Глава 16

Утро встретило меня головной болью. Хотелось зарыться под подушку, накрыться с головой одеялом и не вылезать оттуда, поскуливая побитой собакой. Аромат горячего кофе заставил открыть глаза. Даже сесть. Гена сидел рядом с кружкой кофе и насмешливо смотрел на меня.

— Выглядишь ужасно, — сказал он, протягивая мне кофе.

— Чувствую себя также, — я с наслаждением пила кофе, которое приносило тепло, заставляя проснуться и прийти в себя. — Спасибо за кофе.

— Не за что. Сегодня план работ такой…

— Ген, дай отдохнуть. Я тебе не лошадь ездовая, — взмолилась я.

— И как ты планируешь отдыхать? Валяться в кровати целый день?

— А хоть бы так. У меня после двух дней работы гудят ноги. Спину ломит. Голова болит. И я разваливаюсь. Чего ты смеешься?

— Хвост не отваливается? Шерсть не вылезает клоками?

— Нет. Но я устала. Три дня подряд разъезжать… Еще и после института не отошла. И…

— До четырех отдыхаем. Потом занимаемся огородом. Согласна? А то мы скоро зарастем в этом буйстве зелени. Договорились.

— Это как понять? Неужели будем отдыхать? — удивилась я.

— Да. — Гена усмехнулся. — Давай умывайся и идем завтракать.

Я не верила ни глазам, ни ушам. Умыться. Причесаться. Аромат гречневой каши с тушенкой дразнил пустой желудок. Я и не думала, что так хочу есть. Голова еще кружилась. Алкоголь не вышел из крови. Мы ели молча. Гена только то и дело на меня поглядывал. Я не выдержала.

— Что такое?

— Ничего, — ответил он улыбаясь.

— Тогда чего это за взгляды?

— Любуюсь на тебя такую помятую, — ответил он, отставляя в сторону пустую тарелку. — Поговорить надо, как жить будем дальше.

— Как раньше жили так и продолжим. О чем тут разговоры говорить?

— Нет, как раньше не получится. Иначе мы с тобой опять поругаемся.

— А мы ругались?

— Хорошо, молча решим друг от друга избавиться, как это мы сделали недавно друг с другом. Ты устала и вместо того, чтоб поговорить, решила меня вытолкать из дома, весьма хитрым способом.

— Я искренне хотела тебе счастья, поэтому я тебя не выталкивала. Пыталась помочь. Но, ты прав, я хотела отдохнуть. Ты меня загонял. И я говорила, что устала, но ты меня не слышал, потому что слишком упрямый. Гена, ты считаешь, что знаешь как лучше, поэтому никого не слышишь кроме себя. А я не умею спорить. В этом моя ошибка. Мне легче молча решить проблему, чем воздух сотрясать бесполезными словами, особенно когда меня не слышат. В последнее время у меня создалось впечатление, что я попала в рабство к тебе. Я понимаю, что мы вместе старались найти денег на починку этого сарая.

— Не надо оскорблять дом, — сказал Гена, стоило мне взять паузу, чтоб перевести дух.

— Ладно, после того, как мы починили крышу, это не сарай, но щели остались, так же как и дырявый пол. И что ты предлагаешь, считать его дворцом?

— Все починим. Нужно лишь время.

— Которого почти нет. Как бы мы ни рвали жилы, все равно ничего толкового из этой затеи не выйдет, — сказала я, доедая кашу.

— И что ты предлагаешь? Сдаться? Или продолжить поиски богатого папочки, который возьмет тебя к себе на свой загривок? Будешь сидеть на его шеи, свесив ножки вниз, а за это будешь чем-то вроде домашней собачки, потому что он тебя, по сути, купил, — хмыкнул Гена. Он не злился, но его слова звучали неприятно и больно.

— Почему сразу на шею сесть? Я буду работать. Мне нужен нормальный мужик с квартирой. Живут же люди вместе. Ведут общие хозяйство, работают. Мне не нужен богатый парень. Достаточно, чтоб у него была лишь крыша над головой. Разве это так много? — спросила я.

— Немного. Но зачем тебе что-то искать и от кого-то зависеть, когда у тебя есть крыша над головой? Нужно только немного доработать дом.

— Нет, Ген. Я дальше продолжу поиски возможности отсюда свалить. Может это не только из-за дома, но и из-за того, что я просто хочу найти нормального мужика. Не хочу быть одной. Вот можешь смеяться, но я хочу с кем-то жить. Не хочу быть одна. И не только в эмоциональном плане, но и банально, хочу с кем-то кровать делить, — ответила я. Как ни странно, но мне даже не было стыдно за мои слова и признания перед Геной. Он мною воспринимался, как человек, который был уже непросто чужой. Скорее между родным и другом.

— А кто вчера мне плакался по поводу Эдика? Переменчиво девичье сердце.

— Не переменчиво. Я его все еще люблю. Может и всю жизнь буду любить, понимая, что он не идеал и подлец. Я ничего не могу поделать с чувствами, но это не значит, что я потрачу всю жизнь лелея мечту о нем. Знаешь, как говорится, чувства чувствами, а кушать все равно хочется. — Я закинула тарелки в таз, в котором мыла посуду и залила их водой. Опять закружилась голова. Нет, пить надо бросать.

— Хочешь забыться в новых отношениях?

— Хочу дальше жить. — Я забралась в кровать. Весло было лежать и смотреть как кружится потолок. Алкоголь тяжело выходил из крови, хотя прошло больше двенадцати часов.

— Двигайся, — он лег рядом. — Я тебя чем не устраиваю? Сделаю я тебе дом. Моя зарплата пойдет на материалы, а твоя пойдет на еду. Жить? Мы и так с тобой вместе живем. Кровать делим. Тебе любовь не нужна, мне тоже. Чисто деловые отношения. Может и получится чего построить без раствора из розовых соплей.

— Я так не могу, — вздохнув, ответила я.

— Что не можешь?

— Ну, без симпатии.

— Девчонка, ты бы определилась чего от жизни хочешь. То ты мне говоришь, что ничего такого не нужно. Когда тебе предлагаешь дело, так сразу в кусты. Чего ты боишься? — спросил он. — Сама себе противоречишь.

— Да. Но что я могу сделать? Вот такая я ветреная.

— Ника, давай по пунктам определим, что тебе надо в отношениях, и что жду от них я. Мне нужна женщина, которая не будет меня пилить и стараться переделать под себя. Не надо мне читать морали по поводу курения, требовать достать денег. Все что я приношу, это максимум в данный момент. Я не сижу на месте, не отказываюсь от халтуры. Но у меня есть моя планка, выше которой мне не удается прыгнуть. Понимаешь меня? Так получается. И если денег мало, то придется выкручиваться с этими копейками. Воровать я не буду. Это не мое. Идем дальше. Я не умею праздновать праздники, устраивать сюрпризы. Вся эта мишура, о которой любят мечтать девчонки, мне чужда. Цветочки, конфетки, стишки — этого не будет. Но со мной надежно. В трудной ситуации не брошу. Вместе расхлебывать все будем. Согласна? — спросил он. Так как я не ответила, он продолжил. — Что касается детей. Этот год уйдет на налаживание быта. На следующий год будем уже и о детях думать. Как раз посмотрим уживемся с тобой или нет.

— Я хотела вначале образование получить. Думала на следующий год заново поступать. Может по другой специальности, — ответила я.

— Считаем. Учиться в среднем пять лет. Потом отработать два года до декрета. Это значит семь лет. Мне к тому времени будет сорок один. Что-то я сомневаюсь, что мне захочется в этом возрасте с пеленками и бутылочками возиться. А учиться? У тебя был шанс. Ты что сделала? Правильно. Его упустила. Да и выглядит твое желание сейчас малесь неправдоподобно. Тебе же в городе жить надо будет, за учебу платить, жилье. Ты сейчас не можешь свои потребности в полной мере оплатить. Так почему думаешь, что у тебя получится это сделать на следующий год? Или ты хочешь превратить то недоразумение в профессию?

— Хватит. Опять дразнишься.

— Я правду тебе говорю. Мне интересно понять на что ты надеешься. Найти богатого покровителя? В последний раз тебе предложили содержать симпатичного мальчика, за право проживания в его квартире, а не наоборот. Я тебе предлагаю честные отношения. На равных.

— И получится, что ты будешь все время меня погонять.

— Когда ты ничего не делаешь, тебе приходят плохие мысли. Вот если ныть не будешь, что все так плохо, то и гонять не буду. Ты то что хочешь в отношениях?

— Не знаю. Раньше любви хотела. Счастья. Знаешь, чтоб на всю жизнь. Чтоб друг за друга горой и в горе, и в радости. А теперь не знаю. Любовь — эта такая вещь эгоистичная, что больше не хочу такое переживать. Да и теперь как вспомню, так сердце заходится. Это когда-нибудь пройдет?

— Пройдет, — ответил он, обнимая меня за плечи. — Не плач.

— Я и не плачу.

— Чего слезы тогда капают?

— Не знаю. Их спроси, — вытирая щеки рукой, ответила я. — Не знаю, что делать. Как жить дальше. Ты спрашиваешь, а у меня плана никакого нет. Я знаю, что надо додергать траву перед домом, а послезавтра пойти на работу. Вот и весь план. Остальное лишь наметки из раздела: «было бы хорошо». Я не знаю стоит ли их в жизнь воплощать или нет. Есть определенные планы учиться дальше или уехать в Москву, а еще можно снять комнату где-нибудь в крупном городе. Мне страшно, что когда придет зима, я вновь буду сидеть в куртке и полночи топить печку, чтоб не замерзнуть. Я боюсь такого будущего. Боюсь, что вновь придется разговаривать с мышами, потому что темнеет рано и становиться страшно. Особенно страшно, когда за окном воет ветер. Этот ветер проникает в комнату сквозь щели, заставляя оживать самые глупые детские страхи. И приходит понимание, что если кто заберется в дом, то никто не придет на помощь. Да и труп не сразу найдут. А если мне просто плохо станет, то я так и буду медленно умирать в холодном доме. В последнее время страх одиночества стал очень сильным. Когда ты ушел, я вначале обрадовалась. Вздохнула свободнее. А потом мне стало страшно. Я даже себе в этом признаться не могла. Но одной возвращаться в пустой дом совсем не хотелось. Поэтому я и поехала в город. А там…