– Если вы хотите, чтобы я поверил данному обвинению, то должны рассказать мне все, что знаете.

– Зачем? Чтобы ваши приспешники убрали тех, кого пропустили?

– А они кого-то пропустили?

Подумав о Ханне Грин и слепой арфистке из «Академии», виконт не мог не признать, что список совсем коротенький.

Поднявшись, барон подошел к окну, выходящему на Мэлл. Наблюдая за ним, Себастьян предположил, что, вспылив, мог неверно истолковать ситуацию. Возможно, замысел убить Персиваля исходил от Джарвиса, но тот остался в неведении как о неосторожной болтливости своих наемников на дне рождения Сомервилля, так и о последующих их стараниях замять допущенную оплошность.

Не сводя глаз с лица собеседника, Девлин снабдил могущественного кузена короля кратким изложением событий последних двух недель в собственной трактовке.

Однако тот ничем не выдал своей осведомленности.

– Зачем моему приспешнику, как вы его величаете, желать смерти премьер-министра? – хладнокровно поинтересовался Джарвис по окончании рассказа. Употребление бароном единственного числа не ускользнуло от внимания Себастьяна. – Существует множество не столь радикальных способов, чтобы избавиться от Спенсера Персиваля, будь на то моя воля. Принц-регент легко поддается внушению. Одно слово в царственное ухо…

– Вы могли бы использовать убийство премьер-министра для воздействия на общественное мнение. Или как повод расправиться с кем-то из ваших врагов.

– Мог бы, – согласился Джарвис, – но не намерен.

Взгляды собеседников скрестились, и на какой-то неуловимый миг с могущественного вельможи слетело его пресловутое самообладание. Себастьян уловил проблеск осознания, смешанного с ужасом, и вспышку такого жгучего бешенства, что остатки сомнений смело напрочь. И в то же мгновение понял, что Джарвис никогда не простит ему этого, не простит, что противник стал свидетелем такого грандиозного конфуза.

– Что вы хотите сказать? Что кто-то из ваших подручных действует самостоятельно по причинам, которые никому из нас не понятны? Забавно, – злорадно хохотнул виконт. – Полагаете себя всеведущим и всемогущим, а тем временем ваш агент трижды покушался на вашу собственную дочь и того гляди расправится с премьер-министром.

– Трижды? – нахмурился барон.

Себастьяну слишком поздно пришло в голову, что Джарвису не известно о третьей попытке. Упершись ладонями о крышку разделявшего их стола, Девлин подался вперед:

– Назовите мне имя.

Было слышно, как треснула металлическая скорлупа зажатой в кулаке собеседника табакерки.

– Эпсон-Смит. Полковник Брюс Эпсон-Смит.


ГЛАВА 58

Квартира, занимаемая Эптоном-Смитом, находилась на втором этаже элегантного особняка неподалеку Бедфорд-сквер. Явившись туда вскоре после четырех часов, виконт обнаружил, что бывший гусарский офицер дома отсутствует. Краткая беседа с лакеем снабдила Себастьяна сведениями, что полковник сопровождает семью приехавшего из Ливерпуля приятеля на выставку в Королевской академии искусств.

Повернув к югу в сторону реки, Девлин не стал удерживать гнедых.

– Ну, раз он картинками любуется, то уж точно не убивает премьер-министра, – буркнул Том, крепче цепляясь за коляску и поглубже надвигая головной убор.

Себастьян не отвлекался от лошадей, огибавших угол и вылетавших на Друри-лейн. Его не покидало тревожное ощущение, будто что-то упущено: некое связующее звено или чья-то причастность, все еще ускользающая от понимания.

Королевская академия искусств располагалась в огромном здании неоклассического стиля, возведенном у Темзы на месте первого дворца герцога Сомерсета. Остановившись на Стрэнде, виконт бросил поводья Тому и помчался по тротуару. Он пролетел через вестибюль, не обращая внимания на потрясенные лица и неодобрительное цоканье языком, и бросился вверх по крутой винтовой лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Академия, подобно остальным общественным и правительственным учреждениям, занимала узкую вертикальную секцию здания на всех шести этажах. Чтобы пользоваться преимуществом дневного освещения, выставочный зал был устроен на самом верху, в почти квадратном помещении с высоким потолком и стеклянной крышей.



Тяжело отдыхиваясь, Себастьян ворвался в зал, стены которого были увешаны более чем тысячей картин. Размещенные так близко друг к другу, что тяжелые позолоченные рамы почти соприкасались, полотна тесными рядами поднимались к потолку. На звук его торопливых шагов по натертому паркету повернулась группка посетителей, стоявших под центральной люстрой. Девлин смутно заметил двух болезненного вида женщин в простеньких круглых шляпках и вышедших из моды ротондах. Одна дама сжимала руку девочки-подростка, вторая пыталась удержать вертлявого мальчика лет восьми. На их фоне Эпсон-Смит в сюртуке военного покроя, начищенных до блеска сапогах и с залихватски подкрученными усами производил впечатление щеголя.