— Так же, как и всегда — меня отымели.

— Вот сукин сын, — начиная закипать, произношу я.

— Нет, я сама в этом виновата. Когда я вышла из его номера в гостинице, то уже знала, что между нами больше ничего нет и не будет. Что чувства, которые у меня к нему были, это не любовь, а скорее привычка, если ты понимаешь, что я имею в виду. Возможно, в начале так оно и было, по крайней мере с моей стороны, но потом все превратилось во что-то совершенно другое. Поэтому, когда он пришел ко мне сегодня, я поехала с ним только для того, чтобы сказать, что все закончено. И для меня так оно и есть. Но он, судя по всему, воспринял эти новости не очень хорошо.

Я отпускаю ее руку, потому что меня трясет от злости. Мне нужно выпустить эмоции, и я не хочу, чтобы она была рядом, когда это произойдет. Я вскакиваю с кровати и сжимаю кулаки. Мне отчаянно хочется что-нибудь ударить, предпочтительнее всего гребаного Майкла.

— Вот мудак. Это ведь его работа? — спрашиваю я, показывая на ее синяки.

Нетерпюха кивает и на ее глазах снова появляются слезы.

— Каким нужно быть сукиным сыном, чтобы бить женщину, — восклицаю я, вышагивая из угла в угол, а потом останавливаюсь и поворачиваюсь к ней лицом.

— Тебе нужно получить запрет на приближение.

Она с ужасом смотрит на меня. Ненавижу этот ее взгляд.

— Что? Он приходил сюда?

— Да, когда я выходил, чтобы взять лед. Он появился в стельку пьяный и начал тарабанить в дверь. Пришлось сказать, что если он не оставит тебя в покое, то я надеру ему задницу. Наверное, мне все-таки стоило это сделать.

В этот раз Нетерпюха не произносит ни слова, а просто смотрит на меня большими, как блюдца глазами.

— А где твой телефон? — спрашиваю я, осматривая ее комнату.

Она переводит взгляд на прикроватную тумбочку, на которой всегда заряжает его. Но на ней ничего нет.

— Наверное, в сумочке. — Нетерпюха встает с кровати и поднимает ее с полу возле двери в ванную комнату. Найдя телефон, она набирает пароль и отдает его мне.

Тридцать два пропущенных звонка и пятьдесят три сообщения. Быстро просматриваю их и понимаю, что они все от него. За последние несколько часов он угрожал ей, заявлял о том, что любит, посылал к черту и просто унижался. А еще прислал фотографию члена. Клянусь, этот парень явно псих.

Открываю список пропущенных звонков и сразу же узнаю его номер... на всех тридцати двух вызовах.

— Запрет на приближение стоило бы получить еще вчера. Этот парень ненормальный. Обувайся и пошли в полицейский участок. А потом заедим в неотложку.

— Я согласна на участок, но не на больницу.

***

Сначала мы подаем заявление о нанесении телесных повреждений.

Полицейские его регистрируют и делают снимки. После этого она заполняет необходимые документы на получение запрета на приближение.

Домой мы возвращаемся только в половине четвертого утра.

Клянусь, гребаный Майкл больше никогда до нее не дотронется.


Воскресенье, 5 ноября (Скаут)

Проснувшись в обед, я открываю дверь, чтобы выйти из спальни и вижу на полу тарелку крекеров с арахисовой пастой и стакан виноградного сока. Ко всему этому прилагается стикер от Густова:

"Дай мне знать, если тебе еще что-нибудь понадобиться".

Я поднимаю еду, ставлю ее на прикроватный столик и пишу ответ:

"Спасибо. За все".

Потом приклеиваю стикер к его двери, возвращаюсь в свою комнату и наслаждаюсь самой заботливо приготовленной пищей в своей жизни.


Четверг, 9 ноября (Гас)

Нетерпюха всю неделю была очень тихой. Синяки начали исчезать, но меня беспокоит ее душевное состояние. Она и так уже многое пережила. То, что произошло, было травмой: физической, эмоциональной и психологической. Я не могу стереть этого из ее памяти. Хотел бы, но не могу. Поэтому просто буду рядом, даже если она этого не хочет. Ей не удастся оттолкнуть мою дружбу, только не тогда, когда она больше всего в ней нуждается.

Перед тем, как пойти спать, оставляю на ее двери стикер:

"Манкала. Пицца. Сегодня. Приходи или мы со Свиными ребрышками найдем тебя и насильно заставим играть с нами. Но тогда уже будет не так весело. Так что давай не будем ничего усложнять, просто присоединяйся к нам в гостиной в семь часов вечера". 


Пятница, 10 ноября (Скаут)

Манкала и пицца оказались тем, в чем я нуждалась. Густов, Одри, Пакстон и я по очереди бились в игру до самой ночи, и первый раз за всю неделю я смеялась и не думала о Майкле. Я просто весело проводила время. И впервые в жизни чувствовала, что могу быть самой собой в окружении людей, которые не осуждают, и никогда не будут осуждать меня. Людей, которые не обращают внимание на мои шрамы, но видят все остальное. Не могу этого объяснить, но я чувствовала себя... свободной.

Почистив зубы, оставляю на двери Густова стикер. Он вызовет на его лице улыбку, такую же, какую он вызвал у меня вчера.

"Ты все еще отстойно играешь в манкалу. Спасибо за пиццу". 


Понедельник, 13 ноября (Гас)

С каждым днем я все больше и больше ловлю себя на том, что с нетерпением жду наступления утра, когда я смогу открыть дверь и увидеть маленький кусочек ее в виде стикера на другой стороне двери. В первый раз, когда она оставила ее для меня в автобусе, я подумал: "Это какое-то ребячество и оно меня бесит".

Оглядываясь назад, я ее понимаю. У меня были серьезные проблемы, и я бы сам не захотел иметь дело с собой. Честно признаться, я и не хотел иметь дело с собой, поэтому все время пил.

Распахнув дверь и увидев на ней квадратный желтый листочек, начинаю улыбаться.

Но улыбка сползает с моего лица, когда я читаю то, что она написала.

"Автомобильная авария = пламя = ожоги = взгляды людей = смущение + злость + уход в себя + грусть"

Черт.

Никогда еще она не была такой откровенной со мной. Мне хочется схватить ключи от машины, поехать к ней на работу, оторвать от дел и просто прижать к себе. Хочется забрать ту боль, через которую она прошла, как из-за аварии, так и из-за бесчувственных придурков, которые заставили ее чувствовать себя ущербной.

Но вместо этого, я беру маркер, стикер и, как обычно, пишу записку. Не знаю, ответит ли она на нее, или, наоборот, отгородится от меня, но я должен попробовать. Записка получилась краткой, как Нетерпюха и любит. Она вообще предпочитает конкретность, если только это не касается тех моментов ее жизни, о которых ей не хочется рассказывать.

"Сколько тебе было, когда это произошло?"


Вторник, 14 ноября (Скаут)

11. Мой отец был пьян. Поэтому я жила с тетей и дядей.


Среда, 15 ноября (Гас)

Проблемы со слухом — результат аварии? 


Четверг,16 ноября (Скаут)

Нет, неудачный лотерейный билет при рождении. Но это пустяки.


Пятница, 17 ноября. (Гас)

Ее ответ вызывает у меня улыбку. Думаю, наш "теннисный матч" можно пока считать официально законченным.

"Тебе нравится мое превосходное чувство юмора? Выиграл в лотерею при рождении». 


Суббота, 18 ноября (Скаут)

"Продолжай и дальше себе льстить".


(Гас)

Когда наш разговор заканчивается на нотке сарказма, я знаю, что она чувствует себя довольно и расслабленно. А это именно то, чего я для нее хочу. Особенно, когда она общается со мной.


Воскресенье, 19 ноября (Гас)

— Ма, а что это за старушка с ходунками, которая стоит на нашей подъездной дорожке в ночной рубашке и пытается стащить газету? — Я сижу на кухне и наблюдаю из окна за тем, как пожилая женщина с пепельными волосами с лавандовым отливом и в сорочке с розовыми и фиолетовыми цветами крадет нашу ежедневную газету.

Ма подходит и, улыбаясь, встает рядом со мной.

— О, это миссис Рэндольф. Ее дочь, Фрэнсин, переехала в соседний дом в прошлом месяце, а миссис Рэндольф приехала погостить на несколько недель на День благодаренья. Она такая бойкая. Ты ее полюбишь.

— Бойкая? Да она, черт возьми, воровка и только что украла твою газету. Думаю, я уже влюбился в нее. — Судя по всему миссис Рэндольф еще та оригиналка.

— Вы с ней хорошо поладите. К тому же, она всегда возвращает ее после обеда и кладет на то же самое место. Так что, это не воровство, она просто одалживает ее на время.

***

Я стою на улице и курю, когда замечаю как миссис Рэндольф крадется к нашему дому, чтобы вернуть газету. Ее ходунки громко скрипят по асфальту.

— Здравствуйте, миссис Рэндольф. — выкрикиваю я.

Она замирает и роняет газету, а потом подносит к груди руку и с раздражением изучает меня.

— Боже, мальчик, не подкрадывайся ко мне вот так.

Я бы мог поспорить и сказать, что стою на собственной подъездной дорожке, и подкрадывается именно она, но не стал. Вместо этого подхожу к ней и представляюсь:

— Меня зовут Густов Хоторн. — И, ткнув пальцем через плечо, продолжаю. — Я живу здесь со своей мамой, Одри.

Миссис Рэндольф как-то подозрительно смотрит на мою сигарету. Я жду, что она начнет ворчать на меня по поводу курения, но вместо этого старушка спрашивает:

— Есть еще одна? — Миссис Рэндольф поднимает на меня взгляд, и я замечаю, что у нее мутные глаза. Должно быть, это катаракта. — Как ты сказал тебя зовут, мальчик? — прищурившись, интересуется она.

— Гас, — отвечаю я, вытаскивая из кармана пачку и вытряхивая сигарету.

— У меня теперь не такая хорошая память на имена. Так что, тебе придется простить меня. — Миссис Рэндольф берет сигарету, трясущейся рукой подносит к губам, а потом смотрит на меня и, не вынимая ее изо рта, говорит: