасным, потому что он тут же отступил и леди Амелии удалось совершить сделку. Однако с тех пор в доме случился пожар, а сегодня серьезно пострадал один из рабочих. Стряпчий, похоже, покинул город – у него в конторе пусто. Я пришел сюда в надежде, что вы сможете подсказать мне, кто за этим стоит.