Несмотря на радушие, Алев не могла скрыть своего недовольства таким вопросом.

- Они не являются женами, - выразительно сказала она.- Некоторых из них вообще не допустят в покои Халифа. Другие будут проданы, или их обменяют, или подарят. Только избранные смогут стать одалисками, не считая фавориток.

Слова «проданы, или их обменяют, или подарят» обожгли Шарлотту, как раскаленная кочерга.

- Вы рабыни,- сказала она, - все вы, независимо от того, кто из вас какими милостями пользуется!

Алев спокойно выдержала взгляд Шарлотты.

- Если мы рабыни, то ты тоже, - ровным голосом произнесла она, - независимо от того, что твой капитан сказал тебе.

Мурашки побежали по спине Шарлотты, но она решила не поддаваться страхам и не жертвовать своими принципами.

- Вы должны восстать, все вместе, все женщины гарема, и...

Алев прервала ее взглядом и нетерпеливым вздохом.

- Вы, американцы, все такие неуравновешенные. У вас нет никаких традиций. Позволь мне немного прояснить ситуацию: если бы я могла сейчас в одно мгновение оказаться в Англии, я бы не сделала этого.- Она взяла Шарлотту за рукав и повела в тихий уголок двора.- Ты не должна больше говорить о восстании,- ледяным тоном предупредила она.- Если султан-валид услышит об этом, она тебя жестоко накажет. Здесь мы делаем то, что нам скажут.

- Если вы делаете то, что вам скажут, - не успокаивалась Шарлотта, - зачем нужен евнух, который следит за вами?

Алев приблизила свое лицо к Шарлотте, обдав ее сладким, пряным запахом.

- Тем, кто не умеет себя вести, приходится очень скоро пожалеть об этом.- Она взмахнула одеждами и ушла.

Шарлотта некоторое время смотрела ей вслед, испытывая двойственное чувство - симпатии к этой женщине и злости на нее, - после чего вернулась к изучению высокого вяза у стены ограды.

***

Скрестив ноги, Патрик сидел на толстой циновке в покоях Халифа, держа в руках вторую пиалу с бозой. Смакование этого слегка перебродившего напитка было одним из любимых наслаждений Патрика в дни посещения дворца.

- Итак, сначала ее хотели продать Рахиму, - сказал, нахмурившись, Халиф.

Одет он был обычно, по-европейски, как Патрик, а не в длинные одежды и тюрбан, как можно было ожидать, черные волосы коротко подстрижены, в черных глазах было заметно беспокойство.

Патрик кивнул и улыбнулся. Он улыбался всегда, когда думал о Шарлотте, но при условии, что она его не видит в этот момент.

- Один из моих людей выиграл ее и преподнес мне в качестве подарка.

Халиф вздохнул и подсел к Патрику поближе, на вышитую подушку.

- Знаешь ли ты, мой друг, кто такой Рахим?

- Я никогда не встречал его, - пожал плечами Патрик. Он знал, что Рахим - пират с отвратительной репутацией, но отвратительная репутация - вполне обычное дело в этом мире.

Однако Халиф выглядел обеспокоенным.

- Это очень жестокий и мстительный человек,- заметил он, явно не находя слов, чтобы яснее выразить свои чувства.- Возможно, на базаре Шарлотту схватили по приказу Рахима,- значит, он хочет иметь белую рабыню. И, без сомнения, будет в ярости, что его приказание не выполнили.

Патрик нахмурился и отставил пиалу. Это очень не похоже на Халифа - беспокоиться по разным мелочам. У него достаточно хлопот и со своим королевством, которым мало владеть, но надо еще и управлять. И хотя султана никак нельзя назвать бессердечным человеком, у него просто не хватило бы времени и сил беспокоиться о каждом похищении, происшедшем в его владениях.

- Ты боишься этого человека? - спросил Патрик, увидев, как гневно вспыхнули в ответ глаза Халифа.

Халиф пробормотал под нос арабское ругательство, одно из тех жутко неприличных ругательств, которым он научил Патрика, когда они делили комнату в вестхевенской школе для мальчиков под Лондоном.

- Я ничего не боюсь,- он бросил на Патрика сердитый взгляд,- и меньше всего - неотесанных болванов пиратов, вроде Рахима. Но я вижу, ты очень печешься об этой девушке, и должен предупредить тебя как друг. Рахим не остановится ни перед чем, чтобы отплатить за то, что он наверняка расценит как несправедливость. Он не посчитает для себя зазорным перерезать горло женщине и преподнести тебе останки в корзине.

Как и Халиф, Патрик не боялся никого, по крайней мере когда дело касалось его самого. С появлением Шарлотты в его жизни возникли новые тревоги. Ее чувства к нему, какими бы они ни были, все же налагали на него некоторую ответственность.

- Я сумею защитить ее! - твердо воскликнул он. В нем взыграла оскорбленная мужская гордость. Он даже невольно схватился за рукоятку ножа, который носил с собой в кожаных ножнах на поясе.

Халиф поднял брови.

- Да, если ты будешь с ней во время нападения Рахима. Но ты слишком часто занят торговлей, Патрик. Сможешь ли ты брать ее повсюду с собой и постоянно находиться рядом с ней?

Патрик нашел эту идею весьма неприглядной, учитывая, что Шарлотта была самой беспокойной женщиной из тех, с кем он имел дело.

- Нет,- честно признался он,- а что ты предлагаешь?

- Чтобы она осталась здесь, во дворце,- ответил Халиф, беря расписанный золотом кувшин, и вновь наполнил пиалу Патрика и свою.- До того времени, как ты закончишь свой бизнес в Испании.

У Патрика от гнева перехватило дыхание - ревность, словно кинжал, ранила его сердце. Ему пришлось напомнить себе, что Халиф - старейший и самый верный из всех его друзей. И все же он спросил:

- Скажи мне прямо, какую роль будет играть Шарлотта в твоем гареме?

Халиф благодушно усмехнулся и приветственно поднял пиалу.

- Ты полон гнева и раздражения,- заметил он,- словно мальчишка на школьном дворе. Я не призову твою маленькую подружку к себе в постель. Патрик. Моя честь мне дороже жизни, ты знаешь это.

Патрик отвел глаза, пристыженный своим грубым ответом на дружеское предложение, и почувствовал раздражение на Шарлотту, поставившую его в столь дурацкое положение.

- Если бы у меня была сестра,- примирительно и вполне искренне промолвил он,- я не побоялся бы доверить ее тебе.

Халиф дружески похлопал Патрика по плечу.

- Ну вот и отлично. Ты оставляешь девушку здесь, пока не освободишься.

Патрик взвесил обещание Шарлотте взять ее с собой, когда «Чародейка» снимется с якоря, с опасностью, которая грозит ей вне стен дворца. Ему действительно надо было завершить важную торговую сделку, прежде чем отправиться в другую часть света, и он просто не сможет находиться при ней ежеминутно.

- Хорошо,- с неохотой ответил он. - Пусть Шарлотта останется здесь, пока я не закончу дела на континенте.

Халиф кивнул и издал гортанный звук, означавший одобрение.

- Я пришлю ее к тебе сегодня вечером, чтобы ты попрощался с ней.

Патрик старался не думать о предстоящей разлуке с Шарлоттой и не поддаваться безысходной тоске. Он знал, что она расценит его решение как предательство.

- Я хочу, чтобы ты дал мне одно обещание, - продолжил он, поставив пиалу и поднявшись.- Шарлотту не будут наказывать по капризу твоего евнуха или твоей матери.

Султан вздохнул, и на лице его появилось выражение умудренного опытом человека, из-за чего он выглядел старше тридцати четырех лет. Он вздыхал так и тогда, когда они встретились с Патриком в первый раз и им было по двенадцать лет.

- Она должна будет подчиняться правилам гарема, как и другие, но я прослежу, чтобы вопрос о наказании Шарлотты мог решать только я.

Патрик вынужден был согласиться - он знал благородство Халифа. В этом гареме женщин баловали и даже лелеяли, и тем не менее в нем придерживались строгих правил и непослушных, несмотря на занимаемое ими положение, ожидали суровые наказания - от жестокой порки и до обезглавливания. Культура здесь была древняя, такими же были традиции, и он не мог ожидать, что давние обычаи будут пересмотрены из-за взбалмошной американки.

Халиф снова хлопнул Патрика по плечу и засмеялся.

- Не беспокойся, старина, я не отделю голову молодой леди от туловища и не велю привязать ее к воротам и отстегать кнутом, клянусь тебе.

Патрик вздохнул и невольно усмехнулся.

- Я бы не говорил так опрометчиво на твоем месте - ты не знаешь Шарлотту.

***

Шарлотта сидела на каменной скамеечке под вязом, прислонившись к нему спиной и глядя сквозь листву на аквамариновое небо. Она не настолько глупа, чтобы убежать сейчас, но ей необходимо выработать план. Если Алев права и Патрик обманул ее, нужно принять решительные меры.

Постепенно женщины, наслаждавшиеся прохладой во дворе, возвращались во дворец, бросая любопытные взгляды в сторону Шарлотты. Оставшись наконец одна, она подобрала свои одежды и осторожно влезла на дерево.

Много лет прошло с тех пор, как она лазала на деревья, это было еще до того, как она поехала учиться в Париж, но тем не менее она не потеряла сноровку. В две минуту, занозив в нескольких местах колени и бедра, она добралась до высоких ветвей.

Обхватив сучковатый старый ствол рукой, она потрясение взирала на красоту открывшегося перед ней бирюзового моря. В нескольких сотнях ярдов от берега покачивалась на волнах поставленная на якорь «Чародейка». Волны подступали к дворцу с севера, востока и запада, и Шарлотта обернулась, чтобы посмотреть на юг.

Насколько хватало глаз, гам расстилалась пустыня. Шарлотта разочарованно вздохнула - и в следующий момент чуть не упала с дерева, услышав пронзительный, скрипучий женский голос.

Она не понимала языка, но тон достаточно красноречиво приказывал ей немедленно спуститься.

Покраснев от возмущения (к ней обращаются в таком тоне!), Шарлотта все же подчинилась. Добравшись до земли, она оказалась лицом к лицу с маленькой сухой женщиной с большим крючковатым носом. Старая карга грозно размахивала перед Шарлоттой пальцем, окрашенным хной, не переставая верещать.