Он смотрел на нее так, как совсем недавно смотрел на меня.

Я заставила себя повернуться к миссис Лоусон и отметила, с каким сочувствием женщина утешала прильнувшую к ней Синтию. Миссис Лоусон нежно отерла лицо девочки, распухшее от слез, и отвела ее к остальным ребятам, сказав напоследок доброе слово.

Спрашивал ли кто-нибудь Лоусонов о том, не хотят ли они усыновить ребенка?

— Вы с доктором «Лоусоном были так добры к нашему Дому на протяжении многих лет…

Миссис Лоусон взглянула на меня с печальной улыбкой.

Я сделала глубокий вдох, собралась с духом и продолжила:

— Может быть, вы подумаете о том, чтобы открыть двери своего дома и свои сердца для одного из наших малышей?

Она опустила голову, но я успела увидеть, что ее щеки залились румянцем.

— Мы несколько лет обсуждали это, но дальше разговоров дело так и не пошло. — Миссис Лоусон снова посмотрела на Синтию. — Но я думаю, время настало. — Она стиснула мою ладонь. — Я свяжусь с вами в ближайшее время.

Послышался низкий голос Блэйна, и я посмотрела на него. Он посадил девочек в свою повозку. Те радостно смеялись, представляя, что летают. Блэйн даже не заметил предательства Виолы.

В какой-то миг наши глаза снова встретились. Затем Блэйн взобрался на козлы, оглядел своих пассажиров, взмахнул хлыстом и уехал.

Я прошла вдоль крыльца, сопровождая взглядом удаляющуюся повозку, и думала о том, что осталась совсем одна. Внезапно моей руки коснулась чья-то ладонь. Я обернулась.

— Сэди, нам нужно поговорить. — Обычно спокойный голос Эрла звучал почти… виновато.

У меня зашумело в ушах. Как же мне не хотелось его слушать! Но, похоже, у меня не было выбора.

Он глубоко вздохнул, и его грудь опустилась.

— Я уезжаю.

— Мы все уезжаем, — нахмурилась я.

— Нет, я имел в виду, что уезжаю навсегда. — Эрл посмотрел на свою шляпу, которую держал двумя руками. — Должен признаться, я сам попросил отправить меня в эту командировку, потому что ты заинтриговала меня. Потом я остался, чтобы понять, смогу ли выжить в течение нескольких лет в таком маленьком городке.

Выжить? Выходит, для него Рэйстоун был глушью, забытой Богом провинцией? Мне трудно было понять смысл этих слов, и я сосредоточилась на другом.

— Нескольких лет? — переспросила я и закусила губу, испытывая смятение.

— Мостик… Трамплин. — Эрл взмахнул шляпой, словно отгоняя назойливых мух. — Не важно. Мне предложили работу в Вашингтоне, участие в подготовке законопроектов и разработке политики в сфере защиты сирот и брошенных детей. — На его лице появилась робкая улыбка, так не похожая на его привычную широкую усмешку. — Не волнуйся, Общество помощи детям продолжит сотрудничество с вами. Просто я больше не буду их представителем.

— То есть ты прощаешься навсегда?

Мое сердце знало ответ еще до того, как с моих губ сорвался этот вопрос.

* * *

Несмотря на все разочарования, следующую неделю я встретила с воодушевлением. Мы шли по улице, за одну мою руку держалась Синтия, а за другую — ее старшая сестра Нэнси.

— Мы навсегда останемся здесь? — спросила Синтия.

Я посмотрела на четырнадцатилетнюю Нэнси. Губы девочки были крепко сжаты. Не то чтобы она не хотела переезжать. Когда я намекнула на то, что Лоусоны хотят принять их с Синтией в свою семью, глаза Нэнси засияли ярче, чем полная луна в ясную ночь. Я очень не хотела бы разделять сестер. И они не хотели этого. Но в памяти Нэнси были еще свежи горькие воспоминания о том, как семья, которую они успели полюбить, вернула их в приют, столкнувшись с финансовыми трудностями.

— Я очень надеюсь на это, Синтия, хотя мы никогда не знаем, какие неожиданности может преподнести нам жизнь.

Как много эти слова значили для меня самой! Согласно аккуратным подсчетам Миранды, на пикнике нам удалось собрать меньше пятисот долларов. Это было гораздо меньше, чем в предыдущие годы. Гораздо меньше, чем мы планировали.

Синтия бросилась вверх по каменным ступенькам. Я улыбнулась Нэнси и поторопила ее.

Миссис «Лоусон радушно встретила нас в прихожей и суетилась вокруг обеих девочек так, словно решила принять их в свою семью не пару дней назад, а уже давным-давно.

— Пойдемте же скорее, я покажу вам ваши комнаты, — сказала миссис Лоусон, поднимаясь по широкой лестнице.

— Комнаты? — переспросила Нэнси, широко раскрыв глаза.

— У каждой из вас будет отдельная комната, — кивнула миссис Лоусон. Потом ее лицо сморщилось. — Если, конечно, вы захотите. Вы можете жить вместе.

Нэнси рассмеялась. Синтия хихикнула и побежала вперед. Я боялась, что через пару мгновений утону в море собственных слез.

Через четыре недели, которые пролетят незаметно, попечительский совет захлопнет двери нашего Дома, ставшего гнездом для сирот и брошенных детей. Но хотя бы об этих двух птенцах я могла не беспокоиться.

В комнату вошел доктор Лоусон и пожал мне руку. Он выглядел моложе своих лет. Словно груз неведомой печали наконец свалился с его плеч.

— Вот уже много лет я не видел Гвен такой взволнованной, — засмеялся он, и его смех эхом отразился от стен большой комнаты. — Кстати, я и сам давно не чувствовал такого прилива сил.

— Я так рада за вас. Нэнси и Синтия замечательные девочки. Они очень хотят, чтобы их любили.

— У нас любви в избытке, — кивнул доктор Лоусон, — и мы с огромным удовольствием ею поделимся.

— Я знаю. Мне просто хотелось бы, чтобы и другие чувствовали то же самое. По поводу любви, имею в виду.

— Согласен. Ваша мисс Дженнингс обратилась ко всем с призывом дарить любовь, в которой так нуждаются эти дети.

Миранда? Неужели она заняла мое место, когда я отправилась за Синтией? Никто не рассказывал мне об этом. В моей голове вдруг стало пусто, в глазах потемнело. Я пошатнулась. Доктор Лоусон поддержал меня за локоть:

— Ты нездорова, Сэди?

Я сглотнула, пытаясь набрать в легкие побольше воздуха. Почему я сомневалась? Миранда блестяще справлялась с любой задачей, за которую бралась. Цифры. Воспитание детей. Привлечение пожертвований. Она знала, как управлять Домом, в какой опеке нуждаются наши ребята. Говоря откровенно, она взяла все мои обязанности на себя.

В комнату ворвалась Синтия. Она бежала ко мне, раскрыв объятия. Я взялась за спинку стула, чтобы удержаться на ногах.

— Я буду скучать по вас, мисс Сэди! — воскликнула девочка и зарылась лицом в мои юбки.

— Знаю. — Я погладила ее упрямые кудряшки. — И я тоже буду по тебе скучать. Но мы будем жить недалеко друг от друга. Нэнси будет рядом с тобой, и я уверена, что вы полюбите Лоусонов.

Ослепительная улыбка озарила ее шаловливое личико. Синтия отошла от меня и обняла супругу доктора. Миссис Лоусон привлекла к себе Нэнси и обняла обеих девочек.

ГЛАВА 41

На следующей неделе Миранда сопровождала меня в суд на слушание по делу Картера. Он сидел за передним столом, и жизнерадостное выражение его лица, которое подкупало меня и заставляло идти у него на поводу, уступило место выражению жестокости и отвращения. Я опустила голову и помолилась, чтобы суд был милосерден к нему.

— Да будет воля Твоя, — послышался шепот Миранды, сидевшей рядом со мной.

— Что?

— Да будет воля Твоя. Это единственная молитва, которую мы можем сейчас читать.

Я почувствовала себя виноватой. Меня в тот момент не беспокоила воля Божья. Я заботилась только о себе. Мне хотелось покончить с этим. И к тому же я опасалась, что действия Картера могут перечеркнуть наши надежды собрать последнюю тысячу долларов.

Я снова опустила голову. Я хотела слишком многого. Но разве я молилась о том, чтобы Господь исполнил Свою волю, а не мою? Или я молилась, чтобы Его воля соответствовала моей? Я переплела пальцы и надавила большим пальцем на основание ладони.

Миранда легонько толкнула меня локтем в бок. Когда я подняла голову, она кивком указала на передний ряд. Через ограждение наклонился Блэйн. Он разговаривал с младшим братом. Глядя на хмурое лицо Картера, я отметила нездоровую бледность его кожи, страх, заставлявший его отводить взгляд, не задерживавшийся ни на ком и ни на чем. Блэйн продолжал говорить. Каждые несколько секунд Картер кивал. Затем Блэйн повернулся и прошел к двери. Он вышел. Я застыла. Неужели он не будет присутствовать на заседании суда? Я знала, что он не станет оплачивать услуги адвоката для Картера, но вовсе отказаться от брата было совсем другое дело.

Миранда взяла меня под руку и подтолкнула, чтобы я не забыла встать, когда вошел судья. Он стукнул киянкой. Мы присели. Я все еще ломала голову, силясь понять поведение Блэйна.

Потом распахнулись задние двери. По проходу спешно прошел мужчина в костюме.

— Ваша честь, могу ли я подойти?

Судья дал согласие. К нему присоединился прокурор округа. Я напрягла слух, но не смогла разобрать ни слова.

Мужчины вернулись на свои места. Снова стук киянки.

— Мы начнем через полчаса, а сейчас предоставим возможность мистеру Шедду обсудить детали дела с его клиентом.

С его клиентом? Я едва не вскочила со стула. Миранда удержала меня на месте. Я обернулась, ища глазами Блэйна. Комнату заполнил гул голосов. Мы в бессилии сжали руки, часы же тикали, отсчитывая отведенное Картеру время.

Блэйн проскользнул в зал заседаний и занял пустое место за миг до того, как вошел судья и предоставил слово обвиняемому. Мистер Шедд поднялся.

— Виновен, ваша честь.

У меня отвисла челюсть. Миранда отпустила мою руку. Нет, нет, не может быть. Хотя я и понимала, что Картер должен был признать свою вину, но сейчас, когда это произошло, я не могла отделаться от ощущения, что это — окончательный приговор для Рэйстоунского дома. В попытке спасти одного из них не пожертвовала ли я всеми остальными?