— И мне. Ну что ж, игра на фортепиано прекратилась, а это означает, что занятия закончены. Мне нужно забирать Стеллу. Спасибо, что позвонил сегодня. Я скучаю по Кейти, Гас. И всегда буду любить ее. Ни дня не проходит, чтобы я не думал о ней. Хотя теперь все по-другому, чем несколько месяцев назад. Больше нет боли, осталась лишь радость. Я теперь живу и за нее тоже. Живу, имея цель. Мы со Стеллой отлично проводим время, но ничего этого не было бы, если бы не Кейти. Она научила меня жить. И любить. И теперь я не намерен терять время.

Я киваю, как будто он может меня видеть.

— И я тоже. Отличных выходных, чувак. И передавай мисс Стелле от меня привет.

— Передам. Береги себя, Гас.

— Ты тоже. Созвонимся.

— Пока.

Закончив разговор, я сразу же звоню Ма. Она в дороге, едет на кладбище с тюльпанами и батончиком «Твикс». И так же, как Келлер, переносит годовщину стойко, с радостью вспоминая об Опти. Я рассказываю ей о том, что только что общался с Келлером и даже поделился нашим диалогом сводных братьев, над которым она только посмеялась, но никак не опровергла слухи. Может, у них и правда все серьезно.

К тому моменту как я завершаю свои звонки, у меня остается время только для того, чтобы принять душ и написать сообщение Скаут.

С добрым утром!

Когда я выхожу в гостиную, то вижу три пары глаз, которые обеспокоенно смотрят на меня.

Франко говорит первым:

— С добрым утром. Ты в порядке, здоровяк?

— Все нормально, чувак. – Знаю, они переживают, что я могу расклеиться из-за Опти. – Мне всю жизнь будет ее не хватать, но она всегда со мной, — говорю я, хлопая себя по груди. – Мы должны закончить сегодня «Judgment Day[21]», но в память об Опти давайте сымпровизируем. Будем просто играть. Посмотрим, что из этого получится. Вы же понимаете, что она все это время наблюдала за нами в студии. – Я чувствую ее там, с нами, каждый день. – Так что будем делать то, что она любила. – Опти нравилось просто играть. Она была невероятно творческим человеком. Как будто музыка жила внутри нее и каждый раз, когда она писала что-то новое, то выпускала из себя лишь маленькую часть ее.

Они улыбаются и кивают. Франко уже стоит у двери.

— Давайте начнем поскорее. Я официально объявляю сегодня – Днем Кейти. – Он придерживает для нас дверь, и мы все выходим на парковку. – Забавно, что ты упомянул о том, что чувствуешь Кейти в студии. Я думал, что один такой. Иногда, когда я погружаюсь в музыку, то слышу, как она шепчет мне в ухо какое я сексуальное животное, когда играю и что всегда был ее любимчиком.

Я улыбаюсь, так как понимаю, что он сказал об этом только для того, чтобы заставить меня рассмеяться.

— Заткнись, чувак. Не спорю, ты сексуальное животное, но никогда не был у нее в любимчиках.

С выражением огорчения на лице, Франко открывает грузовик, и мы забираемся в него. Он оборачивается и пристально смотрит на меня.

— Это больно. Очень больно. – Но к концу фразы чувак уже не может сдержать улыбку. – Кто хочет кофе? Начнем День Кейти прямо сейчас, со стаканчика кофе в ее честь.

Мы заезжаем в «Старбакс», тратим примерно двести долларов на четыре кофе и направляемся в студию. Не сказать, что МДИЖ рад такому «выходному», но все же соглашается. Ему тоже нравилась Опти.

Я начинаю играть на акустической гитаре и обращаю внимание на то, что МДИЖ записывает меня. Не всегда, а только, если ему что-то нравится.

Такое чувство, что она сейчас в этой комнате, со мной. Я слышу, как в голове проигрывается вступление и беру электрогитару. У меня уходит минута на то, чтобы настроить дилэй [22]и отрегулировать педали эффектов[23].

Ноты наслаиваются друг на друга, пока пальцы не касаются струн и не дают им жизнь.

Вступление, несмотря на дилэй, выходит очень четким, в каждой ноте слышится индивидуальность. Я проигрываю его несколько раз. Все качают головами в такт музыке. Я киваю Франко.

— Чувак, помоги мне. Его нужно немного ускорить. Не стоит меня ждать. Дави на меня. Я буду отставать, а ты продолжай играть. Это сработает, доверься мне. Только римшот[24], без струн.

Вначале мы как будто сражаемся друг с другом. Он пытается подстроиться под темп, но я хочу не этого. Франко пока полагается на меня, потому что не слышит того, что слышу я. Мы еще несколько раз проигрываем вступление, я ему все разъясняю и, наконец, он рвется вперед, оставляя меня позади. И это работает. Это, черт возьми, работает.

Еще через тридцать минут мы с Джейми придумываем крутую, мощную партию для басов, которая заставила бы Опти гордиться нами. Я всегда предпочитал обычные гитары, но иногда басы – это то, что нужно. Бас-гитара резонирует, задевая самые дальние уголки души. Она — как акустическое сердцебиение.

Робби соглашается, что ему нужно следовать за Джейми и позволить басам вывести к припеву.

Франко пока просто подыгрывает нам, чтобы потом дать жару.

— Готов? – кивнув, спрашиваю я его.

Он крутит в руке палочку и несколько раз нажимает на педаль большого барабана, давая знать, что готов дать себе волю. Франко феноменальный барабанщик и музыкант, но самое лучшее в нем – это энтузиазм. Он, черт возьми, обожает играть и, если бы мог, делал бы это целыми днями.

— Всегда готов, чувак.

— Джейми, начинай партию басов. Франко, следуй за ним. Малый барабан, бас, никаких том-томов. В конце каждого такта немного тарелок. Робби, ты подстраиваешься под Джейми. А я буду играть поверх вас всех. Не обращайте на меня внимания, просто позвольте делать то, что делаю. – Я снижаю дилэй, усиливаю дисторшн [25]и мы несколько раз проигрываем задуманное.

МДИЖ откидывается на стуле и с ухмылкой смотрит на нас. Это хорошо. Ухмылка означает, что ему нравится то, что происходит. Очень нравится. К тому же, он молчит, что тоже является хорошим знаком.

— Отлично, давайте сделаем это еще раз, от начала и до конца. МДИЖ, запишешь? Мне нужна будет мелодия, чтобы я мог поработать над текстом.

К ухмылке добавляются поднятые вверх большие пальцы. На языке продюсеров это означает «я в восторге».

— Я начну. Франко, дай мне несколько тактов, а потом вступай. Только римшот. По моему сигналу присоединяются остальные. Играйте, пока я не кивну. После этого остается партия Джейми и Франко во втором куплете. Я начну переход, и мы снова повторим припев. Третий куплет будет повторением второго, играют Джейми и Франко. Все понятно?

Они кивают. Я перевожу взгляд на Джейми.

— Не хочу на тебя давить, но ты же знаешь, как Опти нравились мощные басы. Заставь ее гордиться собой, чувак.

Он показывает мне тату и улыбается:

— Я живу только по полной. Заметано.

Регулирую педали эффектов и дважды провожу по струнам. Это привычка. Я провожу этот ритуал перед каждой песней. МДИЖ уже надел наушники. Он поднимает два пальца вверх и нажимает на кнопку записи.

Мы проигрываем мелодию, но переходы получаются не слишком чистыми. Во второй раз каждый уже знает, чего ожидать и что делать.

Когда мы прослушиваем запись, у меня бегут мурашки по коже. Это довольно редкое явление. Всего лишь несколько песен вызывали у меня подобное. В голове уже складываются слова. Я перевожу взгляд на часы. Полдень.

— Парни, почему бы вам не погулять с часик? Сходите пообедайте. Дайте мне немного времени поработать над текстом. Он уже почти готов.

— Хочешь, чтобы я остался? – вставая, спрашивает МДИЖ.

Я знаю, он дает мне возможность попросить о помощи, если вдруг она понадобиться, но это также означает, что он доверяет мне все сделать самому.

— Я справлюсь. Не мог бы ты сделать одолжение и принести мне что-нибудь поесть, только без мяса. Нужно подкрепиться. У меня такое чувство, что это будет длинный день.

Он кивает, едва сдерживая улыбку.

— Сделаю. Ты сейчас на пути к чему-то невероятному. Следуй своим инстинктам, Гас. Они тебя еще не подводили. – Не дожидаясь моего ответа, МДИЖ уходит.

***

Мы заканчиваем только в два часа утра, чувствуя себя полностью выжатыми.

Песня записана. Она называется «Redemption[26]». Парни пока не в курсе, но это будет и название обложки.

Спасение. Вот, что произошло сегодня. Не в религиозном смысле этого слова, а в плане «я стал лучше, чем был ранее». Ощущения просто невероятные.


Четверг, 25 января (Скаут)

— Лос-Анджелес скучает по тебе. – Так отвечает Гас на телефонный звонок.

— А я скучаю по Лос-Анджелесу. И по тебе. С днем рождения, Гас.

— Он уже сегодня? Как ты узнала? – Судя по голосу, он удивлен.

— По записи на календаре Одри. Я же ее помощница и имею доступ ко всему.

— Определенно, – с явно сексуальным подтекстом отвечает Гас. – Спасибо. Кстати говоря, мы заканчиваем записывать альбом. Не хочешь привезти Пакса в студию в субботу утром? Мне бы не хотелось, чтобы этот ребенок сидел за рулем в Лос-Анджелесе. Мы с ним переписывались весь месяц, и я посылал ему короткие видеозаписи того, что мы делаем. Уверен, он не прочь посмотреть на все это своими глазами. Мне нужно записать партию для гитары для финальной песни, но я оставил ее на потом в надежде, что Пакс будет здесь.

— Конечно, я привезу его. – Гас очень много значит для Пакстона. Я знаю, что сам он недооценивает своего влияния на него, но правда в том, что Гас – лучшее, что когда-либо случалось в жизни бедного ребенка. Он для него отец, брат, учитель и лучший друг. Пакстон всегда был хорошим мальчиком, но за последние месяцы с ним произошли невероятные изменения. Он стал более уверенным, открытым. Стал участвовать в школьной жизни и у него появились собственные интересы.

— Замечательно. Gracias, muchacha[27].

— В котором часу нам подъехать?

— Понимаю, это рано, но мы хотели бы начать в восемь. Понадобиться около часа, чтобы все закончить, а потом можно поехать домой. Не против, подвезти меня? Или можешь приготовить печенье, спрятать трусики в сумку и поехать со мной в апартаменты.