— Нет. Не понимаю, что я вообще делаю с ней, — обрываю я его.

Франко вопросительно приподнимает брови.

— Ну ладно, знаю. Трахаю. Использую. Она — способ отвлечься. Ничего более.

— Не забывай, она помогла тебе с лекарствами.

Как-то не похоже на Франко.

— Это теперь так называется? Лекарства?

Он прищуривается?

— Да, — осторожно говорит он. — Несколько недель назад я, не вдаваясь в подробности, поговорил с ней о тебе и сказал, что, по-моему мнению, тебе нужно сходить на прием к врачу. Через пару дней она сообщила, что все организовала и, пока мы с ребятами ходили поужинать, приходил доктор и прописал тебе снотворное и антидепрессанты.

— Доктор? Не знал, что у Клер есть лицензия на медицинскую практику.

Мне не нравится то, что она обманывала Франко. Но, на самом деле, я делал тоже самое.

Выражение его лица меняется, вена на лбу начинает пульсировать, а глаза темнеют, в них появляется напряжение. Я знаю, что последует за этим.

— Что ты принимал?

— Кокаин, таблетки, все, что она мне давала.

В мгновение ока Франко оказывается на ногах и несется к автобусной двери. К моему удивлению, я бегу за ним и хватаю его за руку, пытаясь не дать зайти в ее комнату. Когда он зол, то очень силен. Обычно, это происходит очень редко. За пять лет я видел его в таком состоянии всего дважды. В ярости он выглядит устрашающе. Я не смог удержать Франко. Клер стоит возле кровати, завернутая в легкое покрывало. Она бледна, но полна решимости. Франко орет на нее.

— Что ты с ним сделала?

Когда она не отвечает, а вместо этого вызывающе складывает руки на груди, он взрывается снова. В этот раз кричит еще громче. Она вздрагивает.

— Я сказал, что ты, черт возьми, с ним сделала?

На ее лице появляется ухмылка, и она переводит взгляд на меня.

— Ничего, чего бы он сам не хотел. Ведь так, милый?

Теперь я уже крепко держу его сзади за бицепсы. У Франко от ярости дико трясутся руки.

— Ты, черт возьми, обманула меня!

Не знаю, как это возможно, но он вопит еще громче.

Никакого ответа.

Франко показывает на нее пальцем.

— Держись от него подальше! Слышишь меня? Держись, черт возьми, от него подальше. Не давай ему ничего. Не разговаривай. Даже не смотри на него.

Она переводит взгляд на меня, и я понимаю, что за этим ледяным фасадом плещется страх. Клер знает, что за такие вещи можно пойти под суд.

— Густов — взрослый парень, Франко. Я его ни к чему не принуждала. Он сам хотел.

Мне никогда не нравилась Клер, но сейчас ее немного жаль. Она находится прямо в эпицентре урагана “Франко”, хотя на ее месте должен быть я.

— Клер права, чувак, — раздраженно произношу я.— Она никогда не заставляла меня. Если тебе нужно на кого-то выплеснуть злость, то пусть это буду я.

Франко поворачивается, скидывая держащие его руки, и пристально смотрит на меня. Я знаю, что попал.

— Я в ярости, Гас. В гребаной ярости. О чем, черт возьми, ты думал? Послушай, — он бросает взгляд на Клер, как будто не хочет, чтобы она была в переделах слышимости, и продолжает, — Я знаю, ты сейчас дерьмово себя чувствуешь. Я это знаю. — Он понижает голос. — Мы все скучаем по ней, чувак. Но так нельзя. Ты знаешь, как бы она разочаровалась в тебе, если бы была здесь и наблюдала за твоим гребаным падением?

Ей бы это очень не понравилось. Я знаю.

— Но ее здесь нет. Разве не так? — Я не могу продолжать этот разговор. Не хочу напоминаний. — Она, черт возьми, мертва.

Больше я его не слушаю, просто ухожу в сторону мини-бара и достаю банку пива.

Франко поворачивается обратно к Клер и показывает на меня.

— Держись, черт возьми, подальше от него.

Потом он смотрит на меня и показывает на Клер.

— То же самое касается и тебя. Держись подальше от нее. Найди себе другую дырку.

Клер задвигает дверь в свою спальню. Мне становится легче от того, что она находится внутри и между нами есть хоть какая-то преграда.

Франко присаживается рядом со мной. Он выглядит уставшим, но в то же время успокоившимся.

— Прости, говнюк. Мне не стоило упоминать перед ней о Кейт.

Я отставляю полупустую банку и резко встаю.

— Кота уже выпустили из мешка, чувак. Я сам с этим прекрасно справился вчера ночью. — Пригладив пальцами волосы, собираю их в хвост. — Не могу поверить, что я это сделал.

Франко стучит костяшками пальцев по столу.

— Ты представлял человека, с которым находишься тем, с кем хотел бы быть на самом деле. У нас у всех есть фантазии. Не нужно этого стыдиться.

Я смотрю ему прямо в глаза.

— Но никто не фантазирует о мертвых.

— Ты был под кайфом. — Франко вздыхает и несколько секунд просто смотрит на меня, как будто умоляя быть честным с ним. — Ты любил ее, я это знаю. И не надо мне рассказывать о том, что она была твоим лучшим другом. Думаешь, я тебя обвиняю? Нет, черт возьми. Кейт была самой невероятной женщиной из всех, кого я встречал. Нам всем повезет, если мы встретим кого-то хоть наполовину такого же, как она.

Я киваю, сажусь обратно и заканчиваю свое пиво.

Франко не требует ответа.

Конец разговора.

Мне нравится.


Понедельник, 27 марта (Гас)

Как только самолет приземляется в Сан-Диего, я с облегчением делаю выход. Такое ощущение, что я сдерживал его два месяца. Знаю, думать, что географическое местоположение как-то повлияет на происходящее в моей голове неразумно, но и быть так далеко от дома и всего того, что знакомо тоже никак не помогает. Европейское турне завершилось вчера вечером в Париже. Я устал как черт и мечтаю проспать следующие три недели, до начала американских гастролей.

Франко толкает меня локтем, когда в проходе появляется достаточно свободного места, чтобы втиснуться в толпу выходящих. Достав сумку с полки, я устало плетусь за ним в сторону выдачи багажа. Он молчит. За последние два месяца Франко вымотался так же, как и я.

Я не принимал никаких наркотиков после того дерьма с Клер. Тем не менее, все эти шестьдесят с чем-то дней был пьян. Признаюсь, это изрядно сказалось на мне. Я пытался спрятаться от жизни, а вместо этого чувствую себя похороненным заживо.

Клер оставалась с нами до конца турне. После того дня она со мной не разговаривала. Как и я с ней. За это время я понял, что, возможно, она чувствует себя потерянной даже больше, чем я. Не знаю, что сделало ее такой, но за подобным поведением явно что-то стоит. Думаю, ее ожидает падение. И очень сильное.


Вторник, 28 марта (Гас)

МДИЖ попросил придержать выход альбома до завтра.

Он знал, что я не смогу справиться с собой, услышав «Finish Me», а уж исполнять ее во время тура было вообще вопросом не обсуждаемым.

Мне нравится, что этот чувак стоит за нас горой.


Среда, 19 апреля (Гас)

Последние три недели я избегаю всего и всех и просто сплю целыми днями. Каждый вечер мы ужинаем с Ма, но дальше этого мои контакты с внешним миром не простираются. Единственное время суток, которого я жду, — именно это, с Ма, даже если мы и не особо разговариваем. В обществе друг друга мы просто находим утешение.


Четверг, 20 апреля (Гас)

Я держу в руках телефонную трубку и смотрю на нее так, как будто не знаю, что делать. А может, решаю, стоит ли звонить вообще. Я не общался с Келлером, парнем Опти, с дня похорон. Но последние несколько дней не могу перестать думать о нем и его дочери Стелле. Интересно, как у них дела. Он хороший парень и Опти безумно любила его. Надеюсь, что он справляется лучше, чем я.

Набираю его номер. Но еще до того, как раздаются гудки, сердце начинает так сильно биться, что, кажется, у меня случится сердечный приступ. Вешаю трубку.

Полагаю, я еще не готов к этому.


Пятница, 21 апреля (Гас)

Сегодня начинаются гастроли в Вегасе. На часах восемь утра, Франко разговаривает на кухне с Ма. Нам скоро выезжать, а я еще даже не собрался. Достаю из шкафа сумку, расстегиваю ее и бросаю на кровать. А потом закидываю несколько футболок, джинсы, носки, трусы, ноутбук, зубную щетку, пасту и дезодорант.

Проверяю карманы на наличие кошелька, телефона, сигарет и зажигалки. Перекинув ремень через плечо, оглядываюсь и смотрю на ноутбук Опти. Он так и стоит нетронутым на комоде. Черт, мне очень хочется взять его, открыть и, погрузившись в мир Опти, пересмотреть все, что она оставила после себя. Хочется снова вернуть ее в свою жизнь. Но это так тяжело и интимно, что даже при мысли об этом мне хочется выть.

Поэтому я просто беру, стоящий в углу комнаты футляр с гитарой и закрываю за собой дверь.

Ма разговаривает с Франко. Но, как только я захожу в комнату, они мгновенно замолкают. Совпадение? Нет.

— Все нормально. Не обращайте внимания и продолжайте говорить обо мне.

Грубо? Да.

Есть ли мне до этого дело? Да, по отношению к Ма и Франко — есть.

Могу ли я прекратить вести себя как придурок? Нет.

Ма хмурится и обнимает меня.

Я в ответ делаю то же самое. Это своего рода извинение.

— Доброе утро, Ма.

— Доброе утро, Гас.

Она прощает меня.

И я безумно люблю ее за это.

***

Полет был недолгим, и мы очень быстро приземляемся. Такси высаживает нас перед каким-то чудовищным отелем. Сейчас одиннадцать часов. Я готов к тому, чтобы залить в себя пару стаканов чего-нибудь крепкого и поспать, но на входе нас встречает Гитлер и, не теряя времени, ведет через толпу к лифту.

И только когда мы оказываемся внутри него, начинает говорить:

— Джейми и Робби прибыли около получаса назад. У вас есть... — он отодвигает манжет рубашки и смотрит на свои щегольские "Ролекс", — двадцать минут до начала фотосессии.