За это время их отношения с кузиной претерпели ряд метаморфоз — от пренебрежительного презрения к Бэрил до молчаливого признания некоторых её достоинств. Софи окончательно уверилась, что сестра не является её соперницей: Бэрил была любезна с мистером Коркораном, с удовольствием проводила время в его обществе, но ничуть не потеряла головы и не сходила по нему с ума. При этом оказалась особой понимающей и душевной, чего, признаться, Софи вовсе и не ожидала, могла дать добрый совет и её суждения иногда заставляли Софи задумываться. Но поведение мисс Хеммонд по отношению к мистеру Коркорану мисс Бэрил считала недопустимым и не скрывала это мнение от сестры.
— Дорогая, ты просто больна. Опомнись, умоляю…
Софи в негодовании отворачивалась. Это была та тема, где никакие советы не действовали. Что этот синий чулок может понимать в любви? Доран часто был свидетелем их разговоров — сёстры не брали его в расчёт, когда находились рядом.
— Вспомни Джульетту… Я страдаю, как и она, и горжусь этим! Я знаю, что такое настоящая любовь!
— Никакой Джульетты не существовало, дорогая, мы же не книжные герои. Ты впечатлительна, романтична и разочарована в кажущейся тебе пошлой действительности — и потому романы выглядят для тебя жизнью. Все, что написано в них, бесспорно, красиво и возвышенно, но это — не любовь, но болезнь. Такая любовь ведет к трагедии и саморазрушению. Джульетта — не пример для подражания. Она плохо кончила. Книги создают идеалы, но идеалов в жизни нет.
— Как ты можешь так говорить? Нет идеала? Он — мой идол и идеал. Я не могу жить без него, только он один может сделать меня счастливой!
— Никто и ничто в этом мире не может сделать нас счастливыми или несчастными. Только мы сами можем стать источником своих мук. Мы сами наполняем свою жизнь страданиями или радостью. Ты должна образумиться и забыть мистера Коркорана. Нужно заниматься собой, нужно лечить свою душу, выстраивать, создавать себя.
Софи плакала, потом плач переходил в рыдания, и она убегала в спальню. Оставаясь одна, мисс Бэрил горестно вздыхала.
Между тем мистер Доран в который раз ловил себя на желании привлечь внимание этой девушки с её глубокими и разумными суждениями, поймать на себе её взгляд, поговорить. Её удивительный талант, столь пленивший в нём музыканта, её воспитанность и скромность, мягкая застенчивость — все нравилось. После разговора с сестрой, и на этот раз закончившегося горестными слезами мисс Софи, мистер Доран пригласил её в парк. Сам он тоже был обеспокоен безумным чувством мисс Хеммонд. Случай с мистером Нортоном заставил его всерьёз опасаться за неё. Зная настроения мистера Коркорана, Доран видел, что та нелюбима, и понимал, что мисс Стэнтон обеспокоена не меньше.
— Мисс Хеммонд не казалась мне, мисс Стэнтон, созданной для столь глубоких страстей… Далеко ли до беды? Она подлинно любит до безумия…
— Боюсь, вы не правы, мистер Доран. — мисс Бэрил тихо опустилась на скамью и покачала головой, — она так жаждет быть любимой, что у неё не остается сил любить. Но не это пугает. В Софи словно таится бездонная яма, которую невозможно наполнить. Ей на самом деле не хватает не любимого, а себя, при всей драматичности её любовные страсти удивительно пусты. — Мистер Доран внимательно слушал негромкую речь мисс Бэрил, ловя себя на том, что любуется её высоким чистым лбом и ясными глазами. Она же вздохнула, — Сама я не могу ей этого сказать, но, к несчастью, понимаю мистера Коркорана. Понимаю в его отношении к Софи, я хочу сказать. Мистер Коркоран слишком красив сам, чтобы ценить чужую красоту. А у неё больше ничего нет. Для такого человека, как мистер Коркоран, — а он не просто полон, а переполнен в избыточной цельности, — любовь к женщине… Это… — она опустила глаза, потом подняла их на Дорана. — Не знаю, как и назвать… Даже не часть жизни… скорее, эпизод, книжная глава, а то и абзац.
Мистер Доран понял, что она интуитивно угадала в мистере Коркоране больше того, что смог понять он сам.
— Но, может быть, его избыточность могла бы восполнить её ущербность?
Она не улыбнулась, но печально покачала головой.
— Вряд ли мистер Коркоран будет тратить время на заполнение чьих-то пустот.
Доран задумался. Да, и это было верно.
— Буду откровенен с вами, мисс Стэнтон, — осторожно проговорил он, — я заинтересовался этим человеком. Он нравится вам? Вы ему доверяете?
Мисс Бэрил улыбнулась.
— Доверие? Не знаю. Мистер Коркоран — человек очень сложный. Но он не показался мне… примитивным лжецом. — Она вдруг снова ослепительно улыбнулась. — Можно предположить, что он, как и мой брат, мечтает стать наследником Хеммондсхолла и графом, что цель его приезда, как говорит мистер Морган, «прибрать всё к рукам». Но едва ли. Это для моего брата Хеммондсхолл — цель подлинно вожделенная, мистер же Коркоран… — Бэрил на мгновение закусила губу, — эти цели кажутся мелкими для него…
Доран кивнул. Да, неосознанно он и сам так полагал. Слишком умный, слишком цельный, слишком целомудренный, и ничтожество целей как-то не вязалось с ним. Разыграть целый спектакль, чтобы получить искомое — это понятно, но как всё это мелко, ничтожно, недостойно того подавляющего величия, что мелькало в этом человеке поминутно. Доран усмехнулся. Он тоже, наверное, как мисс Хеммонд, влюбился в идеал придуманного им самим святого, чей образ так не хотелось терять…
— Значит, вы склонны доверять ему?
Бэрил снова улыбнулась. Пожала плечами.
— Степень моего доверия мистеру Коркорану — это лунный свет на воде. Верю я ему или не верю — что меняется?
— Но ведь и вы, мисс Бэрил… вы подозревали его в смерти мистера Нортона.
Бэрил посмотрела на него с изумлением.
— Что вы! Никогда. Мистер Нортон… у меня не было возможности близко узнать его, но то, что я наблюдала… Если отбросить непроизносимое… Он был… как свеча без фитиля. Я не понимала, но он казался иногда жалким, иногда — словно обделённым, но чаще — ещё более пустым, чем Софи. В Софи обделённость только чувствуется, а в нём она проступала явственно. Понятно, что на заполнение его пустот мистер Коркоран тратить время тоже не стал бы. Я подумала, что мистер Нортон мог обвинить мистера Коркорана в своей смерти, но сам мистер Коркоран виноват быть не мог. Помилуйте.
— В записке, оставленной Нортоном, были всего полторы строки, — отстранённо заметил мистер Доран и процитировал, — «Я не могу и не хочу жить, когда ты так жесток, Кристиан». Я тогда подумал, что несчастный выбрал из всех возможных идолов своей страсти — самого бесстрастного, и разбился об него как стеклянный бокал — о стальную наковальню…
Мисс Бэрил кивнула.
— Правильно подумали.
— Значит, вы… верите ему?
— Странно, что вас так волнует это. Но верю — во что? В искренность его слов? Поступков? В его личность? — Бэрил посмотрела на траву у своих ног и продолжала, — Пока ничто не заставило меня усомниться в его большом уме, образованности, цельности и порядочности, а так же в его… — Бэрил на миг смутилась, — в его душевной щедрости, благородстве и доброте. Давайте верить тому, что видим.
— Вы великодушны…
Мисс Бэрил покачала головой.
— Мне кажется, что вы не верите мистеру Коркорану… по каким-то совсем иным причинам. Но я присмотрюсь к нему. Вы посеяли сомнения в моей душе, мистер Доран, — улыбнулась мисс Бэрил, — и я постараюсь либо убедиться в вашей правоте, либо развеять эти сомнения.
— Но Бога ради, поговорите и с мисс Софи. Упаси её Господь…
Мисс Бэрил бросила на него быстрый и болезненно напряженный взгляд.
— Мистер Коркоран говорил с вами о ней? Он не… — Бэрил вздохнула, — он не любит её. Но она не должна это понять, мистер Доран. Если он скажет ей это — мне страшно подумать, что может случиться. Если он просто уедет, у неё будет хоть какая-то надежда. Потом Софи, быть может, придёт в себя, успокоится. — Бэрил стремительно обернулась к нему, и мистера Дорана снова поглотила голубая бездна её глаз. — Поговорите с мистером Коркораном, сэр. Скажите ему, что он не должен отвергать её…
— Но помилуйте, мисс Бэрил, как можно? — Мистер Доран растерялся, — с чего бы мистеру Коркорану говорить мисс Софи подобное? Он не собирается заводить семьи, намерен уехать, и никаких объяснений с мисс Хеммонд у мистера Коркорана быть не может. — Он не успел проговорить это, как слова мисс Стэнтон дошли до него в полноте. — Постойте… Вы хотите сказать, что она сама… хочет сказать ему… о свой любви?
Бэрил кивнула.
— Я боюсь этого.
Глава 17. «Может быть только палачом…»
Граф Хеммонд был человеком неглупым. Не было ничего такого, чего милорд не мог бы понять, дай он только себе труд задуматься. Однако, будучи благожелательным и несколько рассеянным, к тому же, долгое время живя в уединении, граф предпочитал размышлять над вопросами скорее академическими, нежели житейскими. Именно поэтому он и обратился к своему молодому другу с просьбой понаблюдать за его родней — он понимал, что при нём самом никто не будет вести себя с должной естественностью. Милорд целиком положился на суждения друга и, тем не менее, кое-какие наблюдения сделал и сам.
Клемент ему не понравился, и чувство это усугублялось день ото дня. Постоянные резкие вспышки раздражительности, оскорбления в адрес сестры, роняемые поминутно, заметная неприязнь к брату — не делали ему чести в глазах дяди. Проявившееся столь неожиданно дарование мисс Бэрил весьма возвысило племянницу в глазах графа, и стремление Клемента по-прежнему унижать мисс Стэнтон теперь уже вызывало гнев мистера Хеммонда.
Зато мисс Бэрил Стэнтон с каждым днём нравилась его сиятельству всё больше. Граф несколько раз заставал свою старшую племянницу в библиотеке. Мисс Бэрил много читала — по сути, это было её единственное времяпрепровождение. Ответы Бэрил на вопросы дяди были спокойны и разумны.
"Гамлет шестого акта" отзывы
Отзывы читателей о книге "Гамлет шестого акта". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Гамлет шестого акта" друзьям в соцсетях.