Джилли Купер - Гарриет

Но тут она, пожалуй, поторопилась. Не успела она договорить, как дверь кухни распахнулась и Кори обрушился на нее с обвинениями.

— Гэрриет, ты наконец уберешь из моего кабинета этих бандитов или нет? Неужели так трудно пять минут последить за детьми? Джорджи сидит, курит мои сигары, забрызгал мне водой всю рукопись, Шатти рисует на обоях…

Самми прыснула.

— О Господи! — пролепетала Гэрриет. — Пожалуйста, извините. Я сейчас же их заберу. Я была уверена, что они смотрят телевизор.

— Кто звонил? — спросил Кори.

— Какая-то синьора ди Куизано из Рима.

— И что ты ей сказала? — осведомился он почему-то очень тихим голосом.

— Сказала, что ты… занят.

— Боже правый, — страшным шепотом произнес Кори. — Да ты знаешь, кто такая синьора ди Куизано? Она же личный секретарь Дзеферелли, я весь день пытаюсь с ней связаться. Не исключено, что из-за тебя я только что потерял полмиллиона — ты это понимаешь?!

Гэрриет бросилась наверх, но Шатти и Джон уже спускались с лестницы.

— Папа плохой, я его не люблю, — шмыгая носом, сказала Шатти.

— Я тоже, — пробормотала Гэрриет себе под нос.

У Джорджи лицо было бледно-зеленого цвета.

— Знаешь, какой любимый архитектурный стиль у Дракулы? — спросил он серьезно.

— Не знаю, — сердито буркнула Гэрриет.

— Вампир, — сказал Джорджи и радостно загоготал, довольный собственной шуткой.

Вечером Гэрриет рассказывала Шатти сказку.

— Кто ложился в мою постель и смял ее? — прорычала она голосом медведицы.

— А почему медведица с медведем не говорят: «Кто ложился в нашу постель?» — спросила Шатти. — Папа с мамой всегда раньше спали в одной постели. Сейчас они в ней не спят, но потом, может быть, еще будут.

— А маленький Мишка говорит: «Кто ложился в мою постель и смял ее?» — пропищала Гэрриет тонким голосом.

— Мою маму знают все-все, — продолжала Шатти. — И она всегда похожа на принцессу. Джорджи говорит, что его мама утром нисколечко не похожа на принцессу, только вечером, когда куда-нибудь собирается. А еще у моей мамы все просят ах… ахтограф.

Пожалуй, на одни сутки уже хватит рассказов про Ноэль Белфор, решила Гэрриет.

— И тогда Златовласка открыла глаза, увидела медвежонка и как закричит!..

— А этот Дракола — он по-настоящему бывает?

Гэрриет вздохнула.

— Тагти, ну разве так можно? Ты же ни на минуту не хочешь сосредоточиться!

В дверях появился Кори.

— Па, привет, — закричала Шатти.

Гэрриет не повернула головы, губы ее плотно сжались. Кори Эрскина ей на сегодня тоже уже хватило.

— Все, — объявил Кори. — Сказка кончилась.

Гэрриет встала и молча прошествовала мимо него. Когда она прикрывала за собой дверь, Кори, склонившись над кроваткой, целовал Шатти, а та хрюкала от удовольствия.

Посуда, оставшаяся после чая, все еще стояла на столе. Войдя на кухню, Гэрриет тяжело вздохнула и начала составлять тарелки в посудомоечную машину. Она чувствовала себя совершенно разбитой.

Вскоре появился Кори и заглянул в холодильник.

— Умираю от голода, — сказал он.

И поделом тебе, подумала Гэрриет. Надо было есть омлет, когда давали.

Едва Кори открыл рот, чтобы что-то сказать, Гэрриет опять включила агрегат. С минуту они хмуро глядели друг на друга, потом Кори расхохотался.

— Выключи эту идиотскую машину. Я съезжу за карри и вернусь.

При слове «карри» у Гэрриет слюнки потекли.

— Сегодня по телевизору будет фильм, который я хочу посмотреть, — сказал Кори.

— Я рада, — процедила Гэрриет, грохоча кастрюлями.

— Послушай, — сказал Кори, — я тебя очень прошу, перестань дуться. Прости, что я вчера не давал тебе спать. Совершенно не помню, что я нес, но наверняка занудил тебя до полусмерти.

Спасибо, что не до смерти, мысленно добавила Гэрриет.

— Да вдобавок еще и сегодня бросался на тебя весь день, — продолжал он. — Как будто ты виновата, что я вчера не работал и сегодня был не в состоянии ничего делать. А ты у нас умница, хорошая девочка. Я набрал для тебя ванну, пойди помокни как следует, а когда выйдешь, я уже привезу карри.

Обезоруженная, Гэрриет наконец улыбнулась. Пожалуй, что-то в нем все-таки есть, решила она.

Уже забираясь в ванну, она услышала плач Уильяма: оказывается, он до сих пор не заснул. Завернувшись в полотенце, она побежала по коридору и склонилась над его колыбелькой. Уильям тут же перестал плакать, загукал и заулыбался. Пеленка оказалась сухой, но не успела Гэрриет снова уложить его и выключить свет, как он снова захлебнулся в крике.

Она вздохнула и уже собралась было взять Уильяма на руки, как из своей комнаты вышел Кори с ключами от машины.

— Доверь это мне, — сказал он и решительно шагнул к Уильяму. К удивлению Гэрриет, он быстро развернул его и тут же туго перепеленал, так что Уильям стал похож на маленького американского индейчика.

— Так они чувствуют себя спокойнее и увереннее, — объяснил он Гэрриет.

Уильям открыл было рот, чтобы возмущенно завопить.

— А ты заткнись, — строго сказал ему Кори. — Дай своей несчастной матери хоть немного отдохнуть.

Уильям так удивился, что закрыл рот и не издал больше ни звука.

— А здорово ты управляешься с детьми, — смущенно заметила Гэрриет уже в коридоре.

Кори пожал плечами.

— Ноэль оказалась никудышной матерью, так что мне пришлось подучиться.

Вечер прошел прекрасно. Они мирно потягивали красное вино, ели карри с курицей, держа тарелки прямо на коленях и бросая косточки в огонь, и смотрели телевизор. Фильм Гэрриет понравился, но, учитывая, что Кори понимал в этом гораздо больше ее, она решила не спешить с похвалами.

— Неплохо, — сдержанно сказала она. — Диалоги, правда, не блещут оригинальностью. Чей это сценарий?

— Мой, — ответил Кори.

Гэрриет порадовалась, что гостиная освещена только пламенем поленьев в камине, и Кори не увидит ее свекольного румянца.

— Попробуй мясо с грибами, тоже очень неплохо. Сценарий мы писали вместе с одним голливудским зубром, — продолжал он. — В жизни больше не соглашусь ни с кем соавторствовать. В итоге я попортил себе много крови — зато кое-чему научился.

— Интересно, какая она в жизни? — спросила Гэрриет, глядя, как героиня стягивает с себя платье.

— Глупая, — сказал Кори.

— А он? — Герой решительно теснил героиню к кровати.

— «Голубой». Живет с парикмахером.

— Надо же, — удивилась Гэрриет. — Никогда бы не подумала. Если ты со всеми ими знаком, то почему никогда не приглашаешь их к себе?

— Кого? Кинозвезд? Работать с ними еще куда ни шло, но ездить к ним или, еще хуже, принимать их здесь — нет уж, увольте. Я сыт по горло одними и теми же бессмысленными разговорами — кино, кино, ничего, кроме кино. А как они живут?.. Ужинают каждый вечер непременно в ресторане, чтобы быть все время на виду. Около них сам начинаешь чувствовать себя чем-то вроде звезды, и все кругом смотрят на тебя, как на звезду, и общаются с тобой по-идиотски. Ты начинаешь думать, что так и надо, и забываешь, как все бывает на самом деле, — а это для писателя смерть.

Он швырнул куриную косточку в огонь, но промахнулся, и к ней тут же пристроился Тритон.

— Нет, дружок, — сказала Гэрриет, отбирая у Тритона добычу, — трубчатые кости собакам грызть нельзя.

Кори разлил остатки вина по бокалам.

— А следующий сценарий пока еще только вырисовывается, — сказал он. — Время — семнадцатый век. Гражданская война во Франции.

— Что-нибудь про фронду? — спросила Гэрриет.

— Да. Но работы еще непочатый край.

Он взял со столика две книги — биографии французских аристократов семнадцатого века.

— Хочешь заняться делом, вместо того, чтобы забивать себе голову дурацкими романами? Вот, полистай биографии: может, найдешь что-нибудь, что сгодится в сценарий.

Гэрриет вытерла руки о Тритонову шерсть и взяла книги.

— Попробую, вдруг что получится, — сказала она.

Кори допил свое вино.

— Принести еще бутылку? — спросила Гэрриет.

— Нет уж. — Он усмехнулся. — Сегодняшнего утра мне надолго хватило. И вообще, я начинаю новую жизнь. Верховая прогулка перед завтраком, ни капли спиртного до семи вечера и к полуночи на боковую. Все, я решил прожить до глубокой старости.

— Утром я приготовлю тебе калорийный завтрак, — пообещала Гэрриет.

— Пожалуй, это будет уже слишком, — буркнул Кори. — Как вы сегодня пообщались с Самми?

Гэрриет засмеялась.

— Ничего, но она мне столько успела наговорить про свою хозяйку!..

— Надеюсь, ты не наговорила ей в ответ столько же про меня?

— Я сказала… — Она запнулась и, чтобы побороть смущение, затараторила дальше на одном дыхании:

— Сказала, что ты просто великолепен, а потом ты устроил скандал из-за этого телефонного звонка и все испортил, а еще на той неделе Самми ведет меня в какой-то бар, называется «Свободный вечер», там полно богатых финнов.

— Не думаю, что это очень удачная затея. Насколько я слышал, свободу в этом заведении понимают несколько однобоко.

Он дотянулся до столика и взял листок с эмблемой приготовительной школы, лежавший под толстыми биографиями.

— Что это?

— Послание от родительского комитета, — сказала Гэрриет. — Они собирают деньги на новое здание и решили теперь устраивать вечера для родителей. Всего за три пятьдесят танцы, ужин и бокал вина. По-моему, ты должен сходить: вдруг тебя там ждет счастливая встреча?

— Спасибо, я уже дал зарок не пить и теперь не могу отступаться от своего слова.

Слово Кори сдержал. Он стал пить и курить гораздо меньше, и хотя в его комнате иногда допоздна звучала музыка, к полуночи он почти всегда укладывался в постель.

По вечерам, когда Гэрриет кормила перед сном Уильяма, Кори обычно спускался вниз. Вообще они теперь проводили много времени вместе — разговаривали, читали, слушали пластинки, обсуждали наброски к новому сценарию. Гэрриет нравилась работа, которую Кори ей поручил: кажется, впервые после Оксфорда ей пришлось работать головой, а не только руками. Она стала больше следить за собой: ей надоело откладывать каждый заработанный фунт на черный день, хотелось купить себе что-то новое сегодня.