Амелия поняла, что настал ее черед говорить. Что, ради всего святого, ему ответить? Что вообще она могла на это сказать? Пока она не понимала намерений мистера Лоуэлла до конца, она была настроена выйти замуж за него или за мистера Бертона, ведь Ковентри был для нее недосягаем. Но теперь каждая клеточка ее естества восставала против этого. Взгляд мистера Лоуэлла был исполнен надежды, Амелия же хотела, чтобы он прекратил этот разговор – и молилась о том, чтобы он позволил ей уйти. Видимо, для нее это было слишком страстное предложение руки и сердца. Девушка поняла: она ни за что на него не согласится. Ведь речь идет о ее жизни.

– Я… невероятно польщена вашим отношением ко мне, – смогла выдавить из себя Амелия. – Но вынуждена ответить вам отказом.

Мистер Лоуэлл смотрел на нее так, как будто не понимал смысла сказанного, потом собрался с силами и уточнил:

– Вам нужны какие-то доказательства? Что мне сделать, чтобы вас убедить?

– Нет-нет. Мне очень жаль. Просто… просто я хочу выйти замуж по любви. Несмотря на всю вашу доброту и великодушие, вынуждена признать, что испытываю к вам исключительно дружеские чувства.

Мистер Лоуэлл отвел взгляд.

– А Бертон? Его вы любите?

– Нет. Не люблю и, если это каким-либо образом сможет вас утешить, заверяю вас: за него я тоже не выйду. – Амелия глубоко, прерывисто вздохнула. – Понимаете, я, к сожалению, люблю мужчину, который никогда не сможет стать моим.

Мистер Лоуэлл вновь посмотрел ей прямо в глаза, и она увидела, что он всерьез задумался над ее словами. Не стоило ей быть столь откровенной, но отчаяние, которое ее охватило, заставило Амелию сделать это признание.

– Речь идет о Ковентри?

Когда она кивнула, мистер Лоуэлл ободряюще улыбнулся ей и встал. Амелия последовала его примеру. Мистер Лоуэлл продолжал сжимать ее ладонь, и какое-то время они просто молча смотрели друг на друга. В конце концов он отступил на шаг и, склонившись над ее рукой, поцеловал костяшки пальцев. Именно в эту секунду дверь гостиной распахнулась и вошел Ковентри.

Он впился взглядом в Амелию и мистера Лоуэлла, который уже выпрямился и отпустил руку девушки. В то же мгновение всю учтивость герцога как ветром сдуло. Он с сердитым видом шагнул вперед.

– Что, черт побери, здесь происходит? – поинтересовался Ковентри недовольным тоном, к которому Амелия уже привыкла – ведь он часто разговаривал с ней именно так.

– Ничего, что имело бы отношение к вам, – ответил мистер Лоуэлл. Он обошел герцога и направился к двери. На пороге он остановился и посмотрел на Амелию. – Благодарю вас, миледи. Желаю вам приятно провести остаток вечера.

Мистер Лоуэлл вышел из комнаты, закрыв за собой дверь, и Амелия осталась наедине с мужчиной, который уже не раз демонстрировал свой неудержимый норов.


Томас не знал, что и думать. На самом деле он просто не мог ни о чем думать, пока его мозг плавился в пламенеющем аду снедающих его эмоций. Герцог напрягся всем телом, пытаясь сдержать желание швырнуть вазу в ближайшую стену. Он смотрел на девушку, которая постоянно вызывала у него приступы ярости. Этим вечером Амелия выглядела просто ослепительно. Ее волосы были завиты в локоны и собраны на затылке. Платье из золотистого газового шелка придавало ее телу теплое сияние, отчего казалось, будто она купается в солнечном свете.

Герцог поприветствовал Амелию, когда она прибыла на бал, но его реакция на ее появление – учащенное сердцебиение, то, как от желания сдавливало его грудь, когда они встречались взглядом, – заставила его удалиться в игровую комнату. Это было удачное решение, но матушка вскоре отыскала Томаса и настояла на том, чтобы он вспомнил о своих обязательствах. А когда она упомянула о том, что леди Амелия танцует с мистером Лоуэллом вальс, в Ковентри взыграло ретивое и он, не теряя ни секунды, отправился на поиски леди Амелии. К счастью, из противоположного конца комнаты он заметил, как девушка удаляется из бального зала, и догадался, куда она могла направиться. Ему мешала плотная толпа гостей, которые постоянно загораживали проход, когда Ковентри пытался добраться до того места, где можно было найти Амелию.

И вот, как только он добрался до цели, перед ним предстало зрелище, от которого в венах забурлила кровь. Разум герцога затуманился, и у него осталось только одно желание – оттолкнуть Лоуэлла и самому занять его место. Это желание невозможно было объяснить логически – оно противоречило здравому смыслу. Они с леди Амелией могут быть лишь друзьями, но будь он проклят, если позволит Лоуэллу к ней прикоснуться!

Подлый эгоист!

– Вы запятнали свою репутацию? – налетел на девушку Ковентри.

Быть может, резкие слова помогут ему заглушить угрызения совести?

– Разумеется, нет.

Он ожидал дальнейших объяснений, но Амелия молчала, поэтому герцог вынужден был спросить:

– Тогда, скажите на милость, о чем вы думали, уединяясь в комнате с мистером Лоуэллом?

В ответ Амелия лишь сердито посмотрела на Ковентри, и он вынужден был шагнуть ближе к ней.

– Отвечайте немедленно, леди Амелия!

– А иначе что?

Стиснув зубы, герцог наклонился к ней еще ближе.

– Я расскажу обо всем леди Эверли, – пригрозил он. – Быть может, это заставит вас быть осмотрительнее, раз уж вам совершенно наплевать на то, что я твержу о вашей безопасности.

Глаза Амелии округлились от страха.

– Прошу вас, не надо!

– Не надо? – Ковентри встал прямо перед ней. – В таком случае, возможно, вы ответите на мой вопрос и расскажете, о чем вы думали, когда оставались с мистером Лоуэллом наедине?

– Я вообще ни о чем не думала.

Амелия скрестила руки перед собой, и его взгляд инстинктивно устремился на идеальную округлость ее груди. Ковентри стал сжимать и разжимать пальцы, борясь с желанием прикоснуться к ней прямо сейчас – исследовать ее мягкие формы. Внутри у него все сжалось при мысли о такой вольности; он придумывал все новые и новые оправдания своему желанию. Но Амелия была здесь наедине с Лоуэллом, и ей, похоже, нисколько не претило внимание этого господина. Эта мысль действовала герцогу на нервы.

– И что же ему от вас понадобилось? – поинтересовался Томас, нисколько не сомневаясь в том, что желания Амелии и Лоуэлла совпали.

Герцог сжал кулаки, пытаясь взять себя в руки.

– Мистер Лоуэлл сделал мне предложение руки и сердца. – Амелия произнесла это таким равнодушным тоном, как будто обсуждала погоду за окном или последние новости. – Я ответила ему отказом.

Облегчение накатило на герцога волной недвусмысленной радости. Гнев тут же испарился, и Томас немного расслабился, хотя все еще не понимал причин, побудивших ее отказать Лоуэллу.

– Почему?

– Потому что я его не люблю. – Простой и лаконичный ответ. – Знаю, ваша матушка и леди Эверли возлагают на мистера Лоуэлла определенные надежды, и, признаться откровенно, всего пару минут назад я тоже была настроена положительно, но вдруг поняла, что замужество – это нечто большее, чем стремление оправдать ожидания окружающих.

– Ясно.

– Неужели? – сказала Амелия таким тоном, как будто в чем-то его обвиняла.

– Вы хотите выйти замуж по любви и, поскольку еще не встретили человека, который вызвал бы у вас страстное чувство, будете продолжать ожидать своего принца.

– А вы будете продолжать распугивать моих кавалеров, да? – поинтересовалась Амелия. В ее голосе не было даже намека на то, что в ближайшее время она откажется от своей мечты.

Ковентри взял себя в руки.

– Разумеется, нет. Нелепо задавать подобные вопросы, ведь вам прекрасно известно, что я желаю удачно выдать вас замуж.

Амелия смотрела на него, тяжело дыша, так же, как он, когда только ворвался в комнату.

– Вы несносны!

– Я?

– Вы делаете все возможное, чтобы этому помешать! Выставляете мистера Бертона в невыгодном свете, а потом уверяете меня, будто он недостаточно хорош, хотя это совершенно не так. А теперь мистер Лоуэлл… Вы ведете себя с ним так, будто он совершил нечто ужасное, хотя единственное, в чем он провинился, – сделал самое удивительное предложение руки и сердца, на которое такая девушка, как я, не могла и надеяться.

– Он был само обаяние, верно? – Томас почувствовал, как внутри у него опять все закипает.

Амелия пронзила его взглядом.

– Да, он невероятно обаятелен.

– В таком случае вам следует хорошенько подумать и в конце концов принять его предложение. – Взбешенный ее словами, Томас подался вперед, нависая над ней.

– Может быть, я так и поступлю.

Амелия запрокинула голову, чтобы посмотреть ему прямо в глаза. Она тяжело дышала от досады, которая накатывала на нее волнами. Девушка походила на валькирию, которая собиралась решить его судьбу – пугающее воплощение силы и инстинкта самосохранения.

Быть может, это было его реакцией на то, что произошло ранее, – душу герцога пронзил страх, когда он решил, что потерял Амелию, отдав ее Лоуэллу. Или же виной всему ее дьявольская красота, которая затмевает все вокруг? Как бы то ни было, Ковентри поймал себя на том, что наклоняется к Амелии.

Он прилагал титанические усилия, чтобы сохранять дистанцию, которую требуют приличия, но все пошло прахом, когда их губы встретились. Это случилось за долю секунды, и у Амелии не было возможности сбежать. На мгновение герцог задумался об отступлении, но тут ее губы ответили на его поцелуй и девушка прижалась к нему всем телом. Амелия обхватила его руками за шею, и у нее вырвался еле слышный вздох – чувственная мольба не останавливаться. Почему, черт побери, он не поцеловал ее раньше?

Ковентри гладил ее по спине, чувствуя, как от его прикосновений дрожит под платьем ее тело. Амелия обхватила его голову руками, как будто хотела стать к нему еще ближе. Он прислушался к ее желаниям и наклонился еще ниже; его поцелуи стали более требовательными, в венах запульсировала кровь. Амелия была божественна. У нее на языке все еще оставался привкус дорогого шампанского. Готовность, с которой она отвечала на его ласки, лишь сильнее распаляла Томаса, ведь это доказывало, что Амелия также страстно его желает.