со скоростью света. – Пожала плечами. – Нас постоянно разрывает от противоречий. Хотим определенности, хотя мы сами еще не определились. С утра одного хочется, к вечеру – чего-то другого.

– Всегда плохо понимал женщин, – Вова лег и положил свою голову

на мои колени, – никогда не знал, чего же вы хотите на самом деле. Я же не

умею читать мысли. Хотел прочных длительных отношений, отчаянно старался, но девушки почему-то меня бросали первыми. А ведь я, вроде, не урод и не бездарь. Не понимаю…

Напряглась, не зная, как реагировать на его голову, лежащую теперь на моих ногах.

– Есть, конечно, некоторые секреты в этом деле. – Усмехнулась и

осторожно погладила его по волосам. – У женщин есть определенные желания, и если даже ты не во всем идеален, то можешь завоевать и удержать любую из нас.

Убрала руки.

– Как?

– Смешной ты, Вовка. Не знаю... Ну, во-первых, женщина должна

чувствовать себя единственной. Не лучше кого-то, не красивее, а одной- единственной. Настолько исключительной, что сравнивать ее с другими даже смысла нет. Понимаешь?

– Вроде бы.

– Любая женщина должна видеть, что ее безумно хочет любимый

мужчина. Она хочет быть вожделенной. Хочет видеть в глазах напротив страсть, дикий блеск, доводить до безумия, видеть, как мужчина дрожит от нетерпения, как рычит на пике экстаза.

– О…

– Вот именно. Имея это, она может простить многое.

– Правда?

– Конечно, не измену и не флирт с другими женщинами. Я сказала –

многое. Но не все.

– Ну, понятно…

– Не каждая женщина требует, чтобы ее носили на руках, но каждая

хочет получать знаки внимания, подарки. И это не меркантильность. Просто нам хочется знать, насколько нами дорожат мужчины. Нам важно отношение. Поверь, если ты даришь ей цветы только на Восьмое марта, а соседский Вася будет дарить букеты и на праздник, и просто так, то она уйдет к Васе. Вот я бы ушла. Потому что он делает меня счастливее, позволяет почувствовать себя исключительной, любимой, нужной.

– Из-за цветов?! – Вова аж подпрыгнул.

– Из-за отношения. Когда я говорю эти вещи мужчинам, такие

простые жизненные истины, никто не хочет меня понимать. Внимание – это просто универсальный ключ к каждой женщине. Тебе же нетрудно позвонить ей лишний раз? Похвалить ее новое платье? Сделать комплимент? Принести шоколадку, тортик или цветок?

– Нетрудно. Ты права. Когда любишь по-настоящему, вообще ничего

не трудно. – Рассмеялся Вовка.

– Вот видишь. Все просто. Главное – найти подход. Так же и в сексе:

вот вы, мужики, зациклились на том, что важен размер. А это, поверь мне, совсем не так. Знаю многих женщин, которые говорят, что лучше меньше, да лучше, потому что их мужчины с внушительным размером, кроме боли и неприятных ощущений, ничего предложить им не могут.

Так, все. Разговор повернул не туда.

– Да ну? – Он ошарашено уставился на меня.

– Ну да. – Кивнула. – Готова даже к ним присоединиться. Нам

хочется, чтобы было хорошо, и неважно – с каким размером. Хочется, чтобы

вы проявляли инициативу, изобретательность, фантазию. Меняли технику, чередовали в постели и силу, и нежность.

– Все так просто… в теории.

В этот момент раздался настойчивый стук в дверь.

– Странно, – Вова поднялся и посмотрел на меня, – сторож, наверное. Пойду, открою.

Я испуганно схватила свитер и надела на себя. Ноги укрыла одеялом.

Не включая свет, он открыл дверь.

В комнату вошел Саша. Глаза мечут молнии, крылья носа широко раздуваются, выталкивая воздух. Он молча оглядел две кровати, одну из которых занимал Митя, сделал, очевидно, какие-то выводы и грубо произнес, глядя в мою сторону:

– Пойдем-ка выйдем.

И скрылся на улице.

Глава 25

Встала, быстро натянула теплые носки. Меня почему-то трясло от страха.

– Имей чувство собственного достоинства, не ходи, – тихо сказал Вова, сев рядом, – ты не должна ничего ему объяснять.

– Я так не могу, – выдавила и направилась к выходу.

– Любить, Ева, нужно того, кого можешь удержать рядом. А не того,

кто вытирает о тебя ноги.

Но дверь за мной уже закрылась. В душе поднималось волнение. На улице уже светало. Саша, хмурый и бледный, стоял на крыльце, привалившись к стене дома. Меня слегка штормило.

– Что ты делаешь?! – Его рот исказила дикая боль.

Укуталась в кофту, спрятала пальцы в рукава.

– А что ты от меня хотел? Не могу съездить с друзьями отдохнуть?

Я, вообще-то, человек свободный.

– Значит, ты сначала позвала меня, а потом улеглась спать с Вовой?!- Прорычал он и сплюнул в траву. - Да?! Специально хотела сделать мне больно?!

– Мы с ним просто разговаривали, – усмехнулась я, – хотя

могла и переспать, да. Надо было так и сделать.

Саша посмотрел на меня с неприкрытой ненавистью и отвращением.

– На хрена я тащился в такую даль? Чтобы наткнуться на все это?! Не могу поверить в то, что увидел.

– Я устала от тебя, Саша, извини. Твои претензии не обоснованы. Мог и дальше гулять, тебе и вправду не стоило приезжать.

Он ударил кулаком о стену, а я просто развернулась и ушла обратно

в дом.

Вовка лежал, отвернувшись к стене. Прилегла на край, чтобы не потревожить его, закрыла глаза и тут же уснула.

Вскочила на постели и посмотрела на часы. Семь утра. Проспала

всего час с небольшим. Отодвинула штору. За окном было уже совсем светло. Наверное, меня пробудили муки совести. Повернулась: ребята так

же сладко спали. Тихонечко встав, быстро надела теплую одежду и выбежала во двор.

Никого. На лавочке пусто, на дороге – никого. Только не это. Он не

мог уйти. Господи, ну что же он обо мне подумал. Забежала в баню: лежит. С души будто груз упал. Выдохнула.

В эту секунду Сашка открыл глаза, увидел меня. Тут же захлопнула дверь и обрадовано плюхнулась на скамейку возле домика. Он здесь. Слава богу. Но что же делать дальше? Я же сама все испортила.

Свежий прохладный утренний воздух быстро привел меня в чувство и выветрил вчерашний хмель. Через минуту Абрамов вышел, поежился и, не глядя на меня, побрел за дом. Забежала в баню, умылась и села на верхнюю полку. Если придет, сможем поговорить. Наблюдая в маленькое грязное окошечко, сразу заметила, что он направляется ко мне. Внутри все ликовало.

Зашел. Встал передо мной. Сделала отстраненное лицо и отвернулась.

– Хотел уйти, но телефон сел, не смог даже вызвать такси.

Прочистила горло.

– Сочувствую.

– Зачем ты так сделала? – Голос звучал сухо и надтреснуто. - Теперь ты довольна, да?

– А сколько раз ты делал мне больно? – По-прежнему смотрела в

окошечко.

– Думаешь, мне не больно было видеть все это?!

Молчала, даже не смотрела в его сторону.

– Мне противно видеть тебя, Ева.

Продолжила молчать.

Он уже метался на четырех квадратных метрах, то делая нервно шаги

вперед, то назад.

– Посмотри, что ты со мной делаешь! – Громко крикнул, хватая меня за плечи.

Медленно повернула голову и застыла, увидев, как по его щекам катятся самые настоящие человеческие слезы.

Мне почему-то стало так… приятно... Никогда в жизни не могла бы подумать, что увижу подобное. Сашкины губы и руки дрожали, а из красных усталых глаз лились большие соленые капли.

Выдохнула, не в силах пошевелить ни единой мышцей лица.

– Я тебя ненавижу, слышишь?! За то, что ты со мной такое сделала,

– приблизился вплотную к моему носу, обжег горячим дыханием.

Его глаза были до краев наполнены болью. Значит, любит. Любит. Мне захотелось вытереть его слезы, но рука даже не шевельнулась. Интересно, такое можно было считать победой? Или что это такое происходило сейчас передо мной?

Как-то тихо и даже беспомощно Саша произнес:

– Даже не хочу целовать тебя…

И через пару секунд нежно прильнул к моим губам. Сначала обнимал меня и покрывал поцелуями, как тряпичную куклу, но через минуту я все же ответила на его ласки. Все закружилось и завертелось вокруг нас. По телу распространялся самый настоящий пожар. Лицо пылало, тело изнывало от желания.

– Не хочу больше жить без тебя, – шептал он, раздевая меня.

Я ничего не отвечала, но испытывала огромное счастье, несравнимое ни с чем в мире. Словно получила свою дозу наркотика. Это было наше седьмое небо. Так трогательно он меня тогда любил, словно боялся отпустить хоть на секунду.

А через два часа мы выбежали из бани и поднялись на второй этаж,

продолжив там свои нежности прямо на полу, на одиноко лежащем посреди

комнаты матрасе. Болезненное возбуждение, дикие ласки, вспышки опьяняющего удовольствия, хриплые стоны. Все смешалось, увлекая нас в водоворот острых чувств. Невыносимое, безумное, изощренное, дикое, трепетное наслаждение раз за разом приводило к взрыву эмоций и ощущений. Мы точно спятили. Сливались воедино, забывая о том, что нужно вести себя тише. Стараясь не думать о том, что совсем скоро все обязательно вернется на круги своя.

– Ух ты, это что? – Спросила, прижимаясь к нему обнаженным телом. – У тебя дырка в ухе? Неужели когда-то носил сережку?

– Да, в юности, – ответил Сашка, потрогав мочку, и нежно поцеловал меня в шею.