Отломив кусочек хлеба, О'Брайан начал подчищать на тарелке яичный желток.

– В нашем деле долго не протянешь, если не умеешь держать язык за зубами. Я не настолько беспечен, – он положил хлеб в рот, прожевал и проглотил. – Будь наоборот, давно бы уже оказался в Ботани-Бей. Или в могиле.

– Случается и ошибиться.

– Если осторожен – нет. А я очень осторожен. И, к тому же, не сторонник насилия. Спросите в доках – вам каждый подтвердит. Конечно, характер у меня вспыльчивый: как-никак, отец ирландец, – собеседник подался вперед. – Но тот, кто убил всех этих женщин, был явно сумасшедшим.

– Или очень боялся.

– Мне нечего бояться, – выдержал О'Брайан взгляд виконта.

Себастьян отхлебнул чай:

– Кейн сказал, что вы хотели выкупить Розу из борделя, но она отказалась.

– Так прямо и сказал?

– А вы утверждаете, что это неправда?

– Шутите? Конечно, Роза хотела этого. Она ненавидела Кейна и ненавидела бордель.

– Вы полагаете, поэтому она сбежала? Из-за Кейна?

– Какой в этом смысл? Я почти вытащил ее оттуда, – поставив локти на стол, О'Брайан уперся подбородком в сложенные руки. – Что-то случилось – иначе не объяснишь. Что-то напугало Розу, да так, что она тут же помчалась со всех ног.

– Почему же не к вам?

– Наверное, подумала, что ее будет легко выследить, – искривилось в деланной улыбке привлекательное лицо агента. – Вам же недолго пришлось меня искать?

Себастьян вгляделся в хмурые черты собеседника.

– Иэн Кейн заявляет, что уход Розы ничего не значил для него. Что найти ей замену было нетрудно.

– А вы и поверили? – невесело усмехнулся О'Брайан.– Я собирался заплатить за нее двести фунтов. Плохой пример для остальных, разве нет? Эта история с побегом? – агент наклонился, больше не улыбаясь. – Не знаю, что вам наплел Кейн. Правда в том, что он рвал и метал, узнав, что Роза сбежала. Грозил, что попадись она ему в руки, тут же прикончит.


ГЛАВА 29



Иэн Кейн сидел на складном стульчике среди полуразрушенных надгробий и заросших бурьяном могил на погосте церкви Всех Святых[40], держа в одной руке кисть, а в другой – палитру с красками. На мольберте перед художником ожидал холст, на котором во всем великолепии золотистого, синего и красного начинал вырисовываться северный фасад здания.