Барбара Картленд - Где же ты, любовь?

— Очень хорошо, — одобрительно покивал Майкл. — Она так много работает. А вы не хотите выпить?

— Нет, спасибо. Я уже выпила кофе, чтобы не хотелось спать, а теперь пойду к мисс Туги.

— Вы со всем справитесь? — спросил он. — Может, вам надо помочь?

Синтия покачала головой:

— Я сяду в кресло. Постараюсь не заснуть.

— Может, лучше будет мне остаться с ней? — предложил Майкл.

— Конечно нет, — ответила Синтия. — Вам нужно как следует выспаться. Завтра у вас много дел.

— Откуда вы знаете? То есть…

— Мисс Туги все рассказала мне, — ответила Синтия. — Вы имели успех?

Не говоря ни слова, Майкл кивнул.

— Хорошо. Это ей понравится. Она верит в вас.

— Я знаю.

— Поэтому вы не можете подвести ее, что бы ни случилось.

— Что вы имеете в виду? — резко переспросил Майкл. Но он слишком хорошо знал, что Синтия имеет в виду.

Свет горел только в гостиной, но он видел выражение глаз Синтии. Они были одни в комнате — он и женщина, которую он ненавидел. И хотя он всячески пытался подогреть в себе эту ненависть, у него не получалось. Ведь Туги любила ее и доверяла ей.

Все это было выше его понимания. И вдруг Майкл неожиданно решил обратиться к ней.

— Скажите мне, Синтия, — спросил он. — Она ведь не умрет, правда?

Наступило молчание, и затем Синтия, к его удивлению, сказала:

— Об этом можно только молиться, Майкл.

Когда Майкл шел в свою комнату, он все еще слышал ее слова. Ложась в постель, он повторял про себя:

— Мы будем молиться об этом.

Майкл уснул, едва только его голова коснулась подушки. Он не просыпался до тех пор, пока не услышал шума отодвигаемых занавесок. В комнате стояла Синтия.

Он тут же вскочил в кровати.

— Как она?

— Ни разу за ночь не пошевелилась, — ответила Синтия.

У нее дрожал голос. Это было совсем не похоже на ее обычную манеру говорить. Майкл увидел, что от слез у нее покраснели и опухли глаза.

— Доктор еще не приходил? — спросил он.

— Нет, — ответила Синтия, — но вчера он обещал прийти как можно раньше.

Она вышла из комнаты, а Майкл быстро надел халат и шлепанцы, затем подошел к туалетному столику и кое-как причесался.

Через минуту он уже был у двери в комнату Туги. Он очень тихо постучал и повернул ручку. Занавески были уже раздвинуты, и бледный утренний свет заливал комнату. Синтия сидела у кровати. Она напряженно смотрела на Туги и пыталась нащупать ее пульс. Когда она увидела Майкла, то сделала ему знак выйти из комнаты. Сама она тоже вышла вслед за ним.

В холле она посмотрела на него широко раскрытыми глазами:

— Майкл, я боюсь. Пульс едва слышен.

— Почему, вы не зашли ко мне ночью?

— А чем вы можете помочь ей? Чем мы все можем ей помочь? Я подумала, что она спит. Потом меня поразило, что она лежит слишком уж тихо…

У Синтии задрожал голос. Майкл ободряюще пожал ее руку, а затем снова поспешил в комнату Туги. Синтия была права. Туги лежала действительно очень тихо и неподвижно.

Было трудно понять, дышит она или нет. Он сел рядом с ней и взял ее руку. Она была безжизненно холодной.

Майкл сидел и смотрел на Туги. Он видел ее заострившийся нос, запавшие глаза под строго сведенными бровями.

Всю свою жизнь Туги боролась с несправедливостью, лишениями, горем и грязью. И все же она, как и другие ей подобные, не могла изменить хода жизни.

Вероятно, в душе она страдала из-за того, что у нее никогда не было мужа и собственных детей. Но она никогда не выбирала для себя легких путей.

Скольких людей она сделала счастливыми? Скольких спасла? На этот вопрос никто не смог бы дать ответа.

«Какая она замечательная!» — думал Майкл. Внезапно он почувствовал, как напряглись пальцы Туги. В тот же самый момент он услышал звонок у входной двери и шаги в холле.

«Это врач», — подумал он. Туги открыла глаза. Она посмотрела на него, и ее губы шевельнулись.

— Майкл, дорогой!

Он скорее почувствовал ее слова, чем услышал. Она смотрела на него, но ее взгляд ускользал от него. Потом она закрыла глаза, и ее ладонь выскользнула из руки Майкла.

Майкл слышал, как за его спиной открывается дверь. Он не повернулся, но произнес на всю комнату голосом, который не узнал даже сам:

— Туги умерла!

Майкл был на собрании, и Билл предполагал, что ему придется ждать не меньше двух часов. Но теперь время вышло, и он уже начал жалеть, что не пошел с Майклом.

Билл закурил сигарету и снова стал вспоминать о событиях прошлых недель. Столько всего произошло со времени смерти мисс Туги, но даже сейчас мысль о ней с новой силой напомнила о боли утраты.

Билл знал ее недолго, но сумел полюбить всем сердцем.

Огромные толпы народа на похоронах мисс Туги не удивили Билла. Он понимал, в чем секрет силы мисс Туги.

Он заключался в том, что она умела зажечь в каждом человеке огонь, который, если уж он загорался, горел всю жизнь.

Для большинства людей было невозможно выразить словами, что они чувствовали, потеряв мисс Туги, и Билл не был исключением. Он смог только сказать Майклу:

— Я никогда не смогу забыть ее. Она так много для меня сделала…

Но он знал, что Майкл понял его.

Тем, кто жил рядом с ней, было сначала трудно поверить, что мисс Туги умерла. Они не помнили о том, что она уже стара: так много она успевала делать.

К счастью, большинство начинаний мисс Туги не исчезли после ее смерти. Детский сад был полон детей, клиника — беременных и молодых матерей.

Мисс Смитерс заявила, что все будет идти по-прежнему, если у нее хватит сил, да и Синтия Стендиш взяла на себя многое из того, что делала мисс Туги.

Билл знал и то, что люди все еще продолжали идти в дом 253 на Вофсайд-роуд.

Среди них были и старушки, которым требовались помощь и утешение, и молодые женщины, запутавшиеся в отношениях с мужьями или любовниками, и мужчины, оставшиеся без работы, и дети, которым было так нужны домашнее тепло и любовь. И хотя теперь там не было мисс Туги, там была Синтия, которую та, как они поняли, выбрала себе на замену.

Известие о том, что мисс Туги выбрала мисс Стендиш продолжать свое дело, распространилось очень быстро. И, как это было ни удивительно, люди приняли Синтию. Да, мисс Туги хотела, чтобы Синтия продолжила ее дело!

Билл докурил сигарету и выбросил окурок на дорогу. И тут увидел, что кто-то идет к машине.

Хотя было уже темно, он узнал стройную фигуру Мэри. Он вскочил со своего места и пошел ей навстречу. Она увидела его и помахала рукой.

— Майкл будет не раньше чем через полчаса, — сказала она, как только подошла поближе. — Он уже выступил, но осталась еще целая толпа людей с вопросами. Там было так жарко, что я улизнула.

Билл открыл заднюю дверцу машины, но Мэри покачала головой:

— Нет, я сяду рядом с тобой, — сказала она. — Мне надо с тобой поговорить.

— Хорошо, — ответил Билл.

Он помог ей залезть в машину, закрыл дверцу и сел на свое место.

— Куришь? — спросил он, предлагая ей пачку сигарет.

Мэри отрицательно покачала головой:

— Нет, спасибо. У меня болит голова от дыма.

— Ты очень устала сегодня?

— Да. Мне осточертели все эти собрания. Еще ладно, когда выступает Майкл, но все остальные… На самом деле всем этим людям нужно просто запретить подходить к трибуне. Все равно их никто не слушает.

— Я не прогадал, что остался здесь, — улыбнулся Билл. — Но мне хотелось бы самому послушать Майкла.

Мэри ничего не ответила. Несколько минут тянулось молчание. Вдруг девушка тяжело вздохнула:

— Ах, Билл, я такая несчастная!

— Но почему, Мэри?

— Потому что я дура, — ответила Мэри. — Дура, которая влюбилась в мужчину, который меня ни капельки не любит. Я ничего тебе не говорила, но ты и сам, наверное, уже знаешь. Да, Билл? Разве можно было жить рядом с нами все эти месяцы и ничего не заметить?

— Мне жаль тебя, — сказал Билл.

— Что толку меня жалеть? — чуть не плача произнесла Мэри. — Я знаю, что мне делать. Видишь ли, с тех пор, как умерла мисс Туги, Майкл почти не разговаривает со мной.

— Он и с нами немногословен, — попытался ее утешить Билл.

— Это правда, — согласилась Мэри. — Он все работает и работает.

— Это был страшный удар для него, — сказал Билл. — Он ее обожал.

— Да, я знаю. Но вот я обожаю его, и куда это завело меня?

Билл на секунду замер, затем вдохнул побольше воздуха.

— Хочешь, я буду с тобой откровенен, Мэри?

Она повернулась и взглянула на него.

— Почему бы и нет? — сказала она.

— Ты только не сердись, — предупредил ее Билл. — Ты ведь и так меня не особо любишь.

Мэри кисло улыбнулась:

— Знаю, я ревновала тебя. Но это уже прошло. Ты был очень честен по отношению ко мне, Билл. Вот поэтому я и захотела поговорить с тобой. Мне больше не с кем поговорить. Когда я возвращаюсь в квартиру ночью, то чувствую, что мне никто не рад. Синтия Стендиш меня не выносит. Я хочу переехать куда-нибудь еще… то есть если я останусь работать у Майкла.

— А ты хочешь продолжать работать у него?

— Хочу, конечно, но что в этом хорошего? Это ужасно — быть рядом с тем, кого ты любишь, а ты для него только машина для услуг. Вот кто я для Майкла — машина!

Она заплакала. К ее удивлению, Билл вдруг положил ей руку на плечо. Он повернул ее к себе и долго смотрел на нее.

— Ответь мне на один вопрос, Мэри. Что ты на самом деле хочешь от Майкла?

— Хочу? Я хочу, чтобы он любил меня!

— И ты ждешь, что он женится на тебе?