Франко пытается сохранить серьезное выражение лица, но у него это плохо выходит.

— Совершенно верно, придурок. Очень-очень.

На его футболке написано: «Меня возбуждает Гас».

— Где, черт возьми, ты это взял? – говорю я, помогая водителю загрузить вещи в багажник.

Он пожимает плечами и поворачивается ко мне спиной.

— Это на продажу, чувак. – На другой стороне футболки логотип «Rook» и расписание американских гастролей.

— Но это ведь шутка? — не в силах прекратить смеяться спрашиваю я.

— Нет, все по-настоящему.

— Что за хрень? Почему я об этом не знал?

Франко качает головой, как будто это совершенно очевидно, и залезает в машину.

— Потому что ты бы не согласился, мистер Застенчивая задница. Цыпочки обожают тебя. Мы просто изложили очевидное. Это же гениальная идея. Они разлетятся за минуту.

Я забираюсь вслед за ним.

— Мне нужна одна для Скаут.

Он с дьявольской ухмылкой потирает руки и отвечает:

— Уже готова. Будет ждать тебя сегодня вечером за стойкой. Специальный заказ, в единственном экземпляре. «Я возбуждаю Гаса».

Я хлопаю в ладоши и снова смеюсь.

— Круто, черт возьми. И правда. Я заставлю ее надевать эту футболку на каждое выступление, — говорю я.

Обожаю этого недоумка.


Суббота, 23 июня (Скаут)

Мы с Пакстоном стоим сразу же за зоной выдачи багажа. Местное время девять часов тридцать минут утра, а воздух в Миннеаполисе уже горячий и липкий.

Пока мы ждем, я отправляю сообщение Гасу:

«Только что приземлились в MN. Ты где?»

Он мгновенно отвечает:

«Будем в Гранте в полдень. Тебе, наверное, стоит уже сейчас положить трусики в сумку. Просто, чтобы сэкономить время»

Я: Уже сделала. Я очень сообразительная. ;)

Гас: И возбужденная.

Я: Да.

Гас: Мокренькая?

Я: И это тоже.

Гас: И я. Люблю тебя.

Я: Я тоже люблю тебя.

Пакстон беспрестанно поправляет лямки на рюкзаке. Он сегодня немного суетливый; то ли потому, что с нетерпением ждет концерта «Rook», то ли нервничает из-за встречи с отцом. Они не разговаривали уже несколько месяцев. Пакстон больше не отвечает на его звонки.

До меня доносится какой-то «вымученный» рев мотора и вскоре на обочине паркуется старый потрепанный зеленый «Субурбан». Это, должно быть, Дункан. Его машина выглядит именно так, как и описывал Келлер: ржавая, побитая и одна из дверей выкрашена в красный цвет. Я машу рукой, чтобы он знал, где мы стоим.

Парень отвечает мне тем же и подъезжает к нам. Я забираюсь на переднее сиденье и уже собираюсь представиться, как сзади раздается голос Пакстона:

— Круто! Подушки.

Я знаю, что, скорее всего, расслышала его слова неправильно, поэтому продолжаю:

— Ты, наверное, Дункан.

— Ага. А вы, судя по всему, знаменитые Скаут и Пакстон. – Его лохматые волосы и борода такого же глубокого, ярко-рыжего оттенка, как и у Стеллы.

— Так и есть. – Только после этого я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на Пакстона. Он не слышал ни слова из того, что мы говорили. Парень смотрит куда-то вниз с улыбкой, которой я не видела у него с тех пор, как ему исполнилось семь-восемь лет. Пакстон поднимает голову и повторяет то же, что сказал и в первый раз.

— Подушки. Это гениально.

— Круто, правда? – произносит Дункан, выезжая на дорогу. – Гораздо удобнее, чем обычные сиденья.

Пакстон ерзает на своем месте, как будто хочет проверить правильность этих слов.

— Гораздо удобнее, — соглашается он.

Дорога до Гранта не занимает много времени. За разговором я даже и не замечаю, как мы останавливаемся возле кофейни.

Дункан глушит мотор.

— Келлер сейчас на балете со Стеллой и появится не раньше, чем через пол часа. Нам нужно где-то убить время, так что заходите. Я угощу вас кофе.

— Я не против. Спасибо. – Не знаю, то ли я устала, потому что не спала всю ночь, то ли меня отпускает адреналин, под воздействием которого я находилась все утро. Как бы то ни было, мне нужно кофе.

Когда Дункан толкает огромную деревянную дверь, раздается какой-то звон.

— Что за хрень? – вздрогнув, вскрикиваю я.

— В маленьких городах люди испытывают привязанность к колокольчикам, — добродушно улыбаясь, отвечает Дункан.

Я тоже улыбаюсь, хотя и немного ошеломлена тем, что такой крохотный предмет произвел столь много шума.

— Я не слышу этим ухом, но и то чуть не оглохла.

— Добро пожаловать в «Граундс», — хихикает он.

Здесь уютно. Маленькие столики и стулья. Возле камина несколько диванчиков. Уверена, тут отлично проводить время зимой. Само здание довольно старое и притягательное. Это место, которое вызывает у тебя желание сесть и никуда не уходить.

— Здесь круто.

— Да, так и есть, — кивает головой Дункан. – Дом вдали от дома. Келлер со Стеллой живут в комнате в задней части «Граундс», а по утрам он здесь работает.

— Дункан, вижу, ты привел друзей, — раздается дружелюбный голос с сильным акцентом, привлекая мое внимание к мужчине за стойкой.

— Ром, как дела?

— Хорошо. А у тебя?

— Как в сказке, дружище. – Когда он произносит эти слова, я понимаю, что это правда. Некоторые люди просто очень искренние и это первое, что замечаешь при встрече с ними. Дункан именно такой – по-настоящему хороший милый парень. – Познакомься с моими новыми друзьями, Скаут и Пакстоном. Они приехали из Калифорнии.

— О да, Калифорния. Прекрасное место. Вы, должно быть, друзья Келлера. Он говорил, что ожидает сегодня гостей. Меня зовут Ромеро.

— Рады познакомиться, Ромеро. Мы приехали на концерт, — отвечаю я.

— Ну конечно же. Келлер упоминал об этом. Сегодня выступают друзья Кейт. – Он смотрит на Дункана в ожидании подтверждения.

— Да, они отлично играют, — кивает тот. — Тебе стоит пойти с нами.

Ромеро стеснительно улыбается.

— Я слишком стар для этого, niсo[29], но слышал их. Келлер давал мне послушать несколько песен. Кейт пела и играла на скрипке. Она – это нечто, правда? Такая трагедия.

Каждый раз, когда кто-то упоминает имя Кейти, мне становится жаль, что я с ней не встречалась. Все, кто ее знал, говорят о ней с такой любовью. Как я понимаю, именно ее дружба – одна из причин почему Гас стал тем, кто он есть, и я очень благодарна Кейти за это.

— Да. А еще она завоевала сердце Келлера.

Ромеро нежно улыбается.

— Эта девушка изменила Келлера. Встряхнула его. Я так горжусь им.

Дункан соглашается с ним. Как приятно слышать, когда люди поддерживают и переживают за своих друзей.

— Я тоже, Ром. – С этими словами он переводит взгляд на нас. – Выбирайте. Я плачу. У Рома лучший кофе в округе. А «Хауз Бленд» и вовсе легендарный.

Я заказываю маленький стакан «Хауз Бленда», пока Пакстон изучает меню. Он останавливает выбор на макиато и со счастливым видом наслаждается им. Неожиданно из-за стойки выпрыгивает Стелла.

— А где Гас? – кричит она, осматриваясь по сторонам.

— Привет, Стелла. Он еще не приехал, но скоро будет.

Она подбегает и усаживается на мои колени.

— Привет, Скаут.

Боже, она самое очаровательное создание в мире.

— Привет, Стелла. Как балет? – На ней все еще бледно-розовые колготки и костюм.

— Мисс Толер сегодня была зла, как горилла, потому что Эми и Эшли не слушали ее. Снова, – она закатывает глаза. Для всех нас намного легче, когда они делают то, что им говорят.

Дункан ухмыляется, пытаясь сдержать смех.

— Близняшки снова были противными девчонками?

Наблюдать за Стеллой – это как видеть взрослого человека, заключенного в тело маленького ребенка.

— Они ведут себя просто возмутительно, дядя Дункан. Как бы мне хотелось, чтобы они уже выросли.

Дункан продолжает ухмыляться, но подстраивается под ее серьезный тон:

— В любом месте всегда бывает одна вонючка, Стелла. Иногда две. Такова жизнь, малышка. Добро пожаловать в реальность.

— Вонючие люди – это такой отстой, — бурчит она, а потом сползает с моих колен и берет за руку. – Пошли посмотрим мисс Хиггинс.

Мы обходим прилавок, Пакстон и Дункан следуют за нами. Комната Келлера находится в другом конце помещения. Она выглядит маленькой, но очень уютной.

Келлер машет нам рукой, приглашая войти; он разговаривает по мобильному.

Как только я заканчиваю знакомство с мисс Хиггинс, а Келлер телефонный разговор, мне приходит сообщение от Гаса.

«Будем через двадцать минут. Встречаемся в зале».

Знаю, я видела его всего шесть дней назад, но при мысли о том, что он скоро будет рядом, сердце начинает биться часто-часто.

«Хорошо».

Гас: Люблю тебя.

Я: И я тебя.

Мы со Стеллой едем в машине Келлера, а Пакстон с Дунканом в «Субурбане».

Когда на стоянке останавливается автобус, я не знаю, кто рад Гасу больше: я, Стелла, Пакстон или Келлер.

Гас выходит первым; Стелла уже стоит, чтобы поприветствовать его. Он берет ее на руки и у меня теплеет на сердце. Дети тянутся к Гасу и любят его. Он нежный и добрый, а однажды станет самым лучшим отцом на свете.

Поставив Стеллу на землю, Гас обнимает Пакстона. Я стою достаточно близко, чтобы расслышать то, что он ему говорит.

— Я общался с твоим отцом, чувак. Знаю, он не идеал, но все же любит тебя. Ты должен с ним поговорить. Услышь его. Он знает, что напортачил.

Пакстон кивает и отпускает Гаса.

Теперь он, наконец, переводит взгляд на свою девушку, и на его лице расползается улыбка, предназначенная только для меня.