Что и говорить, ему еще долго нужно будет привыкать к утонченному обращению… Но ничего, он справится.

Глубоко вздохнув, Том опустился в одно из кресел, все еще не сводя взгляда с портрета своего дядюшки. После следующего глотка отменного, выдержанного коньяка сосредоточенное выражение его лица сменилось хмурой ухмылкой.

Тому было известно семейное предание о том, как Гордон Партингтон ухаживал за светской красавицей Мелиндой Хартуэлл и как накануне помолвки удалой старший братец Гордона, Грант, внезапно покорил сердце Мелинды. Том часто думал, что, выйдя замуж за его отца, мать совершила не самый разумный поступок в жизни. И конечно же, со своей стороны отец тоже сделал большую глупость, женившись на его матери. Только богу известно, каких трудов стоило Тому стать практичным человеком, будучи сыном таких родителей!

Однако дядя Гордон, несмотря на пылкую любовь к матери Тома, тоже не был лишен практической жилки и вел размеренную жизнь. Том снова обвел взглядом комнату. Одна мебель стоит гораздо больше, чем вся усадьба его родителей в Алабаме! Том мог бы поспорить на что угодно, хотя пари никогда не заключал, поскольку был, как известно, человеком практичным.

Вероятно, не что иное, как практицизм, привел его в свое время в армию, несмотря на то что он прекрасно понимал: Конфедерация обречена. Ему просто нужно было уехать из дома, не разбивая бы сердца родителям, а армия в этом смысле была наилучшим выходом. Они же, прекраснодушные глупцы, вообразили, что их сын совершил благородный поступок.

Том откинул голову на подголовник кресла и с угрюмым видом уставился в потолок.

«Благородный поступок! Господи!»

Он, конечно, догадывался, что и дядюшка Горди тоже считал его чрезвычайно благородным человеком. А с чего бы еще ему оставлять Тому эту великолепную усадьбу?

Теперь Тому нужно было придумать, как помочь родителям, не давая им денег в руки. Если он просто вручит им некоторую сумму, они тут же пустят ее на ветер — в этом у Тома не было ни малейших сомнений. С тяжелым вздохом он решил подумать над этой проблемой потом. А пока он будет наслаждаться отменным коньяком и купаться в полученном богатстве.

Том улыбнулся при мысли о том, что завтра его ждет встреча с Джедидайей Сильвером. Возможно, Сильвер сможет сказать, обречена его мечта на провал, или же Том, по крайней мере, сможет сделать попытку осуществить свое заветное желание.

«Добрый старый дядюшка Гордон!»

Несмотря на то что он до некоторой степени отравил Тому существование, старикан уж точно искупил свою вину тем, что оставил ему свое поместье и состояние. Возможно, невостребованная любовь дядюшки к его матери, при одной мысли о которой прагматичная душа Тома наполнялась недоумением, не оказалась в конце концов напрасной тратой сил и времени. По крайней мере Том Партингтон оказался в выигрыше — это факт!

Том вытащил еще одну тонкую манильскую сигару[2], отхлебнул из стакана коньяка и сморщил нос. Нет, наслаждаться этим благородным напитком он был пока не способен.

«А ведь эта бурда, вероятно, стоит целое состояние», — подумал Том и решил, что ему придется привыкнуть и к коньяку.

2

На следующее утро ровно в восемь часов Клэр ждала Тома в столовой: он попросил ее позавтракать с ним. Когда дверь распахнулась, она быстро подняла глаза и выронила вилку.

— Боже, вы сбрили усы!

Том замер в дверном проеме и, явно изумленный, часто заморгал глазами. А Клэр была слишком поражена, чтобы устыдиться своей бестактности.

«Как он мог сделать такое?! Ведь усы Таскалусца Тома Парди придавали ему такой лихой вид! Именно они отличали Тома-Таскалусца от тысяч других. Как он мог их сбрить?!»

— Прошу прощения?

Удивленный голос Тома постепенно проникал в сознание Клэр, и до нее начало доходить, что она только что накричала на своего хозяина. Она сразу же почувствовала, как кровь прилила к ее щекам, и поняла, что они стали пунцовыми.

«Боже правый, что я себе позволяю?!»

Клэр глубоко вздохнула, опечаленная тем, что воспитание снова ее подвело. Она с трудом отвела глаза от выбритого лица своего хозяина и склонила голову.

— Простите меня, мистер Партингтон. Не понимаю, что на меня нашло… Пожалуйста, простите меня!

Ее щеки все еще горели от унижения. Клэр не удивилась бы, если бы он ее уволил в ту же секунду, и поэтому была вдвойне удивлена, когда услышала его хрипловатый смех. Робко взглянув на Тома, она обнаружила, что он уже оправился от своего удивления при проявлении подобного негодования с ее стороны и широко улыбается, усевшись напротив нее.

— Простите, что напугал вас, мисс Монтегю. Вот уж не думал, что моих усов будет кому-то не хватать!

«Не думал, еще бы!»

Одному богу известно, как Клэр любила эти усы! Она постоянно о них писала. В зависимости от обстоятельств, с которыми сталкивался ее герой, эти лихие усы то топорщились, то обвисали, то намокали, то блестели льдинками зимой.

Клэр судорожно сглотнула:

— Прошу прощения, мистер Партингтон. Вы, наверное, сочли меня полной идиоткой…

Том поспешил заверить ее в обратном, и Клэр вымученно улыбнулась в ответ.

Завтрак шел своим чередом. Клэр продолжала бросать подозрительные взгляды на Тома. По правде говоря, его рот обладал такой прекрасной формой, что выглядел достаточно привлекательно и без обрамления знаменитых усов. Внезапно Клэр спохватилась, что разглядывает его губы самым что ни на есть неприличным образом, и, нахмурившись, отвела глаза в сторону. Снова ее плохое воспитание выплыло наружу.

Клэр приказала себе прекратить думать о глупостях и сосредоточиться на делах. Деловые качества — вот что ценит мистер Партингтон больше всего, и она не обманет его ожиданий.

— Мистер Сильвер приедет в десять часов, мистер Партингтон.

Клэр слишком нервничала и почти не могла есть, но все-таки заставила себя проглотить кусочек ветчины. Ее желудок сжимался только от того, что она находилась в одной комнате с этим человеком, мужчиной ее мечты!

Его выразительные голубые глаза, искрящиеся смехом, смотрели на нее через стол.

«В этот момент его усы наверняка поникли бы, придав ему вид довоенного южанина, готового в любую минуту выехать на псовую охоту», — думала Клэр с болью в сердце. С явной неохотой она признала, что и без своих знаменитых усов Том выглядит тоже неплохо. И постаралась больше на него так не пялиться.

Комната, где они завтракали, была гораздо более уютной, нежели большая столовая: в ней могло разместиться не больше двенадцати человек. Однако в это утро Клэр чувствовала бы себя более спокойно, если бы между ней и ее новым хозяином простирались двадцать футов красного дерева. Тем более что не успел день начаться, а сна уже ухитрилась поставить себя в дурацкое положение.

— Я с нетерпением жду встречи с ним, мисс Монтегю. У меня к нему масса вопросов.

— Не сомневаюсь, что он сможет удовлетворить ваше любопытство. Покойный мистер Партингтон всегда говорил, что Джедидайя Сильвер — настоящее сокровище.

— Уверен, то же самое он говорил и о своей экономке, — галантно заметил Том, и Клэр покраснела, как школьница.

Она пробормотала что-то невразумительное и окончательно смутилась.

«Какая благородная у него душа! Сказать подобное — и это после того, как я так безобразно себя вела!»

— После завтрака, — продолжал Том, — не окажете ли мне любезность показать окрестности усадьбы? Знаю, вы не имеете отношения к фермерскому хозяйству, но вы как-то упомянули про сад. Я всегда мечтал иметь собственный сад.

Том с явным удовлетворением отхлебнул кофе, чему Клэр была несказанно рада. Гордон Партингтон выписывал кофе с Ямайки, а ямайский кофе всегда считался превосходным. Видимо, Тому он тоже понравился. Ее удивляло только какое-то неподдельное возбуждение в поведении ее нового хозяина. Она ожидала, что такой многоопытный путешественник, герой и светский человек привычен к большим усадьбам.

Как бы то ни было, Клэр радостно улыбнулась ему в ответ, отчаянно надеясь, что не слишком открыто выражает свое восхищение им.

— С удовольствием, мистер Партингтон. Ваш дядя разрешал мне поступать с садами по своему усмотрению. Надеюсь, вы одобрите мой вкус.

По правде говоря, единственное, чем гордилась Клэр, кроме умения вести домашнее хозяйство, было садоводство. Сады усадьбы Партингтонов славились в небольшом городке Пайрайт-Спрингсе. Даже из далекого Сакраменто приезжали полюбоваться на сады усадьбы Партингтонов во время празднеств Четвертого июля, когда Гордон открывал дом для посетителей и устраивал ежегодный прием. Клэр очень хотелось, чтобы Том продолжил традиции усадьбы Партингтонов, которые она так любила, но на это у нее было мало надежды.

Закончив завтрак, они вышли из дома, и Клэр повела Тома через солярий, по мраморной террасе, вниз по лестнице в небольшой садик с розами. Сердце ее билось гулко, словно где-то непрерывно вели артиллерийский огонь. Она молилась, чтобы Тому понравились плоды ее труда.

Через хитро устроенную беседку, увитую шиповником, можно было выйти из небольшого садика в более просторные сады. Клэр предусмотрительно засадила клумбы различными однолетними и многолетними растениями так, чтобы они цвели почти круглый год, поэтому в саду редко не было цветов совсем. Однако глубокой осенью розы уже опали, не видно было веселых бутонов и цветов, издающих сладкий запах. Решетки для глициний показались Клэр голыми и холодными, и она окинула их недовольным взглядом. Конечно, даже без цветущих роз и глициний в саду зелено, и можно отдать должное красоте местности. Но разделит ли мистер Партингтон ее энтузиазм?

Бросая на него косые взгляды, Клэр решила, что заметила в его глазах одобрение, и с трудом сдержала вздох облегчения. Она провела Тома через беседку, увитую шиповником, листья с которого уже осыпались, и в который раз пожалела, что сейчас не апрель.

— Садовники каждый год высаживают на клумбы цветы, — сказала она, нервно сжав руки. — Лютики, анемоны, тюльпаны, гиацинты и нарциссы. Ранней весной они зацветут, и здесь будет очень красиво. Запах просто восхитительный…