Панда пыталась выглядеть счастливой, хотя чувствовалось: ответ Калеба ее изрядно огорчил. Оба снова замолчали. Потом в коридоре открылась дверь. Из номера высунулась мужская голова и стала озираться по сторонам. Заметив Панду, мужчина негромко крикнул:

– Аманда, марш в номер!

Панда посмотрела на Калеба и выпучила глаза:

– Спасибо за пепси.

– И тебе спасибо за разговор. Это то, что мне требовалось.

Отец ждал. Панда трусцой двинулась к номеру, но потом остановилась.

– Как ее зовут? – спросила она.

– Ее зовут Джейн. Надеюсь, ты ее здесь увидишь.

– Я тоже надеюсь, – улыбнулась девочка.

Она нырнула в открытую дверь. Отец Панды наградил Калеба сердитым взглядом и только тогда захлопнул дверь.

Апельсиновый сок Калеб допивал в одиночестве.

* * *

Калеба разбудил стук в дверь.

В номере было темно. Калеб ощупью зажег ночник, потом отодрал с будильника черную изоляционную ленту.

– Черт!

Натянув джинсы, он пошел к двери. Там стояла вчерашняя девушка – ассистент телережиссера.

– Я проспал, – смущенно признался Калеб. – Я сейчас, быстро. Обещаю.

– Поторапливайтесь. Завтрак уже начался. И не тратьте время на ваш… макияж.

– Очень остроумно, – пробормотал Калеб, закрывая дверь.

Завтракали в банкетном зале, в остальное время служившем помещением для репетиций. Сейчас здесь были расставлены пластиковые столы, а на длинном столе у стены финалистов ожидала выпечка, фрукты и кофе. Калеб явился последним. Он сразу заметил Панду, завтракавшую вместе с отцом и мачехой. Невдалеке попивала кофе ассистентка телережиссера, успевая давать распоряжения рабочим сцены. Здесь же были все финалисты. Точнее, финалистки. Все, включая Джордин. Она стояла у окна, уткнувшись в дисплей своего айфона. Калеб не знал, то ли ему вначале поздороваться с ней, то ли начать с еды. Нет, все-таки надо подойти к Джордин. Как-никак, они партнеры. Не съедят же тут без него все булочки.

– Подсчитываешь число своих фанов? – спросил Калеб.

Она подняла голову. Выражение лица Джордин было странным. Казалось, он ей помешал. Калеб даже пожалел, что вначале не пошел к столу с едой. Но потом Джордин улыбнулась и даже обняла его другой рукой:

– Доброе утро, партнер. Ты почти угадал. Я читала в «Твиттере» ленту новостей. Все считают нас бесподобно крутой парой.

– Как хорошо, что у меня нет всей этой дребедени, – сказал Калеб.

– Ошибаешься, есть. Я вчера твитнула от твоего имени. И вот результат: у тебя уже три тысячи последователей.

– Не обманывай. У меня нет аккаунта в «Твиттере».

– Есть. И в «Фейсбуке» тоже есть.

– Джордин, это называется вторжением в личную жизнь. Я не давал разрешения создавать от моего имени аккаунты в социальных сетях. Я не приманка, на которую ты ловишь себе новых поклонников.

– Расслабься, Калеб. Сама я ничего не делала. Аккаунты тебе создали режиссеры. Почитай условия конкурса. Там написано, что на время конкурса ты позволяешь создавать от своего имени аккаунты в социальных сетях и заполнять их материалами, касающимися тебя. Да ты не волнуйся. Когда конкурс закончится, ты все удалишь.

– Мне не нужна такая популярность.

– Не зарекайся. Вдруг понадобится?

– Не понадобится.

– После первой же серии программ о нашем конкурсе мой альбом на iTunes стал продаваться с бешеной скоростью. А теперь мои фаны умирают от любопытства и хотят знать, кто же этот крутой парень, которого я закадрила на конкурсе.

Калеб смотрел на нее, думая о том, что изворотливый ум и привлекательная внешность – весьма опасное сочетание.

– Джордин, я надеюсь, что ты не имеешь отношения ко всей стряпне, которую они показывали по телевидению. Если ты приложила к этому руку… даже не знаю, смогу ли я тебя простить.

Она лишь пожала плечами, показывая всю глупость его подозрений.

– У тебя всегда с утра такие мрачные фантазии? Я была удивлена ничуть не меньше твоего. Но я тебе, кажется, еще тогда объясняла: есть законы жанра. Главное, что эта, как ты ее называешь, стряпня приносит нам голоса зрителей. А я не хочу обманывать зрительские ожидания. Ты, думаю, тоже.

Калеб кивнул. Похоже, Джордин ему не врала.

Он уже собирался пойти завтракать, как Джордин схватила его за руку и развернула лицом к двери:

– Калеб, хочу тебя кое с кем познакомить.

Она показала на белолицую темноволосую девушку. Похоже, их ровесницу или чуть старше. Девушка была одета строго по-деловому: юбка-карандаш и белая блузка. Она носила очки в черной оправе. Одна рука вошедшей была занята айпадом, другая – большой сумкой. Не поздоровавшись с Калебом, девушка сразу же заговорила о каких-то рейтингах остаточной посещаемости. Джордин прервала ее и повернулась к Калебу:

– Калеб, познакомься. Это Пейдж – мой менеджер по социальным сетям.

Пейдж раскрыла сумку и запихнула туда айпад. По-прежнему игнорируя присутствие Калеба, она снова заговорила с Джордин. Теперь в ее голосе сквозило презрение.

– Менеджер по социальным сетям? Значит, моя должность называется так?

– Мне нужно было ее как-то назвать.

– Рад познакомиться, Пейдж. Меня зовут Калеб.

Пейдж мельком взглянула на его протянутую руку, которую явно не собиралась пожимать.

– Я знаю, кто ты. – Затем она снова повернулась к Джордин. – Я буду работать в номере.

Калеб смотрел ей вслед. Сумка, висевшая на плече Пейдж, раскачивалась на манер стенобитного орудия.

– Очень дружелюбная особа, – усмехнулся он.

– Я уверена: скоро вы подружитесь, – сказала Джордин.

Калеб в этом очень сомневался, однако промолчал.

– Я пошел завтракать, – сказал он.

– Дорогой, захвати булочку и для меня, – попросила Джордин. – Впереди длинный день. Мне понадобятся силы.

* * *

Автобус привез их в знакомую студию. Внешне здание ничем не изменилось, зато внутри произошло немало перемен. Выделенный им зал был просторнее, лучше, с некоторой претензией на роскошь. Он был рассчитан на большее число зрителей. Освещение тоже поменялось в лучшую сторону. Просторнее стало и за кулисами. Возле сцены даже положили красный ковер, а участников встретили статисты, разыгрывавшие из себя папарацци.

Оттуда их провели в просторную гримерную, где над ними принялись хлопотать стилисты. Стилист Калеба похвалил его джинсы и ботинки, но выбрал ему другую рубашку и попросил снять кожаные браслеты.

– Для сегодняшней съемки мы хотим, чтобы вы были больше похожи на участников музыкального шоу «Американская эстрада»[19], а не на героев мюзикла «Назад в будущее», – сказал стилист, разглядывая Калеба. – Восьмидесятые – это, конечно, круто.

– Я люблю восьмидесятые, – признался Калеб.

– По тебе видно, – усмехнулся стилист.

Затем все участники попали в руки визажистов, а дальше их путь лежал на сцену, где их ждала уже настоящая фотосессия. Фотограф помещался на площадке, подвешенной к крюку большого сценического крана. Он парил над сценой, без конца давая указания осветителям. Сам он все время смотрел в видоискатель громадного фотоаппарата. Снизу он был похож на одноглазого бога фотографии, парящего на облаке.

Пока устанавливали свет, Калеб разглядывал своих соперниц. Он был единственным парнем, прошедшим в финал. Вот Панда – стыдливый цветок панк-рока. Совсем еще юная исполнительница, каждый раз вместе со слушателями и судьями удивляющаяся своему таланту… Афро-американка Джасмин, голос которой способен разрушить дом, а улыбка – восстановить его из развалин… Кэрри Энн – олицетворение музыки кантри. Локоны светлых волос, юбка чуть выше колен, сапоги, украшенные блестками… Эрика, молодая исполнительница фолк-рока, девушка с вечно грустными глазами. Таких певиц, выступающих по воскресеньям в кафетериях, Калеб часто встречал в Сиэтле. Волосы Эрики были немного всклокочены, а плечи ссутулены, словно она привыкла везде и всюду держать гитару.

И наконец, Джордин. Джордин в паре с Калебом. Самобытные исполнители некоммерческого рока. Во всяком случае, им делали такой имидж. Эмоциональные, поющие о любви и разбитых сердцах. Голоса, вместе достигающие совершенства. Казалось, для роли этого дуэта их тщательно выбирали на кастингах. Отчасти так оно и было. Может, судьи уже сейчас знали, кто выйдет победителем? Если все заранее срежиссировано, такое вполне возможно. Или хотя бы шоу в прямом эфире будет настоящим?

К ним подошла все та же ассистент телережиссера. Оглядев каждого, девушка соединила их руки, отошла и снова всмотрелась.

– Так гораздо лучше, – сказала она.

Калеб демонстративно убрал свою руку.

– Калеб, Джордин тебя не укусит, – усмехнулась девица. – Продержись, пока делают снимки. Вы же выступаете дуэтом. Не надо портить имидж.

Калеб не стал спорить и снова взял Джордин за руку. Потом он подумал о дальнейшей судьбе этих снимков. Возможно, они появятся в газетах и журналах. Их покажут по телевидению. Эти снимки увидит Джейн. Она говорила, что ухищрения шоу-бизнеса ее не волнуют. Пусть так. Зато его волнуют.

Фотограф велел всем улыбаться, но еще раньше, чем он сделал первый снимок, Калеб вырвал свою руку из руки улыбающейся Джордин.

* * *

Калеб ждал Джордин на репетицию, но ее не было. Устав ждать, он решил заглянуть к ней в номер и узнать, в чем дело. Подойдя к двери номера, он услышал разговор на повышенных тонах. Похоже, Джордин сейчас было не до репетиций. Он повернулся, чтобы уйти, как вдруг дверь распахнулась. Из номера вылетела раскрасневшаяся Пейдж и понеслась к лифтам. В проеме стояла Джордин. Калеб не понимал, то ли она рассержена, то ли напугана. Стоило Джордин увидеть его, как ее лицо мгновенно изменилось. Теперь она ослепительно улыбалась: