Кэндис Проктор - Где таятся змеи

– Я не причиню вам вреда, – мягко уверил виконт. – Вы в безопасности.

Щуплая грудь вздрогнула от порывистого вдоха.

– Господь смиловался надо мной, – произнесла незнакомка срывающимся шепотом. – Ведь они мертвы? Все мертвы?

Себастьян всмотрелся в бледное лицо, ровные темные брови, выпирающие заостренные скулы. На вид лет тридцати, речь правильная, платье с высоким воротничком – скромное. И, судя по молочно-белой пленке, затянувшей зрачки, женщина была совершенно слепой.

– Как давно это случилось? – спросил виконт.

– Минуту назад. Может, две. Только что.

Девлин поднял взгляд на лестницу. Он шел по Орчард-стрит, не выпуская «Академию» из виду. Если бы кто-то покинул заведение за минуту-две до его прихода, он бы заметил.

– Куда они пошли? – Себастьян весь напрягся. – Те, кто сделал это? Наверх?

Задавая вопрос, виконт услышал над головой глухой стук, за которым последовал визгливый женский смешок, а затем более низкий мужской голос.

– Нет, – ответила арфистка, по-прежнему прижимаясь спиной к стене. – По коридору к черному ходу.

Себастьян перевел взгляд на темный коридор позади лестницы.

– А что там?

– Кухня, – отозвалась музыкантша. Вдруг она подняла голову, поворачиваясь лицом туда, где более резкий запах дыма заглушал свечной дух. – Вы чувствуете?

Он чувствовал. Он еще и слышал: рев огня, треск объятых пламенем, разгорающихся старых балок.

– Проклятье! – чертыхнулся виконт, хватая арфистку за руку. – Они подожгли дом! Бежим!

Выдернув спутницу из алькова, он громко закричал:

– Пожар! Все на улицу! Быстрее! Горим!

– Нет, – рванувшись из захвата, слепая бросилась за занавеску, – моя арфа!

– Черт подери, – снова ругнулся Девлин, глядя, как она силится поднять инструмент, – давайте я понесу.

Уже стало заметным красноватое свечение из задней части дома, послышались женские вскрики, встревоженные оклики мужчин, топот бегущих по ступеням ног.

– Выбирайтесь отсюда.

Она отказалась уходить без него – точнее, без своей арфы.

– Осторожнее, – заволновалась музыкантша, когда Девлин споткнулся под тяжестью ноши.

Мимо них беспорядочной толпой проталкивались к выходу визжащие полуобнаженные женщины и мужчины, чья голая розовая плоть блестела в свете канделябров. Средних лет мужчина с заросшей волосами впалой грудью и поникшим членом без умолку причитал:

– Ох, мамочки, мамочки, мамочки…

На улице уже раздавался трезвон пожарного колокола. У подножия ступенек в «Академию» начала собираться толпа. Появились ведра с водой, передаваемые из рук в руки. Тихонько чертыхаясь под грузом арфы, Себастьян протиснулся через галдящее сборище и повернул в сторону Портман-сквер.

– Я только одного не понимаю, мисс…

– Дрисколл, – отозвалась спутница, закрывая телом драгоценный инструмент, так как поток бегущих к месту пожара зевак нарастал. – Мэри Дрисколл.

– Мисс Дрисколл, – дека арфы больно вдавилась Себастьяну в спину, – почему эти люди не убили вас?

– Они не знали о моем присутствии. Я погасила свечу и прекратила играть, как только услышала их с Теккереем голоса в холле.

– Вы знаете, кто они?

– Нет, но я узнала голоса. Эти мужчины приходили в заведение в тот вечер, когда умерла Хесси Абрахамс.

– Узнали голоса? – уставился Себастьян в худощавое, напряженное лицо. – Сколько же раз вы их слышали?

– Только однажды, – похоже, музыкантша уловила сомнение в тоне собеседнике, поскольку ее губы изогнулись в неожиданной усмешке. – Когда человек незряч, он очень, очень внимательно слушает.

Виконт уже видел свой экипаж и Тома, пытавшегося успокоить гнедых, которые от запаха пожара встряхивали гривами и испуганно косились, раздувая ноздри.

– Расскажите мне о налетчиках, – попросил Себастьян. – Сколько их было?

– Всего двое, – ответила мисс Дрисколл. – Один постарше, я бы сказала, примерно за тридцать. Он был главным. Тот, который помоложе, выполнял все, что ему велели, без вопросов и возражений.

«Как дисциплинированный солдат», – подумал Себастьян, а вслух произнес:

– А как насчет их произношения?

– Ничего не могу сказать, – покачала головой спутница, – кроме того, что это были джентльмены.

Вытянув руку, виконт остановил музыкантшу, чтобы та не прошла мимо.

– Мы возле моего экипажа.

– Хозяин, – остолбенел Том, – вы ни в жисть не засунете эту штуковину в коляску.

– Засуну, – возразил Себастьян, опуская арфу на каменные плиты рядом с экипажем. – Мисс Дрисколл будет держать ее на коленях, – он подал музыкантше руку, которую та приняла без колебаний.

Девлин предположил, что, поскольку «Академия» объята пожаром, арфистка доверяется ему просто от безысходности. Но при виде того, как дама обустраивается на высоком сидении двуколки, виконту пришла в голову еще одна мысль.

– Вам известно, кто я?

И снова эта слабая улыбка.

– Конечно. Вы – виконт Девлин. Вы приходили в прошлый вторник. Пили вино с мисс Лил, Тасмин, Бекки и Сарой. Потом от ваших расспросов мисс Лил занервничала и попросила вас уйти.

– Но я не называл своего имени.

– Не называли. Позже я услышала, как мисс Лил говорила с Теккереем про вас. Люди бывают немного странными. Если ты слепой, они часто ведут себя так, словно ты еще и глухой. А, может, они просто думали, что я глупая.

Мисс Дрисколл явно не была глупой. Негромко крякнув от натуги, Себастьян подал ей арфу.

– Это все равно не объясняет, почему вы с готовностью отправились со мной.

Музыкантша судорожно вцепилась в инструмент.

– Эти люди искали мисс Лил. Как только они ее убили, сразу ушли, – тонкое горло дернулось в нервном глотке. – Мне не хочется, чтобы убийцы явились за мной.

Виконт поднял глаза на худощавое, некрасивое лицо спутницы. Теперь, посадив ее в коляску, он понятия не имел, что с ней делать. Издалека донесся крик, сменившийся общим громким оханьем, когда в огненном вихре стены «Академии» рухнули, взметнув в вечернее небо столб искр.

– Хозяин? – окликнул Том.

Себастьян вскочил в коляску и взял вожжи.

– Отойди в сторонку, – велел он и повернул гнедых в сторону театра Ковент-Гарден.

Хотя Кэт Болейн и являлась наиболее знаменитой молодой актрисой лондонской сцены, но ее тесная гримерка в театре Ковент-Гарден явно не была рассчитана на то, чтобы вместить саму мисс Болейн в костюме Беатриче, высокого аристократа в плаще с пелеринами и слепую музыкантшу, прижимающую к себе арфу.

Глянувши в бледное, застывшее лицо Мэри Дрисколл, Кэт обратилась к виконту:

– Я могу поговорить с тобой за дверью?

Они протиснулись в тускло освещенный коридор, пропахший жирным гримом, апельсиновой кожурой и пылью.

– Себастьян, – шепнула Кэт, – что ты собираешься с ней делать?

– Я надеюсь, эта женщина сумеет опознать убийц, совершивших сегодня нападение на «Академию».

– Она же слепая!

– Да, но она слышала голоса этих людей и сможет узнать их, если снова услышит.

Кэт подняла на него глаза. Себастьян догадывался, о чем она подумала: то, что он доверяет способностям арфистки, не значит, что кто-то еще поверит в такое опознание.

Но актриса только спросила:

– А потом? Что ты будешь делать с ней потом?

– Не беспокойся, я не взвалю такую обузу на тебя навечно.

– Меня не это тревожит.

– Извини, но мне больше некуда ее отвезти, где бы она была в безопасности, – не мог же он отправить такую женщину, как Мэри Дрисколл, в «Красного льва».

– Нет, правда, Себастьян, все в порядке, – дотронулась Кэт до его плеча.

Невинный жест, но все тело обдало волной запретного желания... Не следовало приезжать сюда, не следовало позволять себе стоять так близко, вдыхая до боли знакомые запахи их запятнанного прошлого.

Опустив руку, Кэт отступила.

– Говорят, тебя пытались убить. Дважды.

– Где такое говорят?

Она стояла, обхватив себя руками, словно озябла, хотя в театре вовсе не было холодно. Не ответив на вопрос, Кэт произнесла:

– Ты должен остерегаться. Не только убийц, но и Джарвиса.

– Я справлюсь с Джарвисом.

– Никто не может справиться с ним.

Себастьян с удивлением поймал себя на том, что улыбается:

– Его дочь может.

* * * * *

Выйдя из театра несколькими минутами позже, виконт обнаружил своего грума терпеливо державшим гнедых под уздцы. Наступил ясный и прохладный вечер, еле ощутимый ветерок доносил музыку, смех и звуки мужского голоса, провозглашавшего тост.

– Поезжай домой, Том, – велел Себастьян. – Ты мне сегодня больше не понадобишься.

Мальчик глянул на вход в ближайший мюзик-холл, затем на лицо хозяина.

– Могу и подождать.

Взгляд Девлина тоже упал на дверь увеселительного заведения. Там было слишком светло, слишком шумно, слишком радостно и оживленно. Себастьян намеревался напиться в каком-нибудь более мрачном и серьезном месте. Похлопав грума по плечу, он отвернулся.

– Давай домой, Том. Быстро.

Воскресенье, 10 мая 1812 года

– Милорд… Мило-о-рд…

Приоткрыв один глаз, Себастьян постарался сфокусировать взгляд на худощавом, серьезном лице своего камердинера, но со стоном отказался от этой попытки.

– Даже если весь Лондон горит синим пламенем, плевать. Уходи.

– Вот, – втиснул Калхоун в безжизненную руку хозяина нечто, похожее на теплую кружку. – Выпейте.