Девушка восхищалась храбростью Рейфа Данверса, но будет ли он так же смел в отношениях с ней? В этом она пока сомневалась.

Вместо того чтобы заявить, что он проведет у них ночь «в интересах обеспечения безопасности», мог он сказать то, что жаждало услышать ее сердце?

«Мисс Тейт, вы для меня дороже жизни, и я не стану подвергать вас опасности».

Она на минуту задумалась, перестала упаковывать вещи и решила записать эту фразу для очередного романа о мисс Дарби. Но, подойдя к письменному столу, вспомнила, что больше не должна писать.

— Проклятие! — пробормотала она, опускаясь на край кровати. Бросить писать, как же! Кто такая эта леди Тоттли, которая требует, чтобы Ребекка отказалась зарабатывать себе на жизнь? А Рейф? Как бы он прореагировал, если бы от него потребовали бросить свою опасную профессию?

Он борется за свою независимость, но без колебаний лишает независимости ее.

Дядя стал подниматься по лестнице, направляясь в свою спальню.

— Спокойной ночи, Беке, — сказал он, проходя мимо.

— Спокойной ночи, дядя, — ответила она и заперла дверь, чтобы совершить вечерний туалет перед сном.

Глядя на свое отражение в зеркале, она задалась вопросом: почему Рейф назвал ее «вороватой девчонкой» и «синим чулком», а после этого появился здесь как странствующий рыцарь и предъявил ей свои претензии, которые привели ее в смятение?

Могла ли она верить, а тем более надеяться, что он намерен охранять ее не только по финансовым причинам? Как радостно блеснули его глаза, когда он ворвался в библиотеку и увидел ее. Не означает ли это, что он к ней неравнодушен?

Мог бы Рейф Данверс по-настоящему влюбиться в нее?

Она покачала головой. Смешно даже думать об этом. Такие мужчины, как он, не влюбляются в старых дев, которые пишут романтический вздор.

Но это не вздор, возражало ее сердце. Как однажды сказал принц Ранжит, обращаясь к мисс Дарби, желания сердца всегда останутся тайной, если его секреты остаются невысказанными.

Был только один способ выяснить, чего хочет сердце Рейфа; осознав это, она пересекла комнату и дрожащими пальцами открыла щеколду.

Затем стала бесшумно спускаться по лестнице, надеясь, что у нее хватит мужества заявить о своих желаниях.


Рейф обернулся, услышав стук в дверь библиотеки.

— Может, вам что-нибудь принести, мистер Данверс? — спросила Ребекка, заглянув в приоткрытую дверь.

— Рейф, — сказал он, нисколько не удивившись ее появлению. Вероятно, находясь наверху, она размышляла о том, как сорвать его планы.

— Прошу прощения?

— Я полагаю, мы уже обсудили этот вопрос. Называйте меня Рейф.

— Рейф, — сказала она, бочком войдя в комнату со смущенным видом.

Ему захотелось заключить ее в объятия и прильнуть губами к ее губам.

— Что-нибудь не так? — спросила она, взглянув на свое простенькое поношенное платье.

Он пересек комнату, остановился рядом с ней и, потянувшись через ее плечо, достал с полки том.

— Я собирался почитать немного перед сном.

— «Памятники древности в Англии. Путеводитель»? — спросила она, заглянув ему в глаза. — Вы поклонник мистера Биллингсворта? Мне кажется, он слишком холоден для вашего пылкого нрава.

Пылкого нрава? Слава Богу, что не низменного или грубого.

— Новая область изучения, — сказал он. Нужно отойти, оказаться подальше от нее, но это выше его сил.

К счастью, она сама обошла его и остановилась на середине комнаты.

— Я пришла узнать, не хотите ли вы еще чая? Или, может быть, вам нужно еще одно покрывало?

Единственным желанным покрывалом для него было бы ее обнаженное тело.

Черт возьми, надо выбросить эти мысли из головы.

Он мог запросто затащить женщину в постель, но только не Ребекку, она не из числа легкомысленных лондонских кокеток, как заметил Джемми.

Ребекка бросала вызов его сердцу и его пылкому нраву, которым, по ее мнению, он обладал. Она очаровала его в тот самый момент, когда обернулась в его сторону на почте и пронзила своим скептическим взглядом.

Надменный и самодовольный. Обаятельный и лукавый. Эти качества хорошо служили ему, но их было недостаточно. Для таких, как Ребекка.

Было недостаточно раскрыть дело, покарать за причиненное зло — теперь он хотел большего. Хотел видеть одобрение в ее глазах, поделиться с ней своими мыслями и страхами. И конечно же, своими желаниями.

— В таком случае мне остается только уйти, — проговорила Ребекка, проскользнув мимо него, и направилась к двери.

Он ошибался — или она казалась разочарованной?

— Еще бы чаю — это было бы неплохо, но я терпеть не могу пить в одиночестве, — поспешно сказал он. — Если бы вы присоединились ко мне…

Что он сделал? Пригласил ее присоединиться к нему? К его досаде и восторгу, Ребекка улыбнулась и сказала:

— Чудесно. Я скоро вернусь.

Рейф стукнул себя по лбу. «Я терпеть не могу пить в одиночестве». О чем он думал, приглашая соблазнительную старую деву присоединиться к нему среди ночи, чтобы выпить безобидную чашечку чая?

О, ничего безобидного не было, когда дело касалось Ребекки Тейт. Искушение за искушением. И мысли о ее губах.

Ему предстоит настоящая пытка. Почти целый час вести светскую беседу, прежде чем она отправится наверх паковать вещи.

Еще хуже, если она станет пенять ему за то, что она исключена из их планов. Страстная и напористая Ребекка была великолепна в своем упрямстве.

Взглянув на диван, на котором ему предстояло провести в одиночестве ночь, он вдруг представил на нем Ребекку, обнаженную и соблазнительную, которая пальцем подзывает его к себе, просит вынуть шпильки из ее волос, призывно раздвигает бедра…

«Нет, нет и нет, — сказал он себе. — Она твой партнер в этом деле, твой клиент».

Звук закипающего чайника, донесшийся из кухни, свидетельствовал о том, что у него не осталось времени выстроить оборону.

Он принялся ходить по комнате, пытаясь найти безопасные темы для разговора.

О погоде. Да, это подойдет.

«В последнее время стоит довольно теплая погода, не правда ли, мисс Тейт?»

«Слишком жаркая», — может сказать она и оттянет лиф, чтобы уловить грудью дуновение ветерка, долетающего из окна. Ночь жаркая, нужны прохладные хлопчатые простыни, на которых можно охладить разгоряченное, удовлетворенное тело после любовной игры.

Рейф провел пальцами по волосам. Похоже, это не столь подходящий предмет для беседы. Почему в таком случае все хватаются за эту тему как за спасительную?

Он должен найти нечто такое, что не будет будоражить чувства. Может, рассказать ей о каком-нибудь из своих дел?

«Она подумает, что я хвастаюсь. Или, хуже того, что хочу ее напугать».

Ни одна леди не должна ничего слышать о деталях его работы, это не для изнеженных ушей.

На кухне что-то упало на пол и разбилось вдребезги. Рейф резко повернулся и встревоженно подумал, не ушиблась ли Ребекка. За грохотом последовало нехарактерное для леди ругательство.

Такое ругательство ни одна леди не должна даже слышать, не говоря уж о том, чтобы употреблять.

Рейф ухмыльнулся. Может, есть смысл рассказать ей вкратце о себе?

Несколько минут Рейф обдумывал возможный перечень историй, отбрасывая одну за другой как неприемлемые для рассказа. И тут появилась Ребекка с полным подносом.

Увидев целую гору еды, Рейф усомнился в том, что она собиралась идти спать. Он с опаской сел на край дивана.

Ребекка поставила поднос на низкий столик перед ним и села рядом на диване. Чопорно положив руки на колени, она посмотрела ему в глаза и спросила:

— Скажите, что вам нравится в женщине? Рейф изменился в лице.

— Прошу прощения?

— Неужели вы думаете, что я пришла к вам ночью говорить о погоде?

Вот и конец теории о женской деликатности. Она бросила три куска сахара ему в чашку. Он был не против, но откуда она знает, что он любит сладкий чай?

— Могли бы мы поговорить о чем-нибудь другом? — спросил он, принимая чашку из ее рук и ерзая на диване, желая отодвинуться от нее хотя бы на фут.

Она покачала головой:

— Нет. Я хочу узнать, какой тип женщин вам нравится. У вас есть любовница? Или у вас их несколько? Приношу извинения, но думаю, у вас их были дюжины. Опишите леди, которой вы пожелали бы предоставить carte blanche.

Рейф едва не поперхнулся обжигающей жидкостью.

— Мой ч-ч-что?

Щеки ее слегка зарделись.

— Ваше ложе.

Бесстыжая девчонка, да как она… Он поставил чашку на столик.

— Мисс Тейт…

— Ребекка, — мягко поправила она, придвигаясь к нему поближе.

— Мисс Тейт, — повторил он, не желая уступать. Он останется тверд, иначе потеряет все и навсегда. — Не думаю, что моя личная жизнь — подходящий предмет для исследования.

Она поднесла чашку к губам и проговорила:

— А что можно считать подходящим, Рейф? Ребекка Тейт флиртует? Он явно попал в беду. Если не из-за взмахов ее ресниц, то, черт возьми, из-за обнаженных ступней, которые соблазнительно выглядывают из-под платья.

Гм… обнаженные ступни… А ведь от них совсем близко до обнаженного колена и бедра… Неужто у этой женщины нет туфель?

Рейф снова поставил чашку. Нужно немедленно взять беседу под контроль, иначе эти ступни…

— Возможно, мы могли бы поговорить о вашем сезоне, — предложил он. — Насколько я знаю, театральные постановки в этом году очень интересны.

Она вскинула глаза вверх, словно спрашивая небеса, каким образом он снискал себе репутацию ловеласа.

— Прекрасно. Давайте о моем сезоне, если вы настаиваете, — согласилась она.

«Слишком легко», — настороженно подумал Рейф.

— Расскажите мне о дебютантках этого года, — попросила Ребекка. — Они лучше или хуже прошлогодних? Как вы думаете, я буду им соответствовать?

— В-вы? — заикаясь, переспросил он. — Соответствовать? — Он засмеялся.

— Что же в этом смешного? — Ребекка поставила чашку на стол.