Арина Холина - Галерея мужских пороков

Алиса пулей вылетела из кабинета, резко остановилась возле стола секретарши и воскликнула:

— Как вы работаете с этим придурком? Он не заставляет вас стирать его трусы? Он что, держит вас здесь угрозами или вы от него беременны?

Секретарша уставилась на нее, как проститутка на Джека-Потрошителя. Алиса махнула рукой и вылетела из офиса. Но только она нажала на кнопку лифта, как в сумке завибрировал телефон.

— Немедленно вернись! — закричала Римма.

— Я тоже умею орать! — рявкнула Алиса. — Хочешь поговорить — убавь громкость!

— Говорить? — удивилась Римма. — Мне не о чем с тобой разговаривать! Иди обратно и сделай все, как надо.

— Сама иди к нему и делай все, что хочешь. Слабо?

И повесила трубку.

Но только она покинула здание, как из черного «Хаммера» выбралась Римма. Она была в простом черном костюме и черном же пальто.

— Куда ты собралась? — спросила она почти по-человечески.

— Это не твое дело, — дружелюбно ответила Алиса.

— Ты не выполнила задание.

— Твое задание — разнузданный, насквозь эгоистичный шовинист, для которого женщина существует только в виде полового органа! Проще его сразу убить!

Она сделала шаг в сторону, но Римма схватила ее за руку.

— Ну, так отомсти ему! — воскликнула она.

— Давай обойдемся без дешевых уловок! — усмехнулась Алиса. — Тебе бы косметику по квартирам продавать — столько напора… Отцепи пальцы!

— Ну, нет… — Римма покачала головой. — Ты нам должна.

— Хорошо! — согласилась Алиса. — Ладно. Я иду.

Римма с опаской отпустила ее руку, Алиса отряхнула рукав, развернулась и пошла в здание. Зашла в туалет, выкинула телефон в помойку, закурила и уставилась в маленькое грязное окно. Не пойдет она к этому вонючке!

Разве только что… Алиса усмехнулась.

Не сейчас. Завтра.

Она вышла через черный ход, поймала машину и поехала на дачу. Здесь она в безопасности. И никакая въедливая Римма ее тут не достанет.

— Ма-аш! — закричала Алиса, переступив порог.

— Что? — пискнула Маша от гардероба.

— Будешь мне помогать! Нам нужно зелье!

— Какое еще зелье? — оживилась Маша.

— Зелье, которое делает мужчину послушным, как цирковая собачка, — сообщила Алиса.

Как давно она об этом мечтала! Хотя бы на время, хотя бы с одним… Чтобы он делал все, как она скажет!

— Ты уверена? — смутилась Маша.

— А в чем дело? — разозлилась Алиса.

— Ну… Для того, чтобы управлять волей человека, нужен опыт…

— Поверь, он у меня есть! — перебила Алиса. — Иначе я до сих пор бы жила в Тушине.

Она долго копалась в книгах, пока не нашла то, что нужно. Это было сложное, изысканное заклятие — очень тонкое, хитроумное, и оно требовало большой отдачи. Но Алиса была в себе уверена. Она злилась. И ей казалось, на этой злости можно улететь в космос — а не то что исполнить какое-то там заклинание!

Злилась на Лиану, на Лилю, на Римму, на саму себя — за глупость, доверие и нелепые сомнения, на Олега, который запутал ее, на всех и вся.

— Зеркало поставь сюда! — указала она Маше, которая уже минут пять топталась на пороге с небольшим зеркалом в старинной раме, которое притащила из спальни.

Через три часа все было готово. Посреди стола, в центре пентакля, нарисованного куриной кровью, стояло зеркало. Перед зеркалом на нужной странице лежала открытая книга. Рядом с книгой стояли два бокала с зельем, самым понятным ингредиентом которого были лягушачьи мозги и сок анчара. Напиток готовился быстро — смешать, взболтать и нагреть на плите до шестидесяти градусов.

— Ну, что, спит? — спросила Алиса Машу, спустившуюся со второго этажа.

Маша кивнула. Бандана, повязанная ей на голову, дернулась.

— Волнуешься? — поинтересовалась она.

— Ни капельки, — ответила Алиса. — Мне сейчас не до этого. Вырубай свет.

Маша выключила люстру, а Алиса зажгла свечу и поставила ее перед зеркалом.

— Олег… — шепотом позвала она. — Ты где? Мальчик мой… Я соскучилась. Хочу к тебе…

Алиса почувствовала, что ее дыхание становится ровным и спокойным, как во сне, холодные руки теплеют, а голова тяжелеет. Не спать!

— Олег… — повторила она. — Иди ко мне…

В зеркале что-то мелькнуло.

— Что ты видишь? — спросила Алиса.

В зеркале уже ничего не отражалось. Оно было черным. И вдруг оно подернулось, как вода, в которую бросили камень, и сквозь рябь Алиса увидела нечто странное: разрушенный дом, человека в костюме розового мишки, страшную пропасть с пятого до первого этажа — его сон.

— Тебе страшно? — спросила она. — Иди сюда, иди к Алисе… Здесь хорошо, я жду тебя…

Она запнулась, а Маша зашипела:

— Говори…

— Олег, я скучаю, мне одиноко, иди ко мне, здесь тепло, я тебя согрею, мой мальчик…

В зеркале на секунду появилось его отражение, и Алиса испугалась, что Маша завизжит — но та сдержалась, лишь засучила ногами и потрясла кулаками, но Алиса этого не видела.

— Мой нежный мальчик… — звала Алиса. — Я дам тебе тепло и покой, приходи, я жду тебя…

И он появился. Удивленный, сонный, растерянный.

Где-то далеко, в городе, Олег Гранкин спал, как бревно, а его душу зазывала Алиса — беспомощную, растерянную душу, которая скучала в спящем теле.

— Мой хороший… — Алиса улыбнулась отражению. — Я с тобой… Дай мне руку…

Отражение с испугом взглянуло на нее.

— Не бойся… — Алиса нежно посмотрела на него. — Между нами нет грани. Между нами — только наши чувства. Ты чувствуешь меня?

Алиса положила руку на стекло — туда, где у отражения было сердце.

— Тебе тепло?

Отражение неуверенно кивнуло.

— Дай мне руку, и я тебя согрею… — увещевала Алиса. — Нам будет так хорошо вдвоем, так спокойно, так тепло…

Отражение колебалось, но Алиса смотрела с такой любовью (жаль, что за это не дадут «Оскара»!), так ласково и заботливо, что оно дрогнуло и неуверенно протянуло руку. И случилось то, чего Алиса и сама не ожидала: рука прошла сквозь стекло. Рука была призрачной, ненастоящей, и Алиса осторожно накрыла ее ладонями, ощутив легкую, как вата, плоть.

— Ты устал, ты заслужил покой, ты заслужил друга, я буду твоим другом, давай согреемся, я налила нам вина, давай будем вместе… — без остановки вещала Алиса, подсунув руке бокал с вином. Другой взяла сама. — Давай выпьем и будем вместе, ты же хочешь быть со мной? Тебе же одиноко? Ты ведь хочешь, чтобы я о тебе позаботилась?

Алиса обвила его руку своей — как для братания, наклонилась к зеркалу и спросила:

— Ты мой? Теперь я буду заботиться о тебе?

Отражение кивнуло.

— Выпьем, моя радость, — чуть жестче произнесла Алиса и коснулась губами бокала. Отражение сделало то же самое.

Алиса выпростала руку и поставила бокалы.

— Ты устал, — мягко продолжила она. — Надо спать. Ты должен отдохнуть, мой дорогой. Иди, и ни о чем не волнуйся, я буду беспокоиться за тебя, я все сделаю для тебя, нечего переживать — я с тобой… Ну, иди, милый…

Изображение поморгало, протянуло было руку, но наткнулось на преграду — удивилось, расстроилось, но Алиса склонилась к нему и поцеловала его в губы.

— Спи… — нашептывала она. — Я с тобой…

Зеркало замутилось, опять пошла рябь, изображение пропало, и скоро с той стороны снова стало темно.

— Свет! — распорядилась Алиса.

Маша зажгла свет и захлопала в ладоши.

— Молодец! — восхищалась она. — Грандиозно! Ты гений!

— Да ладно тебе! — разулыбалась Алиса.

— Да ты просто маэстро! — не унималась Маша.

— А ты приготовила для маэстро что-нибудь вкусненькое? — поинтересовалась Алиса. — Я жрать хочу со страшной силой!

— Для гениев у нас сегодня салат из крабов и каре ягненка в виноградных листьях!

— Накрывай, а я сгоняю за вином!

Алиса легла под утро — после ужина копалась в библиотеке, изучая книги, и наткнулась на жуткие фолианты о черной магии. С картинками. Некроманты. Вампиры. Демоны. Зомби.

Как можно заниматься такими гадкими вещами? Может, кому-то это дает ощущение власти над миром, но это мерзко!

Магия затягивала ее. Это было отнюдь не волшебство, каким она представляла его в детстве: взмах волшебной палочкой — и готово… Это были знания, сила духа, уверенность… и нечто особенное, что ты либо ощущаешь в себе, либо до конца дней своих ищешь и не находишь. Мир вдруг стал сложным, но хрупким, как паутина — и Алиса видела нити, которые связывают события, людей и времена — и при этом ничего не изменилось, все было прежним. Казалось, она стоит на пороге открытия — в душе волнение, мысли кипят, душа горит — и весь кайф в том, что она знает — это не пройдет. Это навсегда.

Около семи утра она выползла на крыльцо, закурила сигарету и отпраздновала рассвет — противненький такой, серый осенний рассвет — бокалом вина.

Скоро, наверное, пойдет снег. Будет зима. Другая зима, особенная. Волшебная. Потому что теперь не Алиса зависит от мира, а мир зависит от нее.

Немного погодя Алиса опять засобиралась к Олегу. Заехала на проспект Мира, надела старый розовый свитер — чуть было не отдала его домработнице, но, во-первых, домработница была раза в два шире ее, а во-вторых, Алиса подумала, что слишком легко сдает позиции — это у других розовый вышел из моды, она на эти уловки не поведется!

Вот и сейчас возникло «розовое» настроение — хотелось чего-то замечательно яркого, броского, пошлого. К розовому свитеру подошли в меру вытертые прямые джинсы и серые сапоги. Скромно, но не блекло.

Секретарша аж покраснела, когда ее увидела.

— Извините… — начала было девушка, но Алиса указала на телефон, который прижимала к уху.