– Вон тот, – кивнула она на опрятно выбеленный кирпичный коттедж с желтыми ставнями, расположенный почти на углу, и повернулась к виконту, задумчиво сведя брови: – Вас же, на самом деле, Росс интересует? Все это как-то связано с его смертью?

Девлин не видел смысла отрицать очевидное:

– Да. Но если мне хоть как-то удастся помочь вашему брату – я помогу.

– Вы, англичане… – гневно дрогнули ноздри Элизабет. – Любите рассуждать о справедливости и свободе личности. А на самом деле, все эти трескучие, пустые фразы служат вам лишь для ублажения собственного самодовольства. Единственное, к чему вы действительно стремитесь – удержать господство на море, которым Британия упивается со времен Трафальгарской битвы.

Эта женщина чем-то – своим несомненным умом или своей пылкостью – напомнила виконту Геро Джарвис. Американке могло недоставать утонченности и врожденной интуиции мисс Джарвис, но обе женщины обладали внутренней силой, целеустремленностью и рассудительной изобретательностью.

– Может и так, – согласился Себастьян. – Но я почему-то сомневаюсь, что подобная декларация в Адмиралтействе поспособствует благополучному завершению дела вашего брата.

– Да, разумеется, вы правы, – залилась румянцем мисс Бейтмен. – Прошу меня извинить, это просто…

– Мне понятна ваша разочарованность. Обещаю сделать, что в моих силах.

– Благодарю вас.

Девлин постоял минуту, наблюдая, как Элизабет, поддерживая отца, удаляется по тротуару в сторону гостиницы, затем направился по коротенькой дорожке к входу в дом.

Не успел виконт шагнуть на верхнюю ступеньку, как дверь распахнулась, выпуская на крыльцо мистера Карла Линдквиста. При виде Себастьяна швед резко остановился, удивленно вытаращив глаза.


ГЛАВА 30

– Милорд Девлин! – воскликнул торговец. – Ох, и напугали же вы меня! Не ожидал вас тут увидеть.

– По правде сказать, я тоже не ожидал. – Себастьян прищурился на скромный фасад: – Живете здесь?

Линдквист замялся, словно намереваясь отрицать данный факт, но, очевидно, сообразив бесполезность такой попытки, признал:

– Ja. Район, конечно, совсем нефешенебельный, зато близко к докам, – и уставился на собеседника совиными глазами.

Сознавая, что стоит почти на пороге, Девлин поинтересовался:

– Позволите с вами переговорить?

Вместо того чтобы пригласить виконта в дом, торговец тесно притворил за собой дверь и поспешно кивнул:

– Если вам угодно, милорд. Я как раз собрался на один из своих складов.

Они пошли рядом по улицам, становившимися, чем ближе к порту, тем грязнее и запруженнее рабочими в синих робах и пошатывающимися моряками.

– Как я понимаю, Александр Росс был у вас в пятницу вечером, – заговорил Себастьян.

– В пятницу? Нет, не был.

– Его видели выходившим из вашего дома.

Швед напустил на себя невероятно задумчивый вид:

– О-о, теперь, после ваших слов, я припоминаю, что Александр и вправду заглядывал ко мне. Ja, ja.

– Бросьте кривляться, – сухо процедил Себастьян. – Вы солгали мне. Почему?

– Не вижу, каким образом дело касается вас, – поджал губы Линдквист.

– Росс мертв – убит. Предпочитаете беседовать с Боу-стрит? Это можно устроить.

– Нет-нет, – торопливо возразил собеседник. – Просто…

– Что просто? 

– Видите ли, немного неловко признаваться, – издал нервный смешок Линдквист, – но нас с Александром объединял интерес… э-э-э… к спиритизму. Время от времени мы встречались с единомышленниками и пытались общаться с духами умерших.

– Хотите сказать, что Росс приходил к вам домой на спиритический сеанс? – уставился Девлин на торговца.

Тот в ответ точно так же уставился на виконта, словно бросая вызов:

– Ja.

– Вот как. И чей же дух вы пытались вызвать?

– Моей жены. Она умерла родами два года назад.

– Сожалею о вашей утрате.

Линдквист серьезно кивнул, принимая соболезнование.

– Что касается Александра, то ему хотелось пообщаться с покойным отцом.

– Ну и как, удалось?

– К сожалению, нет.

– А кто еще присутствовал на вашем… гм… сеансе?

Пальцы шведа пробежались вверх-вниз по цепочке карманных часов.

– Извините, но вы должны понимать, что я не имею права разглашать имена других участников. – Торговец остановился перед громадным кирпичным пакгаузом, соединенным массивными железными мостками с точно таким же строением через дорогу. – Одно могу сказать: Росс в тот вечер был явно обеспокоен. Он даже потом извинялся за себя. Вы же знаете, волнение одного из участников иногда может помешать установить связь с потусторонним миром.

– Нет, я этого не знал. Часом не осведомлены, что же разволновало вашего приятеля?

– Когда Александр уже выходил из квартиры, к нему кто-то заявился – вот и все, что мне известно. По-видимому, у них с визитером вышел спор. Но о чем шла речь или кто это был, боюсь, не скажу. Я счел неуместными настойчивые расспросы.

Девлин вгляделся в водянисто-голубые глаза торговца. Сомнений нет, вся история Линдквиста – вранье. Однако виконт рассудил, что нелишне будет навести справки о пятничных посетителях квартиры Росса у владелицы дома.


* * * * *

Место Анжелины Шампань возле окна кофейни пустовало.

Следуя указаниям стоявшего за прилавком здоровяка-француза, Себастьян отыскал хозяйку заведения на грубо сколоченной лавке у пруда в Грин-парке. Несмотря на припекающее послеобеденное солнце, она надела шляпку с узенькими полями и не захватила зонтик. Вокруг скамейки суетились утки, перепархивали стайки голубей и воробьев. При виде Девлина дама усмехнулась:

– Итак, как продвигается ваше расследование, мсье виконт?

– Не столь быстро, как хотелось бы, – признал Себастьян, присаживаясь рядом и наблюдая, как француженка крошит кусок черствого хлеба и бросает подачку крякающему, воркующему и чирикающему окружению. – Похоже, вы частенько сюда наведываетесь?

– Каждый день. – Хозяйка кофейни отломила еще кусок хлеба. – Если опаздываю, мои приятели ужасно сердятся.

Они немного посидели в дружеском молчании, наблюдая за пернатыми.

– На южной оконечности острова Пеллестрина, возле Венеции, есть пляж под названием Ка-Роман, – заговорила мадам Шампань. – Прелестное уединенное местечко, знаменитое своими птичьими базарами. Ваша матушка нередко его посещала. Особенно ей нравились колонии крачек и морских зуйков, а во время сезонных перелетов там можно было увидеть удодов и даже соловьев.

Девлин посмотрел на важного селезня, вперевалочку шествующего к воде. Он и не знал об этой стороне материной натуры. В его воспоминаниях леди София интересовалась исключительно нарядами и лентами, маскарадами и раутами. Скучала ли она по Англии, глядя, как морские зуйки семенят и скользят по водам чужестранной лагуны?

Скучала ли она по нему?

– Как вы думаете, она была счастлива? – негромко спросил Себастьян.

– Разве счастье длится непрерывно? Особенно, если теряешь столь многих из тех, кем сильнее всего дорожишь. – Разумеется, Анжелина Шампань имела в виду его мать. Но виконт понимал, что она говорила и о себе.

Девлин пристально вгляделся в безупречный профиль, все еще гладкую линию щеки, чувственный изгиб полных губ, поблекшие локоны, под которыми пряталась большая часть черной шелковой повязки. Тут собеседница повернулась, прямо посмотрела виконту в лицо, и при виде ее прикрытого, искалеченного глаза он в очередной раз невольно внутренне содрогнулся. Себастьяну подумалось, что для француженки увечье должно являться постоянным, неотвратимым напоминанием обо всем, что она выстрадала и что потеряла.

– Вы скучаете по Франции?

Мадам снова отвела взгляд, устремляя его на искрящуюся под солнцем воду пруда.

– Я скучаю по прежней Франции. По жизни, которую вела, по любимым мною людям. – Тень улыбки осветила тонкие черты и исчезла. – А может, на самом деле я тоскую по прошлому. Говорят, это признак прихода старости? Печалиться о былом означает перестать смотреть в будущее и жить воспоминаниями.

Слова француженки кое о чем напомнили Себастьяну.

– А если бы Александр Росс интересовался потусторонним, вы бы знали?

– Потусторонним?

– Спиритические сеансы, медиумы, призывание духов умерших людей и прочее.

– А-а. Нет, – покачала головой домовладелица, – никогда не слышала, чтобы он упоминал о таком. Но это не свидетельствует, что Росса не занимали подобные вещи. Те, кто этим увлекается, редко откровенничают о своих верованиях. – Склонив голову набок, мадам Шампань прищурила уцелевший глаз на собеседника: – Полагаете, здесь замешан спиритизм?

– Если честно, нет. Подозреваю, он не более чем прикрытие для неких иных занятий. Однако мне сообщили, что Александр сильно повздорил с кем-то, приходившим к нему на квартиру в пятницу вечером. Вам об этом ничего не известно?

– По правде сказать, до меня доносились крики. Может, отец де Ла Рока и был дворянином, – губы мадам презрительно скривились, – но у сына манеры невоспитанного мужлана.

– Так это с Антуаном де Ла Роком вышла размолвка?

– Именно. Я же говорила, он часто сюда наведывался. По-моему, приходил в прошлую среду, а потом явился еще и в пятницу.

– Не знаете, о чем они поспорили?

– Большей части ссоры я не слышала, только последнюю фразу. Де Ла Рок выпалил ее, уже спускаясь по ступеням, так что эхо отдавалось на всю лестницу.

– И что же он сказал?

– Точных слов не припомню, но мой соотечественник явно считал, что его жизнь подвергается опасности и по этой причине хотел получить с Александра побольше денег. Тот отказал.