В последнее время осознала, что мои раны начали затягиваться. Уже дышится легче, иногда даже хочется улыбаться. Друзья укоряют меня за то, что окунулась в собственное одиночество и ни с кем не общаюсь, но ничего не могу с собой поделать. Ведь я уже давно не та Ева, которая с интересом ждала нового дня, радовалась мелочам и открывала душу первому встречному.

Ева стала спокойнее, сдержаннее, мудрее. Каждый день вспоминаю о Саше. Стараюсь сильно не ворошить прошлое в памяти, чтобы не разрушать себя изнутри, но и совсем забыть тоже не получается. А раз в две недели непременно срываюсь: слушаю старую музыку в темноте, перебираю наши фотографии, обливаюсь слезами... Потом успокаиваюсь и засыпаю. Сплю крепко.

Кольцо его я давно сняла и убрала подальше, но иногда, правда, не выдерживаю: достаю из шкатулки, любуюсь, целую и прижимаю к сердцу. Не знаю, как он там живет, но желаю ему счастья. Сегодня получила сообщение от друга: «Ева, я так скучаю. Жду не дождусь, когда вернусь к вам. Люблю. Митя».

Мне стало так приятно и тепло на душе оттого, что я кому-то нужна.

Он должен вернуться весной, тогда придется подыскать себе квартиру. Но

это не страшно, лишь бы дорогой моему сердцу человек был рядом. Телефон зазвонил. Отстегнула поводок Мартина от ошейника, отпустила пса порезвиться, сняла варежку и достала мобильник.

Хм, неизвестный номер.

– Алло, – ответила бодро.

– Привет, – раздался усталый мужской голос.

– Ты? – И сердце больно толкнуло ребра.

– Я, – подтвердил Саша.

– Где ты взял этот номер? – Сухо спросила, остановившись.

Мартин в это время измерял глубину сугроба прыжками.

– Даша дала.

– Ясно.

– Не сердись, просто хотел узнать, как твои дела.

– Нормально. Вроде живая.

– Зачем ты так говоришь? Все еще сердишься на меня, да?

– А что, не должна?

– Не сердись. Я… скучаю по тебе.. – В голосе такая тоска, что хоть не вой.

Закрыла глаза ладонью. Меня охватило настоящие отчаяние: все то, что пыталась забыть, вдруг в один момент вернулось и нахлынуло с новой силой.

– Как живешь? – Поинтересовалась, прочистив горло.

– Да никак. Скучно. Много думаю о тебе.

– Сочувствую.

– Нет, правда. Возвращаюсь с работы и думаю, как было бы хорошо,

если бы меня дома ждала такая девушка, как ты.

– Такая, как я, но не я.

С неба опять повалил большими хлопьями снег.

– Я не так хотел сказать, ты опять все передергиваешь, – занервничал он.

– Да мне, на самом деле, наплевать, расслабься. Как у тебя на личном фронте?

– Никак.

Горько усмехнулась.

– Лукавишь.

– Нет. Не такой уж я и бабник, каким ты меня себе представляешь.

– Ладно, Саш, – вздохнула, – у нас много взаимных претензий, давай забудем о них на время. Чего ты хочешь? Ты ведь зачем-то звонишь.

– Да, – сознался Абрамов, – хотел бы встретиться с тобой, если можно.

– Зачем? – До боли сжала трубку.

– Никто еще не проникал в мой мир так глубоко, как ты. Я… хотел бы все вернуть... если можно.

– Для чего? – Меня охватило недоумение. – Чтобы я страдала от

твоих загулов? Плакала от твоей бесчувственности и безразличия? Чтобы

ждала дома, пока ты резвишься с друзьями? Спасибо, но сейчас моя жизнь

размеренна и спокойна, мне не нужны эти стрессы. Нет.

– И ты так легко забудешь все, что было между нами? – поразился

Саша.

Даже не смешно.

Переступила с ноги на ногу, чувствуя, как насквозь промерзают пальцы. Мне захотелось рассмеяться. Громко, отчаянно. Или лучше расплакаться.

– Это ты все забыл, а я помню. И буду помнить всегда.

Как в песне: «Помню глаза твои светлые, бережно храня воспоминания наши».

– Значит, мы никогда не увидимся?

– Не знаю, Саша. – На мгновение замолчала и уставилась вдаль, потом перевела дыхание и медленно продолжила. – Когда-нибудь, через много

лет, мы встретимся, и ты, будучи уже взрослым состоявшимся мужчиной, поймешь, что все еще будет. Начнем все заново, и ты будешь смеяться над нашим прошлым неудавшимся романом, который вытянул из нас все силы. Когда-нибудь мы будем держаться за руки, гуляя по парку, и целоваться у всех на виду. Я буду смеяться над твоими шутками и слушать, как мило ты сопишь во сне. Когда-нибудь у нас будет свой дом с желтыми занавесками на окнах, а на подоконнике будут стоять горшки с голубыми незабудками. И в этом доме будут наши старые книги, наш теплый плед и диски с нашей любимой музыкой. Долгими зимними вечерами мы будем пить «Изабеллу» и смотреть разные фильмы, я буду держать твои сильные руки, а ты – любоваться моими сияющими от счастья глазами. Когда-нибудь мы будем бродить по пляжу у самой кромки воды и вспоминать те нелепые фразы, которые говорили друг другу когда-то, очень давно... Когда-нибудь... Может, в другой жизни. А пока еще рано.

– Ева… Я плачу, – прошептал он.

– А я всегда буду тебя любить.

Вот, сказала. Молодец.

– И я...

– Тогда... почему?! – Сорвалась и все-таки заплакала.

– Что?

– Почему ты бросил меня?!

– Но это ты бросила меня из-за того, что я не пришел тогда в клуб, – закричал Саша в ответ.

– Значит, ты так ничего и не понял... – Покачала головой.

– Ты опять винишь меня, Ева. Но в чем я виноват? Что тебе сделал такого?!

– Что ты мне сделал? – Ноги пошатнулись. - Мне не о чем с тобой разговаривать, если ты даже элементарных вещей не понимаешь.

– Не понимаю, – согласился он.

– Тогда объясню. Даже не я, а сама жизнь тебе скоро все объяснит. Вот увидишь. Когда-нибудь в твоей жизни появится девушка, самая обычная, не лучше других. И ты сам удивишься, что она станет для тебя такой особенной, такой нужной. Будешь думать о ней каждый день, каждую свободную минуту, будешь нуждаться в ней, как в воздухе, ревновать. А она, в свою очередь, будет легко обходиться и без тебя. А когда эта девушка решит уйти, ты бросишься ей в ноги и будешь умолять остаться. Отдашь все, что имеешь, лишь бы быть с ней. Будешь готов пожертвовать своим здоровьем и всеми деньгами мира. Тебе даже даром не нужна будет твоя гребаная хваленая свобода, но она не примет эту жертву. И тогда ты узнаешь, что такое чувствовать себя ненужным. Отвергнутым. Брошенным. Одиноким. Несчастным. Тогда ты поймешь, как страдала я, придешь и извинишься. И всю жизнь без нее ты будешь ощущать пустоту в груди, там, где когда-то было сердце. Узнаешь, что такое боль, это я тебе обещаю...

– Как же ты меня ненавидишь, – усмехнулся Саша, – хочешь, сдохну,

чтобы тебе полегчало? Поеду на машине, попаду в аварию, куски моего тела раскидает по дороге. Тогда тебе станет легче?

– Мне тебя жаль, Александр. Ты не умеешь любить, у тебя ледяное

сердце. Тяжело, наверное, жить с таким?

– Да я бы никогда не смог дать тебе того, что ты заслуживаешь!

Посмотри на себя, Ева, как ты живешь, я не смог бы тебя обеспечить, дать тебе то материальное состояние, к которому ты привыкла. Поэтому мы не можем быть вместе. Мы – разные!

Ничего себе.

– Если бы ты слушал меня иногда, – всхлипнула в отчаянии, – то услышал бы, что мне не нужно было ничего материального. Мне нужен был ты. И никто больше на всей Земле. Ты меня так и не узнал за все это время.

– А как же все эти мужики на дорогих машинах, с которыми ты катаешься сейчас? Повелась на бабки? Ты же всегда была такой…

– Какой? Какие мужики?! – Изумилась я.

– Те самые, которых у тебя куча! И они всегда были, пока ты держала

меня за идиота. А еще Митя! Думаешь, приятно мне было видеть, как ты проводишь все свое время с ним? С моим другом! Выбрала бы хоть кого-нибудь другого, а то – моего друга...

– Он – и мой друг тоже, и никаких мужиков никогда не было.

Посмотри лучше на себя, как ты себя вел. Просто вспомни, освежи память.

– Опять переводишь стрелки на меня!

– Да иди ты в задницу, слышишь?! Кто ты такой, чтобы звонить мне,

орать и читать нотации? Ты – ничтожество, которое не несет ответственности за свою жизнь, гуляет, пьет и ничего не умеет. Ты закончишь свои дни бездарным, нищим, одиноким алкоголиком! Понял?! И мне ты не нужен! Не

нужен!

И тут звонким боем в трубке раздались короткие гудки. Повесил трубку. Трус! Тряпка…

В ушах зашумело, голова закружилась.

Еще минут пять стояла посреди дороги в оцепенении и не могла прийти в себя. Меня аж трясло от злости. А с неба падали и приземлялись на мое пальто, волосы и лицо пушистые снежинки.

Нет, этот человек явно недостоин меня. Нужно идти дальше. И начинать жить. Заново, с чистого листа.

Чего бы мне это ни стоило.


8 марта


Даже не поздравил. Поразительно. Всех поздравил, кроме меня. Всех знакомых.

Просто очередной срыв. Всего лишь минутная слабость.

Спокойно.

Включаю музыку громче, смотрю в окно. Уйди, пожалуйста, из моей головы... Прошу, уйди.

Я так больше не могу. Это невозможно. Как заставить себя жить?

Где лечат от зависимости?

«Daft Punk» – «Something about Us».

И вешаться...

Выть. Выть громко.

Край пропасти. Чувство полета.

Может, свобода там, внизу?

Прости, что чужие.

Прощаю, что не нужна тебе.