— Прости, дорогая, могу я войти?

На пороге стояла женщина. Осанка, одежда, голос, манеры — все говорило о том, что эта женщина скорее привыкла не просить, а повелевать. Элен не сомневалась, что перед ней королева Англии Элеонор. Но еще прежде, чем эта догадка осенила ее, Элен уже инстинктивно присела в глубоком почтительном реверансе. Такое впечатление произвела на нее эта неожиданная гостья.

— О, поднимись, мое дитя, поднимись. Между нами не должно быть подобных церемоний. — Улыбка королевы подкупала своей приветливостью. — Ведь ты уэльская принцесса. И твой род даже древнее моих кастильских предков.

Элен невольно ответила королеве доброй улыбкой. Она выпрямилась, но молчала, не зная, что сказать. С готовностью она обратила бы на эту женщину всю ненависть, какую питала к ее супругу-королю и ко всему английскому, но королева обезоружила Элен. Только волшебницы обладали таким же обаянием, какое излучала Элеонор.

— Да! Ты столь же прекрасна, как тебя описывал сэр Ричард, но…

— Ричард? Вы с ним говорили? С ним все в порядке? — помимо воли вырвались у Элен один за другим вопросы.

Королева несколько удивилась такому безудержному всплеску чувств. Элен поняла, что ее повышенный интерес к Ричарду вне рамок приличий, и попыталась оправдаться:

— Я не видела сэра Бассета с самого приезда сюда и боялась… что с ним случилось несчастье.

— Откуда у тебя такие мрачные мысли?

— Но ведь он ради моего освобождения пренебрег королевским приказом.

— И заслужил отеческое порицание от Эдуарда, — вновь лучезарно улыбнулась королева. — В наказание ему запретили навещать тебя.

С горечью Элен подумала, что опять Ричард пострадал по ее вине.

— Это несправедливо. Ричард спас меня от барона Равенсгейта. И он даже не прикончил эту бешеную собаку.

Смех Элеонор прозвучал как нежный колокольчик.

— О, дитя! Благодари Бога, что он не перерезал ему горло, иначе ему самому пришлось бы ой как плохо. Он не мог убить английского барона.

— Зато я бы это сделала с радостью, — заявила Элен, вспомнив мгновения, проведенные наедине с Равенсгейтом. — Барон низок и отвратителен, он хуже ядовитого паука и мерзкой змеи. Он недостоин жить!

Королева вмешалась, охлаждая ее пыл:

— Я не поклонница де Визи и согласна с твоей оценкой его качеств. Но даже такие люди бывают полезны.

— Полезны? Чем? — Элен посмотрела на королеву с укоризной. — Впрочем, да! Их можно натравливать на своих врагов. Вы, англичане, нас этому научили.

Элеонор слегка обняла ее за плечи, привлекла к себе.

— Но я не англичанка, как и ты. У нас много общего… Твой Ричард мой большой друг, и мы с тобой, надеюсь, подружимся.

— Сэр Бассет вовсе не «мой Ричард».

Элеонор лукаво усмехнулась и сменила тему беседы:

— Погода сегодня пасмурная, но ведь ты не откажешься от прогулки со мной на свежем воздухе? Эдуард позаботился разбить для меня великолепный сад с прудами, цветниками и уютными беседками. Там мы сможем продолжить наш разговор. — Она придирчиво оглядела Элен с головы до пят. — А по возвращении займемся твоими нарядами. На платье, что сейчас на тебе, видны следы пережитых тобой приключений.

Элен смутилась. Ее одеяние действительно было безнадежно испорчено. Она попробовала отшутиться:

— Боюсь, что я не очень заботилась о сохранности платья, спускаясь с утеса в Амберли.

Смешливые искорки заплясали в темных зрачках королевы.

— Не сомневаюсь, что тебя занимали совсем другие мысли. Ты расскажешь мне подробно о своих приключениях во время прогулки. Твой Ричард был на удивление скуп на слова. Вообще мужчины, по моим наблюдениям, упускают множество важных деталей, повествуя о чем-либо. Ты согласна со мной, дорогая?

На этот раз Элен не поправила королеву, когда та вторично обмолвилась, произнеся «твой Ричард». В саду девушка исповедалась королеве горячо и охотно. Она поведала о том, как ее выманили хитростью из Гуинлина, как она тревожилась и за себя, и за Ричарда, и как осуществлялся их смелый побег из Амберли. Королева была хорошей слушательницей, и Элен с удивлением обнаружила, что ей легко рассказывать о своих страхах и надеждах. Она никогда и не думала, что сможет говорить об этом.

— Мне не следовало бы так распускать язык, — смущенно закончила она свою речь.

— Язык вопреки пословице далеко не всегда наш враг, — мягко сказала королева. — Я рада, что выслушала тебя и многое узнала. Но скажи мне вот еще что. Какое место занимает в твоем сердце Ричард?

Элен охватила паника. Действительно, она выболтала слишком много своих секретов.

— Я уэльская девушка, он англичанин. — Таков был ее ответ — резкий, но с примесью печали.

— Это мало что значит. Эдуард — англичанин, а я родом из Кастилии. Ты любишь Ричарда?

Элен встала со скамьи, шагнула к пруду и уставилась на воду. От проницательного взгляда королевы ей стало не по себе.

— Англия и Кастилия не воюют между собой. — Элен уклонилась от прямого ответа. — Я намерена уйти в монастырь и под опекой Господа обрести покой. Я подала прошение архиепископу и не заберу его обратно.

Элеонор ничего не сказала на это. Помолчав с минуту, она поднялась со скамьи и встала рядом с Элен на берегу пруда, ощущая плечом исходящий от девушки жар. Ей пришлось крепко прикусить губы, чтобы спрятать ироничную улыбку.

— Служение церкви — призвание не для всех. Я, например, не представляю тебя монахиней.

На дорожке, вымощенной обтесанным камнем, послышались чьи-то шаги.

Элен обернулась. К ним приближался Ричард. Сердце Элен забилось торопливо, провалилось куда-то и пронзилось болью — и все это одновременно. Элеонор, безусловно, права. В монастыре Элен не обретет желанного покоя. И вряд ли найдет его в одиночестве.

Ричард остановился в нескольких шагах от дам. Он смотрел на Элен, а обращался к королеве:

— Вы посылали за мной, Ваше Величество?

— Да. Но что же я хотела от вас? Не могу вспомнить… — Элеонор умело изобразила рассеянность. — Но так или иначе, я рада, что вы явились. У меня назначена встреча с портнихой, но леди Элен изъявила желание еще прогуляться. Не согласитесь ли вы, Ричард, составить ей компанию? Когда леди утомится, проводите ее обратно в замок.

— Не беспокойтесь об этом, — откликнулся Ричард.

— Но поглядывайте на небо, — при расставании посоветовала Элеонор. — Как бы дождик не испортил вам настроение.

Смутное отражение стройной фигуры королевы, огибающей пруд, мелькнуло на гладкой поверхности воды. Ее шаги на дорожке затихли.

Элен выдержала паузу, потом спросила:

— Она все это придумала заранее?

— Вероятно. Элеонор дьявольски хитра и предприимчива. В этом вы очень схожи.

Элен подняла на Ричарда затуманенный неожиданными слезами взгляд. Он улыбался, а ей от радости хотелось плакать.

— Я беспокоилась о тебе. Королева сказала, что Эдуард гневается…

— У него сейчас нелегкие времена. Лондонские купцы прислали ему петицию протеста против увеличения налога на шерсть. На шотландской границе неспокойно, и король нуждается в деньгах для войска. Элеонор сказала, что причина его гнева не во мне, просто я попался под горячую руку.

— И здесь королева… Кажется, она вездесуща и везде сеет утешение. Ее невозможно не полюбить.

— Да, — согласился Ричард. — Элеонор способна, если только захочет, очаровать даже гуся, чтобы он позволил ощипать его живьем.

— Но король… Он не прогонит тебя из Гуинлина?

— Нет. Его гнев теперь перекинулся на де Визи. Король основательно выпотрошит барона, а с меня ему нечего взять. Вот в чем преимущество бедности. — Но тут же лицо Ричарда посерьезнело. — А в остальном бедность все-таки порок. Иметь во владении Земли — значит быть богатым, быть богатым — значит иметь власть, иметь власть — значит быть самому себе господином и делать то, что пожелаешь. Мне никогда не вкусить от этого пирога.

Элен вглядывалась в обветренное, темное от загара лицо Ричарда и удивлялась его внезапной мрачности. Непривычным было для нее и то, что он почти открыто жаловался на свою судьбу. Что-то непонятное свалилось на него тяжким грузом — что-то еще, кроме выговора, полученного от рассерженного короля.

— У тебя нет богатства и власти, а я из-за своих наследных земель обречена до конца дней быть в заточении. Я бы поменялась с тобой, если б смогла.

Она вздохнула. Ричард взял ее под руку и повел в глубь сада. Прелестные пруды, цветочные клумбы, лабиринт дорожек среди зарослей жимолости, услаждавшие взгляд Элеонор и придворных, не могли развеять их печаль. Они молча шли, плечом к плечу, и каждый думал о своем.

Когда тропа привела их в тупик, скрытый от посторонних глаз, Ричард остановился, обнял Элен, повернул ее головку так, чтобы глаза их встретились. Ее все больше тревожило мрачное выражение его лица.

— Элен, я слышал о твоем неразумном намерении уйти в монастырь. Но знай, король не допустит этого. Он полон решимости выдать тебя замуж за того, кто сможет сохранить твои земли для Англии.

Элен сверкнула глазами.

— Пусть пытается! У него ничего не выйдет.

Ричард в досаде сильно встряхнул ее.

— Прекрати ребячиться! Ты под его покровительством, и ему не требуется твоего согласия. Он король и поступит так, как захочет. Но я добился от него обещания не действовать второпях. Он согласился вернуться к этому разговору позже, и я надеюсь, что мне в выборе для тебя супруга дадут право голоса.

Воинственность мгновенно покинула Элен. У нее опустились руки.

— И ты скажешь свое слово, когда мне будут выбирать жениха? — спросила она тихо. — Ты послушаешь, подумаешь и согласишься, чтобы меня отдали другому мужчине? Это так? Это правда?

Ричард вцепился пальцами в ее худенькие плечи. Лицо его отражало ту борьбу, которая происходила в нем. Мучительно было сознавать, что в этой борьбе он обречен на поражение.

— Ради тебя, Элен, я готов отдать жизнь и продать свою душу, но я не могу помешать твоему замужеству. Королю нужны деньги, и он торгует тобою. Единственную надежду я питаю на то, что король прислушается к моему мнению. Уверен, что найдется достойный человек, который отнесется к тебе с уважением.