Элен поднялась из-за стола, и тотчас шум усилился, все захлопали в ладоши и повскакали с мест, желая сопровождать новобрачную до спальни. Когда Ричард взглянул на Элен, жадный огонь в его глазах испугал ее.

Что она знает на самом деле о Ричарде? Какие чувства испытывает она к нему? Любовь… ненависть?.. Могут ли эти чувства слиться воедино? Что ей делать, как разобраться в самой себе?

Королева Элеонор взяла ее за руку и повела по лестницам и переходам. Шумная толпа гостей следовала за ними, не отставая. Топот множества ног за спиной, смешки, подбадривающие возгласы — Элен хотелось обернуться, пойти навстречу разнузданной толпе, заткнуть мерзкие хохочущие рты.

Тонкие восковые свечи — роскошь по тем временам редчайшая — жарко горели в глубине обширной спальни. Кровать была застелена, и свежие простыни источали слабый аромат лаванды. Двери за женщинами затворились, преграждая доступ в спальню возбужденной толпе.

Растерянность на лице невесты вызвала у королевы улыбку.

— Ричард настоял на интимной церемонии. Поэтому здесь не будет никого, чье присутствие тебя бы смутило. Только отец Джулиан, мы с Эдуардом и какой-то уэльсец, которого Ричард назвал Оуэном. Он вызвался представлять твои интересы и засвидетельствовать, что твой муж полноценный мужчина. — Тут королева не удержалась от смешка. — По этому поводу сомнений, конечно, никаких нет, но формальности должны быть соблюдены.

Элен замерла в неподвижности посреди комнаты, не в силах оторвать глаз от огоньков, пробегающих по кускам торфа в камине. Значит, Ричард пригласил на церемонию Оуэна как родственника новобрачной. Но в силах ли будет ее старый друг наблюдать, как она отдается ненавистному им обоим человеку? И для него, и для нее предстоит суровое испытание.

Элеонор позвонила в серебряный колокольчик. Вошедшая служанка тут же поспешно принялась раздевать Элен. Королева поднесла новобрачной алый халат, отороченный шкурками горностая.

— Это мой подарок тебе, — шепнула она, накидывая его на обнаженные плечи Элен. — Я знаю, что не о такой ты, наверное, мечтала свадьбе, но поверь мне, все будет хорошо. Ты сама скоро убедишься…

Элен отчаянно затрясла головой и дала волю слезам, которые сдерживала весь вечер. Королева посмотрела на нее с некоторым удивлением.

— Мне сказали, что ты не девственна… Тогда чего бояться, Элен?

— Я не боюсь… — Вместо слов у нее вырывались невнятные всхлипывания. Рыдания сдавливали ей горло. Немалых усилий ей стоили признания. — Я любила другого… Он был моим женихом… Ричард убил его в сражении. Он уничтожил десятки моих соплеменников… Будь мой отец жив, он своей рукой умертвил бы меня и не допустил позорной свадьбы…

Элен жестом отослала прислугу и заговорила:

— Что сделано, того не изменишь! На войне всегда кого-то убивают, а кто-то милостью божьей остается жив. Запомни мои слова, Элен. Ричард хороший человек и любит тебя. И предан тебе душой и телом. Тебя могли с легкостью отдать в жены Хьюго де Визи или какому-нибудь другому мужчине, у кого на уме только война да охота, а для жены припасена плетка. И такая участь нередко ждет девушку знатного происхождения. Счастливый брак — редкость. Мне самой достался этот бесценный дар небес, и я, как могу, стараюсь, чтобы кто-то другой познал ту же радость и такое же блаженство.

— Вы думаете, он меня любит? — с горечью спросила Элен. — Он хочет меня, я знаю, но любит он мои поместья, так мне кажется.

— В браке приданое невесты играет далеко не последнюю роль, — согласилась Элеонор. — Но знай, Ричард просил отдать тебя ему в жены вообще без приданого. Эдуард рассказал мне об этом.

Элен была потрясена. Такого быть не могло. Даже смерды выделяли в приданое дочерям хоть что-то из имущества, будь то котел или кувшин.

— Ты вскружила ему голову, он одурманен тобой, а это хорошее начало, Элен. Твоя жизнь будет такой, какую ты сама устроишь. Сейчас все представляется тебе в мрачном свете, и ты вынуждена жертвовать тем, что тебе дорого. Но скоро дорогим для тебя станет то, что ты приобретешь в совместной жизни с супругом. И, оглянувшись назад, в прошлое, ты спросишь себя с удивлением: «О чем же я так горевала в начале пути?»

Драпировки, скрывавшие боковую дверь, колыхнулись, раздвинулись, пропуская целую процессию. Возглавлял ее король, за ним по пятам шли отец Джулиан, Ричард и последним — Оуэн. По сравнению с высоченными англичанами он выглядел низкорослым гномом.

Бледность разлилась по лицу Элен, а королева, наоборот, засияла улыбкой, глядя на мужчин.

— Мы готовы. Невеста — само совершенство. Мы вручаем тебе, Ричард, истинное сокровище. Обращайся с Элен бережно, иначе будешь держать ответ передо мною.

Ричард вежливо поклонился. На Элен он бросил лишь мимолетный взгляд. Он едва сдерживал нетерпение. Смотреть на возлюбленную, зная, что скоро она будет принадлежать ему, но не касаться ее, было пыткой почти невыносимой. Он суетливо принялся снимать с себя одеяние, и это получалось у него до смешного неловко.

Эдуард разразился смехом.

— Джулиан, помоги-ка парню раздеться, а то он не избавится от штанов до утра.

Элен упорно отводила глаза все время, пока Ричард боролся со своим жениховским нарядом. Через несколько мгновений наступит ее черед, и все эти люди так же беззастенчиво уставятся на нее.

Она пропустила мимо ушей добродушные шуточки по поводу очевидной готовности Ричарда исполнить супружеский долг и размеров необходимого для этой цели инструмента, но, когда заговорил Оуэн, она напрягла слух, подняла голову и встретилась с ним взглядом.

В полумраке она ничего не смогла прочесть в его глазах.

— Я не обнаружил никаких недостатков в телосложении Ричарда Бассета, — произнес он с необычайной для него бесцветностью в голосе. — Со стороны Элен из Тайви нет поводов для отказа от замужества.

Затем королева мановением руки скинула с Элен халат и выставила ее обнаженной на всеобщее обозрение. Кожа девушки мгновенно покрылась мурашками. Она ощутила на себе изучающий взгляд холодных глаз Эдуарда.

Элен собрала в кулак всю волю, чтобы не взорваться в истерике и оставаться неподвижной. Она сосредоточила все внимание на теплом пламени свечи, на прозрачных капельках расплавленного воска, подобно слезам, стекающим по тонкому изящному стержню в серебряную чашечку подсвечника.

Как же она ненавидит их! Их всех!

Ричард почти перестал дышать, горло и рот пересохли. Он и прежде видел Элен обнаженной, но сейчас зрелище было совсем иным. За последние месяцы с ней произошла метаморфоза — грудь и бедра доказывали ее женственность, хотя она и сохранила тонкость стана и упругую гибкость подростка, когда-то, уже в незапамятные времена, схватившегося с ним в поединке. Кожа ее была бела, как алебастр, там, где ее не тронул загар. Каштановая густая грива ниспадала на ее спину, концы волос касались округлых ягодиц.

Если бы не присутствие в спальне королевской четы, священника и Оуэна, Ричард тут же бы набросился на нее. Такой пытке нельзя подвергать мужчину.

Его мужское естество ответило тотчас на то, что ему показали, и зрители, собравшиеся в спальне, это оценили.

Не торопясь, Эдуард закончил обследование невесты.

— Со стороны Ричарда Бассета нет никаких возражений. Я, как его доверенное лицо, заявляю, что эта женщина не имеет телесных недостатков, — с полной серьезностью произнес король. — Пожалуйста, отец Джулиан, занесите в церковный реестр, что ни у одной из сторон нет повода объявить брак недействительным.

И на этом была поставлена точка. Элен исполнилась благодарности, когда королева по-матерински ласково закутала ее вновь в мягкое, обшитое мехом одеяние.

С готовностью она подставила Элеонор щеку для прощального поцелуя.

— Будь счастлива, — прошептала королева и скрылась за драпировками.

Оуэн, уходя, посмотрел на нее загадочно, король, чья громадная фигура, подобная крепостной башне, внушала ей трепет, согнувшись, нырнул в нишу, за ним последовал священник.

В наступившей затем гробовой тишине стало слышно, как потрескивает, разгораясь, торф в камине.

Ричард схватил что-то из своего платья и прикрыл наготу. Они стояли почти рядом, на расстоянии вытянутой руки, но какие-то таинственные силы заполняли это ничтожное пространство, создавая неодолимые препятствия для сближения.

— Ты прекрасна, — донесся до нее его сдавленный голос.

Желая оттянуть решительный момент, она спросила:

— Не нальешь ли ты мне вина?

— Как пожелаешь, — озадаченно взглянул на нее Ричард.

Он отошел к столику, чтобы наполнить из кувшина кубки, а она восхитилась грацией его движений.

Ричард приблизился к ней с двумя полными кубками вина.

— Выпьем за наше будущее, и чтобы прошлое… быльем поросло.

О, если б это зависело от них — от его и ее воли!

Элен не хотела откликаться на тост за будущее, она не имела права забывать прошлое. Молча она держала в руке кубок.

Этой затянувшейся паузы Ричарду было достаточно, чтобы понять бесполезность всяких увещеваний. Он забрал из ее омертвелых пальцев кубок, отнес и вновь поставил на стол, вернулся и неожиданно мощным движением подхватил ее на руки.

Опустив ее на кровать, он раздвинул полы алого халата, обнажив то, что хотел видеть.

— Мы теперь муж и жена и должны вести себя соответственно. — В усмешке он обнажил свои белые крепкие зубы — зубы Кентского Волка. Прикосновение языка к этим зубам заставляло замирать еще недавно ее сердце, когда они целовались в саду. Но сейчас…

Ее холодность была оскорбительна.

— Элен! Я не согласен делить тебя с привидением. Кто-то убил твоего жениха в сражении — я или кто-то из моих воинов, — все равно он давно мертв и покоится в земле. А я жив и не намерен ждать, когда ты соизволишь распрощаться с призраком.

Он убрал разметавшиеся волосы с ее лица, заключил в согнутые ладони, как в чаши, ее груди.

— Пусть ты смотришь на меня с укором, Элен, но я мужчина, а ты женщина, и я нуждаюсь в тебе.