— Но тогда вы не сможете рассчитывать на эти деньги в будущем году.

— Да, я понимаю. Но не волнуйтесь, я найду ошибку, и подобного больше не произойдет.

Я повесила трубку.

— Проблемы? — В голосе миссис Фор слышалось только сочувствие, ни нотки порицания.

Я покачала головой, борясь со слезами, готовыми вырваться наружу. Миссис Фор нежно обняла меня. Я положила голову ей на плечо и зарыдала.

* * *

Обхватив голову руками, я глядела в книгу, пытаясь найти ошибку в цифрах.

Какое действие произведено неверно? Сложение? Вычитание? У меня засосало под ложечкой. А может быть, виноваты те цифры, которые я подменила, чтобы они совпали с банковскими?

Как бы то ни было, я уже не смогу ничего исправить. Финансовое будущее Рэйстоунского дома оставалось в моих неумелых руках.

Помоги мне, Господи! Ты дал мне эту должность. Я знаю, что это сделал Ты. Поэтому мне остается надеяться на то, что Ты дашь мне то, что мне нужно, чтобы справиться с этой работой. Но у меня не получается работать с цифрами. Что же мне делать?

Послышались шаги. В кабинет вошла Миранда, нагнулась через стол и поставила передо мной чашку кофе. Его чарующий аромат пленил меня с первой секунды.

— Спасибо.

Я взяла чашку обеими руками и поднесла ее к губам. Миранда не двигалась с места. Я заметила, что она следит за тем, какие цифры я пишу на бумаге. Кофе обжег мне горло. Я отставила чашку.

Миранда пальцем коснулась одной из итоговых сумм, которую я только что написала:

— Это правильно.

— Что ты имеешь в виду? — Я отодвинула бумагу и изучила то место, на которое она указала.

Миранда снова кивнула в сторону страницы:

— Эта сумма верна.

— Откуда ты знаешь? — удивилась я.

Она пожала плечами:

— Мне легко дается арифметика. Всегда легко давалась.

Миранда сделала шаг назад, словно испугалась, что сказала слишком много.

Я проглотила слова, которые должны были разрушить мою гордыню. Я не хотела произносить их. Не хотела просить. Но мои губы раскрылись, и я чужим голосом проговорила:

— Ты не могла бы пересчитать вот этот столбец?

Я протянула Миранде бумагу и карандаш, а следом за ними бухгалтерскую книгу. Моя помощница поджала губы.

— Сто шестьдесят два доллара пятьдесят центов.

У меня отвисла челюсть. Она не прикоснулась к карандашу и бумаге, просто пробежала глазами по столбцу. Могла ли я подтвердить ее ответ? Мне понадобилось бы для этого несколько попыток. Не хотелось показывать перед Мирандой свои слабые стороны, в особенности если она сосчитала правильно.

— Спасибо. — Я записала сумму, а затем взяла кипу свежей корреспонденции. — Буду очень благодарна, если ты прочтешь и разберешь эту почту для меня.

— Конечно, — проговорила Миранда тихим, словно у провинившегося ребенка, голосом.

Шелест юбок сообщил мне о том, что Миранда вышла. Я выдохнула с облегчением и приступила к трудной задаче — складывать и вычитать колонки цифр. Раз. Затем еще раз. Всего трижды. Один из моих ответов тоже был равен ста шестидесяти двум долларам и пятидесяти центам, но мне нужно было больше уверенности в результате.

Четвертый пересчет. Пятый. Шестой.

Пот градом катился у меня со лба. У меня все еще не получилось хотя бы двух одинаковых ответов. Был бы рядом Эрл, он бы мне помог. Или Блэйн. Когда он жил у приемного отца-плотника, он научился производить в уме сложные арифметические подсчеты.

Я закусила губу. Медленно, внимательно прибавила каждое число и подвела итог. Сто шестьдесят два доллара пятьдесят центов.

Карандаш выпал из моих обессиленных пальцев и покатился по столу. Я встала и направилась в гостиную, где и обнаружила Миранду. Та сидела за небольшим столиком, перед ней лежали две стопки писем. Она подняла голову. Широко открытые глаза на лице, которое выдавало возраст, гораздо более зрелый, чем мой. Неужели я всерьез полагала, что ей безразлична наша судьба?

У меня во рту пересохло, но я заставила себя произнести:

— Я пришла спросить, не могла бы ты мне помочь.

— Я уже говорила, что сделаю все, о чем ты меня попросишь. Я имела в виду именно это, — ответила Миранда нарочито небрежно, вздернув подбородок.

Мне захотелось, чтобы в полу разверзлась дыра и поглотила меня, не дав возможности признаться в своих ошибках. Но мои ноги по-прежнему стояли на твердой поверхности. Я сцепила руки за спиной.

— Наши записи о расходах… Они… Они все неправильные… То есть там что-то не в порядке. Я не могу найти ошибку. Могла бы ты переделать их? Найти, что там не так?

Миранда медлила с ответом.

Неужели она откажется? Будет наблюдать за моим унижением перед попечительским советом и таким образом подтвердит, что обладает навыками, которых мне не хватало? Я не заслужила ни сочувствия, ни лояльности — ни из-за тех решений, которые принимала, ни из-за своего поведения.

— Прости меня, — неловко добавила я, признавая свою вину и думая о том, как же я могла так высокомерно относиться к Миранде все это время.

Мне часто хотелось получить прощение у тех или иных людей, но никогда — у Миранды.

Я подняла глаза, желая, чтобы мой взгляд проник сквозь потолок, сквозь небо и обратился туда, высоко-высоко. Прости меня, Господи!

Лицо Миранды смягчилось, и на нем появилась легкая улыбка. Она согласилась.

— Спасибо, — пролепетала я.

В кабинете я предложила ей занять мое место за столом и наблюдала за тем, как она изучает три страницы с цифрами.

Миранда взглянула на меня, и я увидела, как ее лоб изрезали глубокие морщины.

— Это займет некоторое время.

— Хорошо, — сказала я с облегчением. — Я буду в гостиной — займусь корреспонденцией.

Час спустя Миранда позвала меня. Я бросилась в кабинет, молясь о том, чтобы она сообщила мне хорошие новости. Или, по крайней мере, чтобы эти новости были лучше, нежели я заслуживала.

Она пододвинула ко мне бухгалтерскую книгу; чистые страницы были заполнены новыми цифрами — и подведены новые итоги. Прямо рядом с теми, которые возвещали о том, что мы превысили лимит. В один день Миранда совершила то, над чем я билась несколько недель.

— Не хочешь проверить?

— Нет, — отшатнулась я.

Миранда удивилась.

— Не могла бы ты сделать кое-что еще? — спросила я.

Последовал короткий кивок.

— Мне нужно составить отчет для попечительского совета. Не просто итоги, а проценты и все такое прочее. И еще, нужно указать, где именно мы вышли за рамки нашего бюджета. Можешь ли ты подготовить и это тоже?

— Да.

Я положила руку на дверную ручку, но помедлила, прежде чем выйти в коридор. Я не могла обернуться. Не могла посмотреть ей в глаза.

— И еще, Миранда. Не согласишься ли ты сопровождать меня на завтрашнем собрании попечительского совета, чтобы презентовать бюджет?

— С удовольствием приду, — ответила она, и в этих словах не было ни капли торжества.

— Спасибо, — сказала я и с поникшей головой побрела прочь.

* * *

Май уже расцветал в полную силу, и дни стали намного длиннее, но холм, в тени которого располагался наш городок, окутывал его сиреневыми сумерками быстрее, чем нам того хотелось. Я сидела на крыльце, положив подбородок на колени, и думала о Блэйне, чья ферма была ближе к центру долины. Там солнце баловало землю дольше и зеленые побеги уже стелились на глинистых полях. Затем я заставила себя подумать об Эрле. Помнил ли он о нас? О наших нуждах? Вернется ли он с новостями о финансировании, которые я так неистово хотела услышать?

Мне хотелось, чтобы мое сердце затрепетало при мысли о его возвращении, но вместо этого я ощутила лишь нетерпение и вздохнула. Почему мое сердце не слушается моего разума? Казалось, оно такое же упрямое, как рот Синтии, который отказывался открываться, когда ей нужно было декламировать стихи перед аудиторией.

За моей спиной скрипнула дверь. Я не обернулась. Послышались тяжелые шаги. Шорох длинной юбки. Я взглянула на свои гортензии, которые так и не зацвели, в тщетной попытке убедить себя в том, что я способна хотя бы что-то сделать правильно.

— Могу я к тебе присоединиться? — спросила Миранда.

Я отодвинулась, давая ей пройти. Она опустилась на ступеньку рядом со мной и положила ладони на колени. Из открытых окон доносилась болтовня недавно поужинавших детей. Наступило время их маленькой вечерней свободы.

Неподалеку на дереве зачирикал воробей. Его бесхитростная песенка подействовала на меня успокоительно. Умиротворение разливалось вокруг меня, вокруг всех нас, вокруг Дома, хоть я и не понимала, зачем пришла Миранда.

Она крепче обняла свои колени.

— Никто никогда прежде не давал мне шанса.

Ее слова были словно удар кулаком в живот. Я тоже не давала ей шанса. Пока сама методом проб и ошибок не убедилась в том, что нуждаюсь в ее услугах. Я села ровно и задумалась, куда заведет нас этот разговор.

Воробей зачирикал еще громче. Из окна за нашими спинами донесся взрыв детского хохота. Миранда могла сказать, что не упрекает меня, хотя до сих пор казалось, что на самом деле все наоборот.

— Мне было очень трудно, невыносимо тяжело не иметь такого же образования, как у остальных, и знать, что меня считают глупой, — продолжила Миранда, взглянув на меня своими яркими грустными глазами. — Я бросила школу не потому, что не могла учиться, понимаешь? Я ушла, потому что мой папаша заставил меня это сделать. — Она опустила взгляд на свои короткие ногти. — У нас в семье были малыши, о которых нужно было заботиться. Я была старшей. Мой брат Джим тоже бросил учебу. Он вместе с папашей стал валить лес…

Ее речь оборвалась так же внезапно, как и началась.