— Пимм так говорил? — удивился Рейф. Кокрейн кивнул:

— Он рассказал, что однажды она прислала ему письмо. Он сжег его и несколько месяцев проклинал эту леди Финч. Никак не мог успокоиться.

Рейф засмеялся. Должно быть, письмо задело его за живое. Рейфу она никогда не оказывала подобной любезности — ни в виде предостережения, ни в виде совета.

Он полагал, что леди Финч оставила эти привилегии для его невесток. Оливия, жена Роберта, служит секретарем у леди Финч уже целых семь лет.

Когда они въехали в ворота усадьбы, Кокрейн с интересом уставился на пару каменных львов, охранявших въезд.

От деревянной сторожки привратника шли дорожки к главному зданию.

Усадьба Финч располагалась на небольшом угорье и представляла собой изысканное сочетание камня и мрамора — великолепное свидетельство страсти к строительству, владевшей несколькими поколениями лордов рода Финчей. Рейф знал, что нынешняя баронесса любит ботанику, — у южного крыла появились застекленная галерея и классический сад вокруг здания.

— Боже! — пробормотал Кокрейн, окинув взглядом огромный трехэтажный дом. — Должно быть, Бетлсфилд-Парк вполовину меньше того, который леди Тоттли вам предлагает, чтобы сделать вас лордом.

— Сомневаюсь, что это произойдет, — сказал Рейф. Учитывая его не вполне безупречную службу в армии и подмоченную репутацию в городе, ему, пожалуй, надо бы спасти всю королевскую семью от толпы анархистов, чтобы иметь хотя бы слабую надежду на то, что перед его именем появится титул «сэр».

Но когда он смотрел на ухоженные газоны и величественное желтое каменное здание, у него болезненно сжималось сердце.

Это был дом. Место, где можно обосноваться.

Рейф не лелеял надежды на то, что недвижимость, обещанная ему леди Тоттли, будет содержаться в таком же безупречном порядке, как и Финч-Мэнор, тем не менее зеленые холмы и подстриженные живые изгороди свидетельствовали об упорядоченной жизни, которая до сих пор обходила его стороной.

И если бы графиня не предложила ему дом в качестве оплаты за оказанную ей услугу, ему бы и в голову не пришло приобретать недвижимость.

Рейф никогда не был привязан к месту. Английская кровь вынуждала его держаться на почтительном расстоянии от его аристократических родственников в Испании. В Англии на его иберийские корни смотрели с пренебрежением. В армии существовало множество правил, положений и смехотворных понятий относительно того, что человек может вести войско в бой лишь в том случае, если его отец имеет заслуги.

Его возвращение в Лондон не принесло облегчения, в особенности после того, как он решил заняться немыслимым делом — оказывать за оплату услуги. Но ему было наплевать, что думает о нем общество.

Рейф предъявил визитную карточку дворецкому и объяснил, в каких родственных отношениях находится с семьей, в частности, со своей невесткой маркизой Брэдстоун.

Мужчина улыбнулся при упоминании миссис Ките и пригласил Рейфа и Кокрейна подождать в фойе, пока он будет докладывать ее светлости о посетителях.

Кокрейн остановился на мраморной лестничной площадке и стал разглядывать колонны, картины и роскошные голубые шторы.

— Здорово отличается от Севен-Дайалса, а, Кокрейн?

— Никогда такого не видел, — пробормотал парень.

Вернулся дворецкий и повел их через весь дом в столовую. Из широких окон лился полуденный свет, за ними виднелись сад и бельведер, утопающий в весенних цветах.

Стол был изысканно накрыт. За столом сидела молодая леди в траурной одежде, в дальнем конце находился молодой джентльмен, читавший журнал.

— Наконец-то я увидела знаменитого Рафаэля Данверса, — послышался низкий грудной голос.

Рейф повернулся и увидел величественную фигуру в розовато-лиловом платье и лиловой шляпке без полей. Леди Финч.

У Кокрейна был такой вид, словно он собрался удрать.

— Леди Финч, полагаю? — сказал Рейф, отвешивая низкий поклон. — Для меня большая честь познакомиться с вами.

— Мне часто говорят такие слова, но редко вкладывают в них истинный смысл, — засмеялась она.

— Моя семья в большом долгу перед вами. Вы помогли моим братьям, и вот теперь я нуждаюсь в вашем совете.

В ее глазах засветился интерес.

Рейф ни на минуту не сомневался, что леди Финч окажется на высоте положения, тем более когда возможность вмешаться в ситуацию явилась буквально к ней на порог.

Она подошла к нему и стала разглядывать так пристально, что это могло показаться невежливым. Однако Рейфа, который вырос вместе с близнецом-братом, ее повышенный интерес нисколько не удивил.

— У вас суровое выражение лица, как у брата Роберта, но, насколько мне известно, вы обладаете острым умом Колина.

— Благодарю вас, мэм, хотя сомневаюсь, что кто-то из них согласится с вашей оценкой.

Она засмеялась:

— Пожалуй, что так. Они ведь не знают того, что знаю о вас я. — Она коснулась веером его руки и кивнула в сторону Кокрейна. — А это кто?

— Прошу прощения, — сказал Рейф. — Позвольте представить вам моего ассистента Кокрейна.

Кокрейн поклонился, продолжая в то же время с подозрением поглядывать на баронессу.

— Кокрейн, а дальше? — спросила леди, обходя Рейфа, чтобы получше разглядеть парнишку.

— Просто Кокрейн, мэм, — пробормотал тот. Баронесса устремила на него пристальный взгляд.

— Ты мне кого-то напоминаешь. Кто твой отец?

— В точности не знаю, мэм. Мистер Пимм взял меня, когда я был совсем маленьким.

— Пимм, говоришь? — Она вопросительно взглянула на Рейфа.

Рейф кивнул.

— Фи! Этот старый проныра взял тебя по своей собственной воле?

— Да, — ответил Кокрейн. — И воспитывал меня как родного сына.

Леди снова пристально посмотрела на Кокрейна. По тому, как она выгнула брови, Рейф понял, что она сомневается в отеческой благожелательности Пимма.

— Кокрейн, признайся, мистер Данверс еще не покормил тебя сегодня? — спросила леди Финч.

— Только завтраком, — подтвердил Кокрейн.

— Настоящее преступление, — сказала она. — Пожалуйста, садитесь за стол, пообедайте вместе с нами.

Рейф покачал головой:

— Мы не собирались мешать вашему обеду и будем счастливы подождать, пока вы закончите обедать.

Он проигнорировал негодующий взгляд, нацеленный ему в спину. Отказываться от дармовой еды, по мнению Кокрейна, было просто кощунством.

— Я настаиваю, — сказала леди Финч. — Это мой секретарь, миссис Рэдли, и лорд Финч, который забывает обо всем, когда приходит его любимый журнал, издаваемый Обществом любителей орхидей.

Лорд Финч поднял голову и кивнул гостям, после чего снова углубился в чтение.

Хозяйка дома снисходительно вздохнула:

— Как видите, мы живем здесь по-деревенски, без всяких церемоний. — Она кивнула дворецкому. — Эддисон, накрой, пожалуйста, стол для мистера Данверса и нашего проголодавшегося нового друга Кокрейна.

— Не говорите потом, что ваши кладовки опустошены, — предупредил ее Рейф.

— Это заставит слуг на кухне пошевелиться, — сказала баронесса.

Улыбнувшись Кокрейну, она заняла место во главе стола, жестом указав ему на стул рядом с собой.

— Что привело вас сюда, мистер Данверс? Только не говорите, что леди Тоттли наняла вас для того, чтобы вы положили конец проблемам, вызванным Дарби, о которых я наслышана.

Это поставило Рейфа в тупик. Леди Тоттли клялась, что все останется в строгом секрете.

— Ну ничего, — сказала леди Финн. — По выражению вашего лица я вижу, что с вас взята клятва молчать об этом деле. Расскажите мне все. Тем более что это было именно мое предложение.

— Ваше? — удивился Рейф.

— О да! Меня засыпали письмами матери, у которых дочери достигли брачного возраста, с просьбой помочь им. Я намекнула Мальвине, чтобы она наняла вас, вы поможете ей найти автора, а они смогут убедить его перестать писать.

— Теперь я знаю, кого в этом винить.

— В конечном итоге вы, возможно, поблагодарите меня, — сказала она. — Если леди Тоттли вознаградит вас с такой щедростью, как я ей советовала. Ей следовало предложить вам нечто весьма существенное, чтобы вы соблазнились и пожертвовали временем, которое вам необходимо для расследования дела Кодлина. — Она промокнула губы салфеткой. — А теперь скажите мне, что она вам предложила, и я помогу вам всеми доступными мне способами. Хотя трудно себе представить, что могла предложить вам прижимистая Мальвина Уидерспун, чтобы конкурировать с «Ост-Индской компанией», которая подняла вознаграждение до двух тысяч фунтов.

Кокрейн выгнул бровь и посмотрел на Рейфа, как бы спрашивая: а что я говорил?

Рейф перестал изумляться осведомленности леди Финч и улыбнулся ей. Ее предложение оказалось лучше, чем он надеялся. Он полагал, что ему придется хорошенько постараться, прежде чем она согласится ему помочь.

— Бетлсфилд-Парк, — сказал он. Леди расхохоталась.

— Вы сказали «Бетлсфилд-Парк»?

— Да. Дом и недвижимость, если мне удастся убедить автора прекратить публикацию романа.

Леди Финч хохотала до слез.

— О, мой дорогой мальчик, скажите, что это неправда!

Рейф заерзал в кресле.

— Но это правда. — Он достал из кармана изображение дома. — Она сказала, что это прекрасное имение.

Леди Финч некоторое время разглядывала живописный пейзаж и красиво вписанное в него здание, после чего снова стала смеяться.

— Прекрасное имение — ну и наглость! Надеюсь, вы не собираетесь въезжать в него в ближайшее время?

Итак, его подозрения подтвердились. Тем не менее недвижимость должна что-то стоить, а он весьма заинтересован в наличности.

— Нет, я собирался его продать. Зачем мне дом?

— Должно быть, не нужен, — сказала она, возвращая ему изображение имения. — Мальвина выиграла его в вист года четыре назад.

— Оно ничего не стоит? — спросил Рейф. У него появилось горячее желание вернуться в Лондон и пожелать долгих лет жизни леди Тоттли и ее не вышедшей замуж дочери.