— О Боже! А я и не заметила, как время пролетело! — Она бросила на Гаррета хмурый взгляд. — А ты почему ничего не сказал?

Гаррет не ответил. Он смотрел на Кейт, и в его голубых глазах пылали все невысказанные чувства.

— Что… — начала Кейт.

Но тетя Бертрис громко прокашлялась, и Гаррет оторвал взгляд от Кейт. Он подошел к дивану и подал руку сидевшей на нем женщине, помогая встать.

Бельгийская любовница Гаррета. Беременная. Кейт с трудом отвела взгляд от большого круглого живота.

А она красивая. Тугие светлые кудри, бледное овальное лицо, голубые глаза, пухлый рот. Она повернулась, приветствуя Бекки реверансом, и Кейт увидела ее в профиль. Сердце ее сжалось. Когда незнакомка поздоровалась, Кейт не сдержалась и громко ахнула.

Все взгляды устремились на нее, но Кейт не видела никого и ничего, кроме женщины, стоявшей посреди комнаты. Люди что-то говорили, но она слышала лишь шум собственной крови в ушах.

Она широко открытыми глазами смотрела на любовницу Гаррета… и любовницу Уилли. Беременная подруга Гаррета оказалась той самой женщиной, с которой Уилли так бесстыдно и грубо сношался в домике Берти.

Глава 17

Кейт сбежала, невнятно извинившись и сославшись на головную боль. Она примчалась наверх, бросилась на огромную кровать в кремовой комнате и долго-долго сидела, обхватив руками колени и раскачиваясь взад-вперед.

В конце концов, ее посетила мысль, что она могла и ошибиться.

В мире предостаточно блондинок, и блондинок с иностранным акцентом тоже немало. И то, что у этой женщины то же светлые волнистые волосы, как у любовницы Уилли, может оказаться простым совпадением. К тому же Кейт не видела лица любовницы Уилли, только ее профиль.

Что же до тела, то Кейт видела лишь ее пышный зад и одно пухлое бедро, так что, не имея возможности попросить эту мадам раздеться, утверждать наверняка она не могла. Однако то, что она беременна, да еще на таком сроке, — это, мягко говоря, большая неожиданность. Кейт и представить не могла, чтобы мужчина мог так яростно вторгаться в женщину, которой в общем-то скоро рожать.

Впрочем, тех вещей, которые Уилли сделал с Гарретом и его семьей, она тоже когда-то не могла себе представить.

Любовнице Уилли явно нравилось, что тот с ней обращался так грубо. Все, что Кейт видела, подглядывая в окошко домика Берти, никак не сочеталось с невинным личиком гостьи Гаррета.

У Кейт не было никаких доказательств, что любовница Уилли и женщина, которую она только что видела в гостиной, — это одно и то же лицо, однако она почему-то верила, абсолютно и безоговорочно верила, что это так. И хотя рассудок убеждал ее, что она могла ошибаться, сердце твердило, что она права.

А доказательств у нее все равно нет. Если она бросит в лицо этой женщине подобное обвинение, кто ей поверит? Ее история покажется всем слишком уж фантастической. И если Бекки в курсе ее влюбленности в Гаррета, то половина домочадцев тоже об этом знает.

Не спишут ли они ее обвинения на ревность?

Потому что, Бог — свидетель, ревность теперь ей знакома, да еще как.

Неужели ревность застилает ей глаза и туманит разум?

Даже Гаррет, человек, которому она доверяет больше всех на свете, вряд ли сумеет взглянуть на вещи объективно. Он спал с этой женщиной, значит, она ему небезразлична. Правда причинит ему боль — он не захочет в нее поверить.

Раздался стук в дверь, и Кейт удивленно подняла голову. Еще слишком рано, ужин не мог уже закончиться.

— Кто там?

— Бекки.

Кейт крепче обхватила колени. Будет уже чересчур, если она отправит Бекки восвояси.

— Входи.

Бекки вошла и осторожно присела на край кровати Кейт.

— Я ушла с ужина пораньше. Сказала, что меня беспокоит рука.

— Она правда болит?

— Не больше, чем обычно. — Бекки чуть помолчала. — Не ожидала, что ты вот так сбежишь, Кейт. Это на тебя не похоже.

— Знаю. — Кейт отвернулась к окну. — Прости. Не могла сдержаться.

— Понимаю, — мягко ответила Бекки. — Хочешь узнать о ней больше?

Кейт сглотнула. И да, и нет. Она хотела узнать все, чтобы понять наконец, но не хотела больше ни видеть, ни слышать, ни обсуждать эту женщину. Никогда в жизни.

— Да, — выдохнула она и в ужасе зажмурилась.

— Ее зовут Жоэль Мартин. Она из Бельгии, как Джози уже говорила. — Бекки помедлила. — Гаррет ясно дал понять, что считает этого ребенка своим.

Стоит ли рассказывать Бекки о своих подозрениях? Это причинит ей ужасную боль. Как она может намеренно сотворить такое с ближайшей подругой? А если она все же ошиблась? Тогда Бекки возненавидит ее. И все остальные тоже.

Но она не ошибалась. Кейт точно знала, что права.

— Кейт? — Бекки нежно сжала ее плечо. — Пожалуйста, не отчаивайся. Гаррет очень о тебе беспокоился, хотел даже вызвать доктора. Я так понимаю, что он предпочел бы сам тебя проведать, но я заверила его, что нужно просто подождать и к утру с тобой все будет в порядке.

— Будет. — Кейт открыла глаза.

Господи, она так глубоко погрузилась в свои невеселые мысли, что совсем забыла о Реджи.

— Сколько времени?

— Двенадцатый час.

Она вскочила с кровати.

— Боже мой, я пойду за Реджи!

— Во время ужина принесли записку от мисс Далворти. Она не решилась тебя беспокоить. Она сказала, что Реджинальд заснул наверху с Мирандой, и спрашивала, можно ли ему остаться на ночь там.

— Он должен быть со мной.

— Кейт. — Бекки стала очень серьезной. — Дай ему отдохнуть.

— У него бывают кошмары. Его легко напугать.

— Знаю. А еще я знаю, что мисс Далворти прекрасно с этим справится. В любом случае я ее предупредила, чтобы она, если Реджинальд проснется или у него случится приступ кашля, сразу несла его вниз, к тебе.

Кейт остановилась, держась за ручку двери. Нет нужды в такой час тащить Реджи вниз — разве что для ее собственного успокоения. Она опустила руку.

— Спасибо.

Бекки улыбнулась:

— А для чего еще нужны сестры?

Кейт попыталась улыбнуться в ответ, но у нее плохо получилось. Сестры нужны, чтобы заботиться друг о друге. Чтобы утешать, когда другая страдает. Чтобы поддерживать и подбадривать.

А вовсе не для того, чтобы одна обвиняла любовницу брата другой и мать его ребенка по совместительству в том, что она спала с ее мужем. Кейт потерла висок, который пронзила острая боль.

— А Гаррет… он… как твой брат?.. — Она хотела знать, как Гаррет смотрел на эту женщину, как вел себя в ее присутствии.

Бекки вздохнула:

— Он вел себя с ней очень вежливо, Кейт. Проявлял заботу. Но в его обращении с ней есть что-то, чему я не могу дать название. По правде говоря, его, по-моему, гораздо больше заботила ты и твое благополучие.

— Она тебе понравилась? — тихо спросила Кейт.

Бекки повела плечом:

— Она довольно мила. Тетя Бертрис объявила ее «очаровательной». Но я, если честно, не знаю. Я не очень-то ей верю. Возможно, после того, что случилось с Уильямом, я очень нелегко доверяю людям.

— Мне ты доверяешь.

Бекки кивнула:

— Да. Но тебя я знаю несколько месяцев.

— Всего два. Не так уж и долго.

Бекки плотнее завернулась в шаль.

— Этого достаточно, особенно учитывая все, — она отвела глаза и посмотрела на кремовые обои с золотистым узором, — что мы пережили вместе.

Кейт долго молчала. Она изменилась.

Еще месяц назад она сразу выложила бы Бекки свои предположения. Однако Бекки подобные подозрения привели бы в ужас, и одно это уже заставляло ее держать язык за зубами. И она не станет рисковать их дружбой ради того, что может оказаться плодом ее разыгравшегося от ревности воображения.

— Я тоже очень тебе доверяю, Бекки. Ты мой очень близкий друг.

Самый лучший, какой у нее был в жизни.

Бекки улыбнулась. Улыбка, как и все в ней, была от природы обворожительна, и Кейт охватило какое-то глубокое, нежное чувство. С самой первой их встречи она мечтала сблизиться с леди Ребеккой, а теперь они и вправду стали друзьями.

А друзья не сплетничают. Они не сеют друг в друге семена сомнений, прежде чем выяснят факты. И Кейт обязана найти доказательства связи Жоэль и Уилли, прежде чем что-то кому-то скажет. Она не повергнет этот дом в хаос без веских на то оснований и не поставит под угрозу хрупкие, но драгоценные узы, которые завязались у нее с обитателями Колтон-Хауса. Прежде чем обвинять Жоэль, ей нужно самой во всем убедиться.

Кейт вспомнила, как приходила в домик Берти во второй раз, после того как застала там Уилли с любовницей. Она видела разбросанное по полу женское белье. Это белье она запомнила: голубые шелковые чулки, нежно-зеленые подвязки, отделанные кружевом панталоны, зеленовато-голубые с белым. Обшарив гардероб Жоэль, она могла бы найти что-то из этих вещей…

И тогда она получила бы доказательство — по крайней мере, для самой себя.

Завтра, как только Жоэль покинет комнату, Кейт ее обыщет.


За спиной тети Бертрис закрылась дверь. Она стояла в библиотеке, скрестив руки на пышной груди. Она еще не переоделась после ужина, и на ней до сих пор было бледно-желтое вечернее платье и засушенный цветок примулы в волосах. Он как будто прорастал из ее затылка.

— Тебе надо на ней жениться.

— Что? — выпалил Гаррет.

Мало того, что она ворвалась в его убежище без стука, так еще и говорит такие вещи!

Вечер выдался мучительно долгий. Он начался с того, что Кейт сбежала, потом его сестра рано ушла наверх, а после этого потянулись многочасовые женские беседы, которые вели на французском его тетя и его… и Жоэль. В конце концов, уже за полночь, они все-таки разошлись.