Еще здесь было правило: при приветствии три раза прислоняться щекой к щеке с тем, с кем ты здороваешься. Сначала Алеша был шокирован этим, хотя он уже и стал привыкать к этому, ходя по клубам с Гавром. Все равно для него такой плотный контакт с незнакомыми людьми был неожиданным, но постепенно он привык. Он видел, с какой радостью девчонки пользуются такой возможностью, чтобы прикоснуться к инструкторам, в которых они все поголовно влюблены. Да, девчонки влюблялись в инструкторов, видя их, то, как они разительно отличаются от обычных парней в их жизни. Здесь и внешний вид играл роль. Этакий образ разбойника с большой дороги вперемешку с пиратом сводил их с ума, а то, что все парни были молоды и симпатичны, окончательно рушило сознание женского пола при виде их.

Алешке тоже помогли приодеться и найти свой образ. Правда, прокалывать ухо он не захотел, но никто и не стал настаивать, просто ребята сказали, что ему бы пошла серьга. Многие из них носили такие серьги, и Алешка оценил — это действительно смотрелось экзотично и очень сексуально. Прямо пират с корабля или разбойник с большой дороги. Но Алеша не стал прокалывать мочку уха, посчитав это лишним. Постепенно он тоже обзавелся и плотными темными штанами из брезентовой ткани, с карманами по всей длине брючин, и крагами с пряжками. И теперь ходил вот в таких черных штанах, ботинках, поверх которых надевал краги, а сверху на нем был надет короткий жакет с меховой оторочкой. Такие, по его скудным знаниям истории — из фильмов, носили то ли гусары, то ли еще кто из той эпохи. Жакет был с красивыми, витыми толстой нитью застежками, которые, как у гусаров, были спереди на его жакете. На рукавах тоже были такие же золотые веревочные шнуры, а на голове у него была шапка из рыжей лисы. Из-под нее был виден хвостик его светлых волос, которые были уже до лопаток. Шапка была с лисьим хвостом, который болтался на его спине и забавно колыхался в такт его движениям. Алешка сначала даже и не узнал себя в этом новом образе, но потом оценил. Так он еще никогда не выглядел, это было здорово — позволить себе стать другим, просто жить и ни о чем не думать.

Только приезжая сюда, он мог позволить себе такую роскошь — ни о чем не думать. Просто забывать свои проблемы и жить так, как никогда себе этого не мог позволить в обычной жизни — быть просто беззаботным мальчишкой. Вот именно здесь, в этом месте, он впервые ощутил себя мальчишкой, еще так и не повзрослевшим, но закрывшимся от этого мира щитом и пытающимся выжить там, где и взрослые бы не выжили. А здесь все было по-другому. Их небольшой коллектив был на удивление дружным. Постепенно Алеша узнал, что Саша действительно здесь главный, и все это действительно ему принадлежит. Хотя на вид Саше было немного лет — конечно, он был постарше Лешки, но ненамного. Саша организовал конную базу сам, взяв в аренду старый коровник, который постепенно переделывал и обустраивал. Сейчас в коровнике были стойла для лошадей и комнаты для людей. Одна основная комната называлась гостевая, здесь собирались все — и приезжающий прокат, и персонал. Также была комната с амуницией и комната для инструкторов, где как раз они все и оставались ночевать. Удобства были минимальные, но это не смущало никого и даже не замечалось, поскольку после целого дня, проведенного на свежем воздухе в седле, было уже все равно, где лечь спать.

Теперь Алешка водил смены в поля. Он быстро выучил местность и маршрут, по которому нужно было вести смену. В местности он хорошо ориентировался и все быстро запоминал. Да и запомнить было нетяжело, ведь эти поля и леса, с заснеженными просторами и протоптанными тропинками, располагались между деревнями или коттеджными поселками. Так что сориентироваться по местности можно было всегда.

Неповторимая красота этих мест не оставила его равнодушным: ему нравилось созерцать природу с седла. Наверное, только в поездке верхом человек может по-другому взглянуть на этот мир, как будто он становился частью его. Даже мороз, снег и зимний пронизывающий ветер не мешали любоваться красотами русской природы. Алешка никогда не задумывался о таких вещах, как родная земля и чувство любви к ней. Но здесь, может, сама обстановка располагала к таким мыслям, и тогда он понимал, что действительно любит свою Родину, любит эту землю, любит страну, где он родился. И не важно, какие люди живут в этой стране — он любит вот эту землю — с бескрайними полями до горизонта, перелесками, березками и заснеженными елками. Любит этот свежий морозный воздух с редкими снежинками в нем. Это голубое небо над головой и зимнее солнце, которое так быстро садилось за горизонт, окрашивая небо в багряные тона.

Обычно он ехал вперед смены, состоящей из десяти, а иногда и больше всадников, растянувшихся цепочкой и идущих друг за другом. Но когда лошади шли шагом, мог ехать рядом с кем-нибудь из всадников, принимая участие в их разговоре. Девушкам нравилось, когда он подъезжал к ним, узнавал, как они и не устали ли. Девчонки смеялись и вовлекали его в свою беседу, где всегда проскальзывало заигрывание и милые, безобидные намеки на продолжение отношений с ним. Да еще бы, разве может не понравиться такой инструктор — стройный, с длинными светлыми волосами, всегда собранными сзади в хвост, и небесно-голубыми глазами, глядящими из-под рыжей лисьей шапки с хвостом. Алешка нравился всем девчонкам. Смены, которые он водил, были популярны — многие специально приезжали, чтобы попасть к нему в смену. Наверное, конкурентом ему был только Дэн, такой же стройный, но темноволосый, хотя их конкуренция была дружеская и не более. Лешка вообще завидовал Дэну, тому, как тот играл на гитаре. Обычно в гостевой, после конной прогулки на морозе, все пили чай, отогреваясь с холода, а Дэн брал гитару и пел. Это было удивительно — его голос и песни, казалось, такие простые, всем знакомые. Но то, как он их исполнял, трогало сердца слушателей.

* * *

Кроме вот таких смен, которые водил Алешка, на конной базе Саша устраивал разные развлекательные программы. На такую программу попал и Алеша — это была стилизация русской охоты. Здесь тоже нужны были инструкторы, которые так же получали свои проценты за работу. Только такая работа была на весь день и намного интереснее, чем просто вести смену в поля. Такое в своей жизни Алеша видел впервые. Девушки на программу русской охоты надели длинные юбки и полушубки с шапочками, стараясь быть похожими на барышень прошлого века.

Специально для этой программы привезли собак породы "русская борзая" — настоящих, как в исторических фильмах. Алешка и не видел никогда таких собак: они были высокие, с выгнутыми спинами и красивой длинной шерстью рыже-белого цвета. Он гладил их узкие морды и смотрел в миндалевидные глаза, а собаки отвечали взаимностью, ластились к нему и крутились у его ног.

Для гостей запрягли пять повозок, куда сели те, кто не очень уверенно держался в седле, и туда же, в повозки, посадили борзых, объяснив это тем, что собаки должны сохранить силы до момента загона дичи.

На эту программу приехало огромное количество народа, столько здесь Леша еще и не видел.

Наконец, когда все расселись по коням, Саша произнес краткую торжественную речь о начале охоты и сказал, что по исконно русской традиции теперь нужно выпить по рюмке "стремянной". Девушка, одетая так же в длинную юбку и полушубок, подходила к каждому из сидящих на лошади всадников и подносила ему рюмку водки, которую все пили и закусывали долькой лимона с ее подноса.

Алешка тоже выпил "стремянную", чувствуя приятное тепло от горячительного напитка, и, услышав сигнал к началу движения, тронул бока коня.

Конечно, те лошади, на которых он ездил, в его понимании не были и лошадьми. Это был какой-то прототип монгольской лошади вперемешку с русскими деревенскими саврасками. Все лошадки были невысоки, в отличие от спортивных коней, на которых он привык ездить, и вдобавок они обросли зимой таким толстым мехом, что смотрелись очень забавно. Опять же, спортивные лошади, к которым привык Леша, никогда не обрастали такой шерстью, их, наоборот, даже зимой брили, чтобы они оставались такими же гладкошерстными, как и летом. Так что эти лошадки вызывали у него сначала удивление, но потом он привык к ним, да и неважно ведь, как выглядит лошадь — главное, что он опять был с лошадьми.

Теперь о спорте ему пришлось забыть. Он только успевал с утра, до работы в клубе, приезжать к своим лошадям, отрабатывать их и заниматься с редким прокатом, или когда у него была утренняя смена, он вечерами работал своих лошадей, тренировал прокат и ходил с Машей в город катать. А все выходные Алешка проводил за городом, на этой конной базе. В промежутках между таким плотным графиком его жизни он успевал заботиться о бабушке, готовить, стирать, убирать, покупать лекарства и продукты. Денег, заработанных им, хватало в обрез на все, но все-таки он тянул и оплачивал все, что было в его списке ежемесячных расходов.

Отношения с Гавром вернулись к прежниму. Правда, теперь у Алеши практически не было времени ходить с ним по клубам, да и не хотел он этого. Но когда Гавр просил его зайти к нему в кабинет, он приходил, и они дружески разговаривали обо всем. Гавр, как всегда, внимательно слушал о его жизни и о том, что в ней происходило. Леша был благодарен, что Гавр больше не предпринимает никаких попыток в отношении него, и все между ними перешло в дружеское русло. Да и вообще Лешке было приятно знать, что в его жизни есть человек, искренне интересующийся его жизнью. Он не хотел вспоминать тот неприятный разговор, который произошел между ними, когда Гавр предлагал ему быть с ним. Проанализировав это, Алеша пришел к выводу, что Гавр не хотел его этим оскорбить. Просто он привык жить так, платя всем и за все. Тогда за что же ему на Гавра обижаться? Вот он и простил его, решив, что хорошо, когда в твоей жизни есть человек, которому ты небезразличен. Чувствовать себя никому не нужным было очень тяжело.