Элизабет Бойл - Герой моего романа

— Итак, это она, — сказал Рейф без особого энтузиазма. Ему удалось найти автора. А сейчас предстоит совершить невозможное — убедить ее не писать больше романов. У него в ушах и сейчас звучат ее слова, сказанные накануне: «Какое вы имеете право требовать, чтобы человек прекратил писать романы?»

В самом деле, какое он имеет право? Абсолютно никакого. И тем не менее он должен: неподалеку находится дом, который будет принадлежать ему.

Рейф застонал.

— Могу я дать тебе совет, — предложил Джемми. Рейф кивнул.

— Ты не сможешь переубедить Ребекку. Она всегда полагается только на свои силы. Доводила мать до отчаяния. Та старалась принять участие в судьбе Ребекки, но усилия ее не увенчались успехом.

— Что же ты предлагаешь?

— Время.

Время? Ирония судьбы. То же самое он сказал Оливии, своей будущей невестке, когда его брат не хотел делать ей предложение: «Дай ему время — и он придет к тебе».

— У меня нет времени, — сказал Рейф.

— Я понимаю. Но твоя настойчивость ни к чему не приведет.

— Кажется, ты ее хорошо знаешь, — произнес после паузы Рейф. — Ты никогда не рассматривал ее… ну…

— Ребекку? — Джемми покачал головой. — О, мама была бы счастлива, если бы я женился на дочери гуртовщика, но я не могу поступить так с Ребеккой.

— Как именно?

— Жениться на ней. Я не смогу дать ей то, чего она хочет, в чем нуждается.

— Почему не сможешь?

Джимми кивнул на свою трость, на искалеченную ногу.

— Ребекка заслуживает мужчину, о котором мечтает. Способного обеспечить ей безбедную, счастливую жизнь. — Он засмеялся, посмотрел на тлеющие угли камина и покачал головой.

Только сейчас Рейф по-настоящему понял, что леди Финч пугало в ее единственном ребенке.

— Рейф, — нарушил молчание Джемми, — что бы ты ни собирался предпринять в отношении Ребекки, запомни одно: если ты обидишь ее, причинишь ей вред, я убью тебя.

— Я не собираюсь этого делать… Джемми покачал головой:

— Я видел, как ты смотрел на нее. Никакой мужчина так не смотрит на женщину, если он не… В общем, ты понимаешь, что я имею в виду. Она порядочная девчонка, не то, что твои лондонские лоретки. Судя по тому, что я видел вчера и что ты мне рассказал, она попала в какую-то беду. Ей необходим герой, а не хахаль. Так что будь осторожен, мой друг.

Джемми поднялся и с тростью в одной руке и бутылкой в другой поплелся в сторону своего домика.

Глядя ему вслед, Рейф думал о том, какая это трагедия, что Джемми закрыл свое сердце для любви. Ведь он может сделать женщину счастливой, если постарается забыть о своем прошлом.

Видимо, Джемми не единственный в Брамли-Холлоу, кого преследует прошлое. Что сказал Харрингтон, когда дразнил Ребекку?

«Нашла еще одного защитника? Интересно, будет ли он столь же постоянным, как предыдущий?»

Рейф покачал головой. Лейтенант Хабершем. Этот вероломный негодяй разбил ее сердце.

Нет, он не поступит с ней подобным образом, он искренне хочет ей помочь.

Но больше всего он хотел знать, похожи ли его страхи на страхи Джемми.

Итак, Рейфу не надо было больше искать доказательства того, что автором романов о Дарби является мисс Тейт. Они были у него в руках. Но вместо радости он испытывал ужас, стоя у калитки ее дома.

Предшествующая этому попытка поговорить с майором Харрингтоном закончилась ничем. Верный хозяину слуга-индиец по имени Махеш захлопнул перед ним дверь, заявив, что его сагиб не принимает непрошеных посетителей.

Оставалось надеяться, что здесь Рейфа ждет более теплый прием. Посмотрев на сверток в руке, он вдруг осознал, что это довольно скверное подношение, для того чтобы предложить его в качестве извинения.

«Мисс Тейт, вот доказательство того, что вы — женщина, которую я ищу».

Рейф поморщился и покачал головой. Нет, нет и нет! Это все не то.

«Мисс Тейт, я нашел вчера ваш письменный столик в Бетлсфилд-Парке и, когда вскрыл его, увидел доказательства, которые мне требуются для того, чтобы сломать вам жизнь».

Да, это ей больше понравится. Рейф тяжело вздохнул. Почему он мог с помощью своих чар заставить едва ли не любую женщину сбросить юбку, а мысль о встрече с Ребеккой Тейт, не говоря уж о необходимости принести ей свои извинения, нагоняла на него страх?

Он ударился головой о притолоку и поклялся никогда больше не браться за дела, связанные с женщиной.

Пахнуло ароматом роз, он огляделся. Ну конечно, цветы! Они могут помочь делу. Как помогали и раньше.

Наломав букет и несколько раз при этом уколовшись, Рейф двинулся по дорожке, не обращая внимания на саднящие пальцы и обуздав свою гордыню.

«Думай о деньгах, которые ты получишь от продажи Бетлсфилд-Парка, — сказал он себе и постучал в дверь. — Думай об информации, которую ты можешь получить по делу убийства Кодлина».

Его пригласила в библиотеку миссис Уортлинг, окинув Рейфа с ног до головы взглядом, чтобы убедиться, что он ничего не прихватил из утвари.

Ребекка стояла на коленях перед камином спиной к нему, когда миссис Уортлинг ворчливо объявила:

— Этот цыганского вида парень снова явился. Чтобы увидеть вас — во всяком случае, он так говорит.

Сердце отчаянно колотилось в груди Рейфа; он пытался убедить себя, что пошел на это сам, пусть и неохотно, но сейчас его одолели сомнения.

Он никогда не уедет. Никогда. Разве не это он сказал ей вчера с некоторой долей высокомерия и самоуверенности?

«Вы пока еще не добились успеха», — прозвучал у него в ушах голос Ребекки.

Но он добьется. Заставит ее остановиться. Он не знал, что будет потом. Сейчас ему нужно найти убийцу Кодлина, а затем будет другое опасное дело… затем еще… Далеко от Брамли-Холлоу и искусительной старой девы, которая здесь живет. Она останется целой и невредимой, а он… снова будет плыть по течению.

Если бы только ему удалось убедить ее, что не писать романы в ее же интересах. В интересах их обоих.

Но как это сделать?

— Гм, — кашлянул он, не зная, пожелает ли она хотя бы поприветствовать его.

Смяв бумагу в руке, Ребекка бросила ее в огонь, после чего поднялась, поправила юбку и лишь затем повернулась к Рейфу. Ее лицо, белоснежное от природы, было мертвенно-бледным, она даже не нашла в себе силы выдавить улыбку.

Рейф был сражен внезапно пришедшей мыслью, что произошло нечто ужасное. Настолько ужасное, что у него екнуло сердце, как тогда, когда он подумал, что Харрингтон может ударить Ребекку.

— Мистер Данверс, как хорошо, что вы пришли. — Она едва взглянула на сверток и цветы, которые он держал в руках.

— Я кое-что вам принес, — сказал он. — Подумал, что вам этого недостает. — Он протянул сверток и цветы поверх него и стал ждать выражения благодарности либо выговора за то, что он «вмешивается в чужие дела».

— Спасибо, — сказала она и помешала кочергой угли в камине.

Несколько секунд он стоял в полной растерянности, а затем положил вализу на стопу карт и начал разворачивать сверток, чтобы показать ей.

Черт возьми, что с ней случилось?

Он посмотрел в камин и увидел, что клочок бумаги, который она перед этим бросила в огонь, выпал на решетку. Очевидно, Ребекка этого не заметила.

Преодолев искушение пересечь комнату, схватить листок и потребовать объяснений, Рейф спросил:

— Вы знаете, зачем я пришел?

— Вернуть мой письменный столик, я полагаю.

— Да, верно, — подтвердил он, подходя к ней и надеясь отвлечь ее внимание от камина. — И чтобы принести свои извинения.

Она уставилась на него, скептически вскинув тонкую бровь.

— Нет нужды извиняться за то, что вы выполняете свою работу.

— Нет, я извиняюсь не за это. А за прошлый вечер. За то, что я был такой… такой…

— Властный?

— Да, — ответил он, несмотря на желание возразить.

— И самоуверенный?

Он сделал глубокий вдох. Это было гораздо труднее, чем он предполагал. Извиняться за то, что пропустил обещанный танец или не пришел на свидание, — это одно. Но за предложение помощи и защиты — это выглядит несколько смехотворно. Неужели она не понимает, что нуждается в нем?

— Да, самоуверенный, — признал он.

— И может, даже… — начала она.

— Достаточно, — перебил он Ребекку, не желая выслушивать перечень всех своих недостатков. Для этого у него имелась своя семья. — Я лишь хотел выразить мои искренние сожаления за свое поведение вчера вечером.

— В самом деле нет нужды извиняться. Я благодарю вас, сэр, за то, что вернули мой письменный столик, — сказала она. — Но, как вы видите, я делаю работу для полковника и хотела бы закончить ее.

Она хотела пройти мимо него к столу с картой, но он остановил ее, легонько придержав за локти. Он хотел привлечь ее к своей груди, защитить от зла, но понимал, что этим еще больше отдалит от себя.

И усугубит опасность.

— Ребекка, в чем дело? — Ему показалось, что она вздрогнула, словно испугавшись интимных ласк, и высвободила руки.

— Ничего особенного. Спасибо за столик и прощайте.

Она двинулась к двери, и, пока находилась к нему спиной, он выхватил из камина бумажку и быстро сунул в карман.

Затем, пренебрегая одним из здравых советов Джемми, сказал:

— Вы не можете просить меня уехать, потому что…

— Прошу прощения? — Она обернулась, скрестив руки на груди и бросив на него гневный взгляд.

Рейф замолчал и провел пальцами по волосам.

— Я лишь хотел сказать, что я все знаю про ваш письменный столик.

— Что это французская вализа для документов?

— Да, и что, открыв ее, я обнаружил…

— Доказательство того, что я автор романов о мисс Дарби?