Елена Сокол - Где-то есть ты

Дыхание перехватило, а из глаз полились предательские слезы. Слишком свежа была рана, нанесенная им.

– Ну что ты, моя девочка, успокойся, – Мила обняла меня и погладила по спине.

– Не могу так больше. Не хочу жить без него. Саша растоптал меня, уничтожил, а я все еще жду, когда он придет. Понимаешь? Сердце разбито, оно кровоточит, но постоянно думаю о том, что он где-то есть. Гадаю, где живет, чем занимается. Смотрю наши фотографии, периодически плачу, вспоминаю все хорошие моменты. И самое страшное – то, что не злюсь на него, не проклинаю. И даже все давно простила. Вот что любовь делает со мной! Эта чертова больная любовь! Знаю, что не смогу отказаться от встречи с ним, если он предложит. Отложу все дела и побегу. Буду сотни раз проходить мимо его дома в надежде взглянуть хоть разок, пусть даже на его тень. Не могу просто так взять и стереть из своей памяти. Помню все: и его запах, и вкус его губ, и до боли любимый звук голоса! – С силой сжала кулаки. – Это сжигает меня изнутри… Готова все отдать, все деньги мира, работу ради того, чтобы он был рядом. Чувствую, что умираю. Умираю

без него. Это невыносимо. Не могу больше так. Каждый день – как борьба. Заставляешь себя жить, жить, жить...

– Ева, но так нельзя! Саша отдыхает, смеется, ему хорошо без тебя. А ты собралась умирать. Он того не стоит, пойми. Ты должна знать себе цену!

– Ми-ла! Он меня любит! Я знаю!

- Бедная. – Мила достала платок и вытерла мои слезы. – Ты вся горишь.

- Ведь видно же, что любит? Видно по глазам. Почему тогда нельзя просто быть вместе?! Не могу больше слушать эту музыку, которая раньше заставляла меня жить. Теперь она меня убивает, понимаешь? Он пришел в мою жизнь, изменил меня, научил жить и любить, а потом просто взял и убил. Зачем ему это было нужно, зачем?

– Слушай сюда, Есенина, – воскликнула Мила, схватив меня за плечи, – хватит истерить, а то сейчас ударю тебя! Нельзя так всю жизнь жить:

то вместе, то врозь. Зачем тебе нужна такая дружба?! Другая бы давно перестала с ним даже здороваться! Ненавижу этого подонка за то, что он сделал с тобой и продолжает делать. А ты все твердишь свое «люблю» да «люблю»! Послушай меня: иногда в жизни бывают моменты, когда надо сказать «нет», чего бы нам это не стоило... Не бери трубку, не верь ему больше. Никогда!

- Не смогу.

- Он даже не понимает, что плохого тебе сделал. Настолько тупой! Не понимает, что играет твоими чувствами, что топчет тебя ногами! Я рада, что ты живая, настоящая. Ты выяснила, что способна любить по настоящему. Но дождись того, кому твоя любовь действительно будет нужна. Пожалуйста. Умоляю! – Мила обняла меня еще крепче. – Пожалуйста, Ева, не плачь. Мы все за тебя переживаем. Ты не одна. Митя звонит тебе каждый день. Мы любим тебя, и, поверь, ты еще будешь счастлива. Поверь мне...

Она отпустила меня, сходила на кухню, накапала успокоительное,

принесла, и мы обе его выпили. Я молчала, сидя на полу и считая количество завитушек на узорах обоев, а подруга – поглаживая густую шерсть Мартина.

Конечно, все переживали за меня. Боялись оставить одну, чтобы не натворила глупостей. Не нужно больше их расстраивать, посвящать в свои переживания, беды. Никому больше не покажу своей боли. Никому.

– А как у тебя с Антоном? – всхлипнула Мила, поворачиваясь ко

мне.

– Никак, – буркнула я, – он – прекрасный друг. Мне с ним интересно. У него куча идей, которые пригодились мне в работе. Мы болтаем, иногда

обедаем вместе, и ничего больше.

– И ты ничего к нему не чувствуешь?

– Да вроде нет.

– Может, тебе стоит присмотреться к нему поближе?

– Может быть.

– А как на работе?

– О! – Моментально оживилась. – Как же это я тебе до сих пор

не рассказала? На кухне царят настоящие итальянские страсти. Из Милана

приехал новый повар по обмену. Винченцо! Наташка-то даже в случае с Митей была настроена воинственно в отношении дележки кухни еще с кем-

то. Ведь раньше чувствовала себя там полноправной хозяйкой. А тут этот итальянец нарисовался… И никак они не могут найти общий язык. Я

составила им график таким образом, чтобы они пару дней в неделю работали вместе, в одну смену. Ну, это с таким намерением, чтобы Наталья научилась

чему-то от иностранного коллеги. И в первый же день, когда усаживала

важных посетителей в зале, она вылетает с кухни вся красная, как фурия, и орет, что этот тип наводит там свои порядки, диктует ей свои правила. Да еще подсиживает ее! Ха-ха, представляешь, подсиживает?

– Место ее хочет, что ли, занять?

– Вроде того. Она же привыкла к порядку и дисциплине. Повара у нее ходят по струнке, лишнего не болтают. Все исключительно по делу. Поэтому вся команда всегда больше любила Митины смены. А Винченцо постоянно что-то напевает, пританцовывает, заставляет и поваров делать то же самое. Умора! Он говорит, что еда должна быть живой, а приготовление – процесс творческий и волшебный. Этот мужчина, и вправду, вкладывает в блюда всю душу. И у него постоянно хорошее настроение. А еще Наташку бесит, что Винченцо над всем экспериментирует. Попросила меня поменять смены и поговорить с ним. Я отчитала ее, но потом все же успокоила. Когда итальянец пришел в мой кабинет, мы болтали и смеялись с ним часа два. После чего пришла к выводу, что Наташкин характер нужно ломать, и неплохо было бы ей научиться все-таки чему-то у других.

– Ничего себе. И как они существовали вместе все это время? Не

подрались?

– Думаю, что все это только пошло ей на пользу. Раньше мне передавали, что она плохо обо мне отзывается. Якобы, негоже начальству поощрять посиделки на рабочем месте, а Ева Евгеньевна так еще и сама принимает в них участие. Нажаловалась на меня и Митю нашему Марику. А что мне его выговор? Приняла к сведению. И все. Так что это решение с объединением смен стало для меня хорошим поводом показать, кто в ресторане начальник. Ната прикусила язык и начала работать с иностранцем.

– И?

– И на прошлой неделе Коля застукал их в холодильном помещении!

Винченцо целовал ее, прижав прямо к полкам с продуктами!

– Обалдеть!!! – Мила даже вскочила.

– Митя почти так же выразился, когда услышал об этом по телефону.

Конечно, она еще не пританцовывает так, как ее новый друг, но Наташа под его чутким руководством уже позволяет себе эксперименты с блюдами.

– Я не могу...

– Сама в шоке...

Октябрь

– Да.

– Где ты была?

– А что?

– Я всю ночь тебе звонил.

– И?

– Ева, я не мог уснуть. Тебя дома не было, да? Где ты была?

– Дома.

– Не верю. Ты с ним была, да?

– С кем?

– Не знаю, кто он. Зато знаю, что ты с ним мутишь. Ты все это время обманывала меня с ним. Больше не верю тебе.

– И не надо.

– Ева.

– Что?

– Только не бросай трубку, хорошо?

– Что ты хотел?

– Я мучился, всю ночь не спал. Хотел узнать, где ты.

– С чего вдруг?

– Ревную. Не могу представить тебя в объятиях другого мужчины. Ходил из угла в угол, вспоминал тебя, слушал наши песни.

– Наши песни? Ха! Это какие?

– Ты сама знаешь. Не иронизируй, тебе не идет.

– Ты вроде мне все ясно дал понять. И не раз. Между нами ничего нет. Ты встречаешься с какой-то блондинкой, я все знаю. Не нужно мне больше звонить.

– Дурочка, это была Катя. Та, которая бегает за мной уже третий год. Ты видела ее? Она же страшилище и бухает по-черному. Мы тогда просто общались!

– И целовались.

– Фу! Кто тебе такое сказал? Нет, я ее не хочу. Я вообще никого не хочу. Ты меня околдовала, у меня ни на кого теперь не стоит.

– Ты из-за этого расстроен? Не поняла, что от меня-то хочешь? Чтобы расколдовала?

– Хочу тебя увидеть.

– Плохая идея...

– Нужно встретиться.

– Зачем?

– Поговорить.

– После последней встречи у меня остался противный осадок.

– Прости, я очень виноват...

– Прости меня, Саш, но не хочется тебя видеть.

– Где ты? На работе?

– Нет.

– А где?

– Не скажу.

– Сейчас приду.

– Не стоит. Если ты что-то хочешь от меня, то не выйдет, я уезжаю. В другой город. Навсегда.

– Я тебя не отпущу!

– Тебе захотелось секса?

– В смысле?

– Ты обо мне вспоминаешь только в этом случае.

– Неправда. Мне нужно очень многое тебе сказать.

– Не думаю, что хочу это слышать. Мне пора, извини...

– Не бросай трубку...

Ноябрь

– Да.

– Ева!

– Что?

– Где ты была? Я опять тебе звонил всю ночь.

– Сорок пять раз. Знаю.

– Не могу есть, не могу спать. Что ты со мной делаешь? Не успокоюсь, пока не поговорю с тобой.

– Я тебе больше не верю, что бы ты ни сказал.

– Сейчас приду к тебе в ресторан.

– Как хочешь.

– Можно?

– Пока, Саш.

Когда он вошел, я стояла возле стола в своем кабинете. Ворвался

внезапно, и даже Маша не успела меня предупредить. Сказать, что мои ноги подкосились, – ничего не сказать. Чуть не потеряла сознание. Куда-то вмиг испарились все мои гордость и безразличие. Ева снова стала той глупой девчонкой, которая заикалась и путалась на первом свидании.