Он убрал корзину с одеяла, на ковер из опавших листьев.

— Ложись.

Он помог Кейт лечь и расположился рядом. Она повернулась к нему, и Гаррет погладил ее по щеке. В угасающем свете дня ее глаза казались почти черными, дышала она часто и поверхностно. По ее лицу он понял, что ей нелегко далось это решение. Она отдавалась ему не по легкомыслию. Это значило для нее очень многое. Все. Его охватило теплое чувство к ней.

— Ты такая красивая, — пробормотал он.

Кейт моргнула, но на этот раз не стала спорить с ним.

Гаррет провел пальцем по ее лбу и носу.

— Когда ты улыбаешься, твое лицо словно светится изнутри. С тех самых пор, как ты вчера в первый раз улыбнулась мне, я хочу тебя, и хочу все сильнее с каждой твоей улыбкой. — Он коснулся указательным пальцем ее нижней губы. — У тебя невероятно чувственные губы. Каждый раз, когда я смотрю на них, у меня в голове возникают самые развратные картины, и я ничего не могу с этим поделать.

Целовать их так сладко. Никогда не испытывал ничего подобного.

Он говорил чистую правду. С тех пор как парламент начал рассмотрение дела о его разводе, он не касался ни одной женщины, да и вообще за последние восемь лет мало кого целовал, лишь изредка предаваясь плотским утехам по случаю.

Никогда в жизни поцелуй женщины не будил в нем таких чувств, как ее поцелуи.

— Прошу тебя, — выдохнула Кейт. — Поцелуй меня, мне это так нужно.

Гаррет коснулся губами ее губ, потом обнял ее за шею и притянул к себе — Кейт оказалась прижатой к его телу от ног до губ. Свидетельство его возбуждения упиралось ей в бедро, но она, кажется, не возражала.

Со вздохом она повернулась к нему и обняла его за талию, прижимая к себе еще плотнее.

Он завладел ее ртом. Какая же она вкусная! Снова эти сладкие нотки корицы в ее аромате. Он упивался ею.

Трогая языком ее зубы, он положил руку ей на грудь. Под тканью платья он явственно чувствовал напрягшийся сосок. Как же ему хотелось раздеть Кейт и ласкать ее грудь губами!

Однако Гаррет прекрасно понимал, что, если Кейт окажется рядом с ним нагой, одному Богу известно, какие еще желания овладеют им. Поэтому он довольствовался тем, что теребил ее сосок большим пальцем сквозь ткань до тех пор, пока она не стала извиваться под его ласками.

Он продолжил изучать ее тело: тонкую талию, нежный изгиб бедра. Стройную ногу под юбками. Он потянул ее юбку вверх, и Кейт, к его удивлению, сама ему помогла.

Он погладил ее бедро через ткань панталон, а потом, покусывая ее нижнюю губу, нежно скользнул рукой к развилке между ее ног.

Вопреки его ожиданиям Кейт не напряглась — напротив, с готовностью развела ноги. Он нашел прорезь в панталонах и застонал, не прерывая поцелуя: Кейт была уже влажной от желания.

Она вздрогнула от этого прикосновения, а потом ответила стоном на его стон.

— Гаррет… — прошептала она.

Дрожь пробегала по их телам, а когда он нащупал пальцем чувствительную горошинку между ее ног, Кейт всхлипнула от наслаждения.

Он целовал ее и ласкал, а она извивалась от удовольствия. Он на мгновение убрал руку — и Кейт тут же запротестовала и подалась ему навстречу. Она обвила его шею рукой и целовала так, будто изголодалась по нему, как будто готова была съесть его живьем, и с жаром терлась о его руку.

— Боже, Кейт… — Гаррет глотнул воздуха. Сердце бешено колотилось в груди. Черт, черт… Он не должен потерять контроль над собой.

Он вошел в нее пальцем, и она сжала его палец тисками из нежной плоти. Вдруг Кейт напряглась всем телом, и Гаррет замер: вдруг она испугалась? Или, не дай Бог, ей больно?

— О… О… — стонала она, но не шевелилась.

Гаррет боялся, что если вынет палец, то причинит ей еще большую боль.

Он отстранился, чтобы посмотреть ей в лицо. Она смотрела на него огромными блестящими глазами.

— Тебе больно?

Она покачала головой:

— Пожалуйста…

— Хочешь, чтобы я прекратил?

Кейт снова покачала головой.

— Что тогда? Скажи, чего ты хочешь.

— Я хочу… этого. — Она подалась навстречу его пальцу.

Не вполне понимая, чего она просит, Гаррет чуть-чуть шевельнул пальцем.

— Да! Еще… Еще… — застонала Кейт.

Ах, вот что! Он с радостью готов был выполнить ее просьбу. Он начал двигать пальцем внутри ее, имитируя настоящее соитие.

— Да, — шептала она, — о да…

— Милая Кейт. — Он наклонился к ней — просто невозможно было не попробовать ее на вкус еще раз. — Нежная моя, прекрасная Кейт…

Он двигался в ней, и когда почувствовал, что она готова, ввел еще один палец. Он довел ее до неистовства. И когда она начала содрогаться всем телом от каждого его движения, он коснулся большим пальцем той самой чувствительной горошинки… От первого прикосновения она выгнулась дугой. От второго — вскрикнула, и по ее телу прошла волна.

— Давай, милая… — сказал Гаррет.

Ее губы округлились, словно в беззвучном крике.

И она погрузилась в Лучину экстаза.

Когда сладкие спазмы, сотрясавшие ее тело, стихли, она скользнула на одеяло. Глаза ее были прикрыты. Гаррет медленно вытащил пальцы и накрыл ладонью холмик между ее ног.

Кейт посмотрела на него и расслабленно улыбнулась.

Он ответил на ее улыбку и опустил юбку.

— Понравилось?

— М-м-м…

— Расскажи.

Кейт негромко рассмеялась:

— Ах ты, тщеславный… ты же сам знаешь, что я чувствовала, но хочешь, чтобы я сказала вслух?

— Да.

Улыбка исчезла с ее лица. Она нежно коснулась его щеки.

— Мне очень понравилось. Я никогда не испытывала ничего подобного.

Его распирало от гордости, и это теплое чувство в груди давало необыкновенное удовлетворение, хотя тело все еще требовало разрядки!

— Хорошо.

Кейт медленно опустила руку и коснулась его напряженного мужского достоинства:

— Но мы ведь еще не закончили, правда?

Гаррет взял ее за запястье, отвел руку и сплел свои пальцы с ее.

— Нет, закончили.

Удовлетворения на ее лице как не бывало.

— Но я еще не удовлетворила тебя.

Он рассмеялся:

— А ты знаешь, как удовлетворить мужчину?

— Нет, — серьезно ответила Кейт. — Но я быстро учусь. И ты меня научишь.

— Нет. Не сегодня.

— Тогда завтра?

Он покачал головой.

Она нахмурилась:

— Это нечестно.

— Что ты имеешь в виду?

— Нечестно, что ты можешь… — она задумалась на мгновение, — можешь вознести меня на такие высоты наслаждения, а я ничего не могу для тебя сделать взамен. Пожалуйста, я не заслуживаю…

— Прекрати! — ответил он гораздо суровее, чем собирался. — Хватит уже себя недооценивать.

Кейт раскрыла было рот, потом закрыла, и глаза ее наполнились слезами.

Проклятие, дьявол, черт бы все побрал! Гаррет сжал ее в объятиях:

— Не плачь! Пожалуйста!

Кейт спрятала лицо у него на груди.

— Я не плачу, — всхлипнула она.

— Я… — Он сделал глубокий вздох — рыдания сотрясали ее тело. — Я рад, что ты не плачешь. Потому что понятия не имею, что делать с женщинами, которые плачут.

— Хорошо. — Кейт шмыгнула носом. — Потому что я не из тех, кто плачет. — Она всхлипнула. — Я никогда не плачу и теперь не стану.

Гаррет погладил ее по голове, нащупал шпильку и вытащил ее. Каштановый завиток выпал из прически. Заинтригованный, Гаррет нашел еще одну шпильку и еще одну… В конце концов, ее всхлипывания стихли, а волосы рассыпались по плечам шелковистыми волнами темно-каштанового цвета.

Он запустил пальцы ей в волосы, восхищаясь их мягкостью и блеском.

— Твои волосы, — пробормотал он. — Боже, какие же они у тебя красивые…

Она отстранилась и взглянула на него. Слезы ее уже высохли, но глаза до сих пор блестели.

— Хватит молоть чепуху. — Она нетерпеливо заправила локон за ухо. — Ты сделаешь из меня самую тщеславную женщину в Англии.

— В этом я сомневаюсь.

— Я… — Она опустила глаза, потом снова посмотрела на него. — Я плакала не из-за того, о чем ты мог подумать. Я не грущу и не злюсь. Наше соглашение остается в силе, и я ничего от тебя не жду. Просто я… так благодарна за то, что ты подарил мне.

— Я тоже благодарен тебе за то, что ты мне дала, — негромко ответил Гаррет. То, что он снова чувствовал себя живым, чувствовал, что значит быть мужчиной, — это самый лучший подарок, который он мог получить в жизни.

— Представить не могу, что бы это могло быть… — Кейт глубоко вздохнула. — Но я тебе верю и буду просто радоваться тому, что сумела тебе чем-то отплатить, каким бы загадочным и неуловимым это что-то ни было.

— Хорошо. — Опершись на локоть, Гаррет взял бокал с вином и подал ей. Потом поднял свой и залпом выпил содержимое. — Скажи мне кое-что. — Он вытер рот тыльной стороной ладони, прекрасно зная, что Кейт не сочтет его невоспитанным.

Она широко улыбнулась:

— Что угодно.

Он потер подбородок:

— Ты сказала, что ты из Кенилуорта. Если это правда, то почему вчера ты ушла в том направлении? — Гаррет указал рукой на северо-восток. — Ведь Кенилуорт в другой стороне. — Он потянулся через ее голову к блюду с курицей. Нащупав его, он отщипнул кусок мяса.

— В Кенилуорте я работаю, а моя мать с младшим братом живут в Дебюсси-Мэноре.

Гаррет замер.

Кейт откинулась на спину, заложила руки за голову и небрежно продолжила:

— Каждый вечер я хожу домой, потому что мой бедный братишка постоянно болеет. Мать не хочет с ним возиться и не станет его утешать, а спит он только со мной. — Она пожала плечами. — Я люблю ходить пешком и люблю природу, а рассвет и сумерки — самое красивое время дня. Конечно, зимой ходить будет трудновато, но ведь меня к тому времени могут и рассчитать. Мой наниматель говорит, что они с женой вскоре вернутся в Лондон, а я, разумеется, с ними не поеду.