— А я необидчивый. Тем более на девчачью глупость обижаться себя не уважать.

— Оскорблять не надо.

— Где же тут оскорбления? Пока твое поведение умным назвать сложно.

— И без тебя тошно. Или заткнись или вали на свою остановку.

— Не, не пойду. Мне твоя идея побыть у тебя в гостях понравилась. Как самому-то не пришла такая мысль. Надо было давно к тебе завалиться. Все равно тебе скучно. А я тебе буду сказки рассказывать.

— Как кот с золотой цепью?

— Цепочки у меня нет. Я тебе не пес, чтоб на ней сидеть, да дом сторожить.

— А кто ты?

— Человек.

— Человек, тебя хоть звать как?

— Гена.

— Ника.

— Знаю. Ты говорила, — он опять закашлялся. — Ты мне все рассказала. Болтать ты любишь. Для тебя ссылка в одиночество хуже некуда.

— Я теперь с кошкой разговариваю.

— Надеюсь, она тебе не отвечает?

— Мурлычет.

— Это хорошо, что мурлычет.

— И блох я ей вывела. Она теперь мышей ловит. — Гену зашатало. Чуть не свалился. Пришлось его поддержать. — Совсем плохо?

— Голова закружилась. Ел в последний раз два дня назад. Как горло заболело, кусок не лезет.

— Сейчас печку растопим, чаю напьемся. Макароны сварим. Ты у меня тут только не падай. Я тебя не подниму. Ты высокий и тяжелый. А у меня нога болит. Как я тебя тащить-то буду, — я говорила, потому что так было легче. И дорога начала казаться не такой длинной. Мысли начали уходить с сомнениями. В любой ситуации надо оставаться в первую очередь человеком. Может это и ошибка тащить его в дом, но, с другой стороны, оставлять его на улице совесть не позволила.

Я растопила печку и поставила воду. Как же хорошо снять резиновые сапоги. По дому я предпочитала босиком ходить. Пусть пол и был холодный, но холод только снимал боль. Нога у щиколотки была синюшного цвета из-за синяка. Немного припухла, но это отек. Так и должно быть. Через пару дней должно пройти.

На Гену я не обращала внимания, хотя ушла переодеваться в комнату с дырявым полом. Он же чувствовал себя как дома. Разделся, закутался в мое старое одеяло, которое я выстирала еще по весне и сел поближе к печке. Она периодически дымила, но он на это не обращал внимания.

Вещи я развесила на веревки, что были натянуты недалеко от печки. После этого, не дожидаясь пока вода закипит, сделала несколько бутербродов. Пихнула их Гене. Кошке молоко налила.

— Спасибо, — жуя бутерброд, сказал он. — Я тебе потом отдам.

— Ладно, — я отмахнулась. — Обо мне ты все знаешь, а я о тебе ничего. Если ты и рассказывал, то я не помню.

— Тебя перебить было невозможно, — он усмехнулся.

— Тогда рассказывай, как ты до такой жизни докатился?

— Так же как и ты, — ответил он. После его слов, я поперхнулась. Мысли пошли совсем в интересном ключе. Гена же рассмеялся. — Случайно.

— Я о том и подумала.

— Не, у тебя лицо открытое. Не обманешь, — он опять раскашлялся.

— Градусник что ли держи, — я достала коробку с лекарствами.

— У тебя тут прям аптека.

— Я одна живу. Аптека далеко. Если что случится, то до аптеки не доберусь. Знаешь, как говорят, что спасение утопающих в руках самих утопающих.

— Лучше вовсе не тонуть.

— Конечно. Лучше не болеть, не терять дом и работу. А жить счастливо и легко. Только это ведь только в сказках бывает.

— Мы сами делаем свою жизнь. Хотим сделаем сказку, хотим драму, — возразил он.

— Хочешь сказать, что тебе нравится твой образ жизни? — закипел чайник. Я заварила чай. Часть воды вылила в кастрюлю и закинула макароны туда же накидала кусками фарш. Будет что-то подобие супа. Еще можно за зеленью сходить. Она хоть и маленькая, своя. Красота. Вот и обед будет.

— Мне немного не повезло.

Гена был явно оптимистом. Это немного выросло в сплошную черную полосу, которая привела его сюда. Гена раньше жил в Москве. Он учился на инженера. Но завалил сессию, попал в армию. Пока служил, мать связалась с какой-то сектой. Когда закончилась служба, то квартира была уже несколько раз продана, а мать покоилась на кладбище. И то, он еле нашел ее могилу. Доказать ничего не получилось. Он остановился у родни. Нашел работу, стал снимать квартиру. Познакомился с девушкой. Женился. У нее своего жилья не было. С детьми решили подождать до тех пор, пока не купят квартиру. Несколько лет работали, накопили на первый взнос. Решили купить квартиру на уровне котлована. В итоге строительная компания разорилась. Деньги возвращать им никто не стал. Плюс был кредит по ипотеке. Это все сломало жену Гены. Она не выдержала и подала на развод. Ипотеку Гена взял на себя. Она же нашла себе мужика с квартирой, замужем и уже двух детей родила. Гена же работал на двух работах. Рассчитался перед банком, а потом сломал ногу. Попал в больницу. Пока лечился, с работы его уволили. На второй попросили уйти. Когда нога восстановилась, закончились деньги. Снимать квартиру было не на что. Пошел на вахту с общежитием. Первый раз съездил удачно. Два месяца потратил на поиски постоянной работы. Смог на это время снять жилье. Но цены в Москве подскочили, а с работой не везло. Или ее не было или предлагали работать за такие деньги, которые едва съем покрывали. Он сглупил, что снял квартиру. Надо было комнатой обойтись, но думал, что повезет. В то место, куда он ездил в первый раз на вахту, второй раз поехать не удалось. Тогда он обратился в другое место. Ему предложили поехать к нам в поселок. Он отдал последние деньги за трудоустройство и общежитие. Почему поверил им, сам не понял. Больно перспективная работа была. Они и сайт показали с заводом, который якобы строился в нашем городе и все условия расписали. Только у нас давно ничего не работало. Так Гена оказался без денег в незнакомом городе. Понял, что его обманули. Но и вернуться в Москву не было возможности. Он приехал сюда в начале мая. Перебивался случайными заработками. Кому помог огород вскопать, кому забор починить. Только все что он получал, то приходилось тратить на насущные нужды. И есть хотелось и в баню сходить. Да и оборванцем ходить не хотелось. А тут, как назло, то джинсы порвались, то футболка.

— Это называется что такое не везет и как с этим бороться, — выслушав его рассказ, сказала я.

— Почему? Не все так плохо, как кажется на первый взгляд, — уплетая суп, ответил он. — Тут плохо только, что заболел.

— И как ты планируешь выбраться из этой ямы?

— Надо работу найти до зимы. Тогда смогу снять квартиру или комнату. Сейчас лето, тепло. Еще можно на улице пожить. Но зимой я тут околею.

— А в Москву возвращаться не планируешь?

— Ника, а какая разница где жить? Там мне не везло, может здесь повезет. Кто его знает? — спокойно ответил он.

— В этом мы с тобой похожи.

— Нет. Я не планирую построить жизнь за чужой счет, как ты. Мне не надо, чтоб каждым куском хлеба попрекали и в любой момент могли на дверь указать. Была у меня баба одна. Почему-то посчитала, что я комнатная собачка, которая должна ей тапочки приносить. Я отказался. В итоге она на дверь указала, я, недолго думая, ушел.

— Гордый?

— Бабам нравятся мужиков в тряпки превращать, под каблук загонять, а потом вышвыривать, потому что на мужиков перестают походить. Мне оно надо под кого-то прогибаться, чтоб быть выкинутым царственной рукой? Нет. Лучше уж скитаться. Ничего, трудности пройдут и на моей улице будет праздник. А тебе за помощь спасибо. Потом все верну.


— Ты меня из реки вытащил. Считай, что отдаю долг, — протягивая ему лекарства, сказала я.

Глава 9

Гена спал на старой кровати, что я притащила из комнаты. Матрас был тонким, но все равно, это лучше чем ничего. В свою кровать я его класть не стала. Да он и не возражал. Простуда сильно вымотала его. Дождь перестал. Как это часто бывает летом, выглянуло солнце и сразу стало жарко. Я вытерла пол, на который накапало с крыши и села на покосившиеся крыльцо с «Домби и сын» Диккенса. Было приятно листать желтые странички, погружаясь в атмосферу холодного дождливого Лондона. Переживать вместе с маленькой девочкой холодность ее отца и не терять надежды на лучшее. Светлые моменты в книги возникали, как луч среди пасмурного неба, чтоб вновь скрыться за облаками серой жизни. Это мне напоминала и мою жизнь. Серая с примесью солнца.

Интересно, почему мама так поступила? Тут можно было понять, что это был лишь повод выгнать меня. У нас не было с ней доверительных отношений, но они всегда были ровные. Я не приносила ей проблем в подростковом возрасте. Все мысли занимала лишь учеба. Потом еще и работа. Мама ко мне относилась без особых эмоций. Мне казалось, что так и должно быть. Пусть она моего брата любила больше. Это было видно, но он был такой обаятельный, поэтому ничего в этом странного я не видела. Но, может, все это время я ее просто раздражала, а мама это скрывала? А тут подвернулся удобный повод. И перед совестью не стыдно, и перед знакомыми. Но можно было и поговорить и сказать, что мне пора съехать. Зачем все так грубо делать?

Это из-за того, что я была копией отца? Об этом часто говорила бабушка. Я понимаю ее обиду, если учесть, что папа верностью не отличался. Должно быть, она много обид от него перетерпела. Но мне все равно неприятно и обидно. Хотя, я не знаю как поступила бы на ее месте. Все-таки она меня дотянула до двадцати лет. Это тоже о многом говорит.

Жужжали комары. Солнце высушивало землю. Вылетели пчелы и шмели, опыля цветочки, что росли около крыльца. Дикие и в то же время красивые в свое простате. Мне не нравились садовые цветы. Они были чопорные и надменные. А дикие цветы были мягкие в своей грубоватой красоте. От сирени подул ветерок, принося терпкий запах. Почему-то у меня всегда были ассоциации, что когда отцветала сирень, то наступало лето. Выглянула Мурка и села рядом со мной. Начала умываться. Вроде и так гость в доме. Кого еще она решила ко мне пригласить? Теплый ветерок пронесся по траве. Нет, крапиву, что поселилась на углу дома, все же надо выдернуть. Уже несколько раз об нее обжигалась. Сейчас нога пройдет и выдерну. Было бы побольше денег, то можно было починить крыльцо. Исправить пол, крышу, заменить забор. Еще поменять подгнившие нижние венцы. Фундамент поправить. Построить баньку, поменять туалет, покрасить дом, отремонтировать его внутри, поставить новую печку и купить хорошую мебель. В довершение всего провести свет, купить холодильник и телевизор и можно будет жить. Был бы миллион… Нет. Получив миллион, я бы уехала отсюда покорять Москву. Но это была бы другая история. Я оглядела небольшой огород и сад. А было бы неплохо вернуть сюда жизнь. Вот в том углу, рядом с сиренью, можно расчистить землю. Убрать дикую поросль. Поставить песочницу и качели. Лавочку. И тут может играть мой ребенок. А еще можно сделать маленький пруд. Закопать какое-нибудь корыто. Натаскать туда воды и пусть ребенок ноги мочит в жаркий летний день. Площадку огородить плетнем. Красиво будет. Еще завести пса. Большого и шерстяного. С огромными клыками и добрым сердцем. Будет дом сторожить и за малышом глядеть. Никогда раньше не посещали мысли о детях. Да и рано о них еще думать. Надо на ноги встать. Замуж выйти. Мир посмотреть. Я только в Турции и на нашем юге была. Когда-то хотела еще в Лондоне побывать. Париж посмотреть. А сейчас? Чего я хочу сейчас? И ответа нет. Ладно, подумаю чего еще можно сделать на участке. Например, спилить старые яблони, которые уже почти не дают яблок и угрожают свалиться, а посадить новые. Потом, надо скворечник сделать. И по весне у меня будут жить скворцы.